Мыслями Хоаран вновь вернулся к Казуе. Тот хотел от него чего-то странного. Во всяком случае, это слабо вязалось с представлениями Хоарана о тюремных развлечениях. Он точно знал, что будет неинтересен большинству в подобном ключе, однако Казуя и желал иного. Это сбивало с толку. В общем-то, он сказал правду ― опыт у него был, но отнюдь не приносящий удовольствие. Опыт казни ― так точнее. И вряд ли Казуя рассчитывал провести время именно с такими последствиями. Чтобы были другие последствия, надо тоже что-то другое. Хотя бы влечение, которого Хоаран совершенно точно не ощущал. Даже время, проведённое в космосе, в одиночестве, ничего не меняло. Иногда хотелось «интересно» провести часок, но всё-таки с женщиной, а женщин, увы, нет. Здешнее окружение на подвиги не вдохновляло, включая того самого шестьдесят седьмого, который умудрялся вдохновить всех прочих. И шестьдесят седьмой уже пару раз намекнул, что рыжему даст по доброй воле.

Он полюбовался на потолок, потом запрокинул голову и посмотрел на часы на стене. Цифры вверх ногами. Вновь уставился в потолок и слабо улыбнулся.

Жизнь ― забавная штука, и насколько забавнее она станет завтра?

Послезавтра? Через неделю? И доживёт ли он до этого момента? Может быть.

Хоаран легко поднялся с дивана, прихватил книгу и отнёс на законное место. Отбой через полчаса, а надо и в душ успеть. По-хорошему, стоило бы суетиться за час до отбоя, но он специально задержался. За полчаса до отбоя из душа многие заключённые уходили. Чем меньше народа, тем лучше. Хоть приставать никто не будет с предложениями, на которые он всегда отвечал отказом. С предложениями, похожими на предложение Казуи.

Как он и думал, в душе осталось человека три, не больше. Неторопливо стянул тюремную форму, обувь и прогулялся в заполненное паром помещение. Пустил холодную воду и шагнул под хлёсткие струи.

Минус этой тюрьмы в том, что здесь нельзя ощутить порывы ветра на лице, тепло солнечных лучей, здесь никогда не идут дожди, не падает снег, не бывает ни жарко, ни стыло ― всегда одна и та же температура, одни и те же условия вокруг. Маленький искусственный мирок. Единственное, о чём стоило сожалеть всерьёз. Впрочем, разве тюрьма не должна быть именно такой? Просто коробкой в пустоте. Без тени свободы.

Откинув влажные пряди с лица, он закрутил кран и вернулся в раздевалку, небрежно натянул брюки, перекинул рубаху через плечо и отправился в свою камеру. Упав на узкую койку, прикрыл глаза. Пять минут до сигнала, по которому опустят решётки на следующие двенадцать часов. И можно будет немного размяться перед сном. При желании даже узкую и тесную камеру легко превратить в спортивную площадку. И да, Хоаран предпочитал полноценно разминаться именно по ночам, в закрытой камере. Так проще, и нет нужды опасаться, что кто-то решит вдруг ударить в спину.

Под потолком громко и противно завыло. С шумом и лязгом решётки поехали вниз. Все, кроме одной.

Хоаран немного удивлённо приподнялся на локтях и полюбовался на собственную решётку, которая с места не сдвинулась. Зато через минуту напротив остановился Фьюри.

― Руки, ― бесцветным голосом скомандовал киборг.

Хоаран пожал плечами, поднялся с койки и положил ладони на стену ― на индикаторы, мигавшие на уровне плеч. С тихим щелчком на левом запястье сомкнулся стальной браслет, затем такой же украсил правое запястье. Между браслетами серебрилась прочная цепь. В длину ― полметра. Странно. И руки почему-то Фьюри сковал спереди. Впрочем, на ноги Хоарану потрудились надеть почти такую же безделушку, как и на руки. Вроде бы эти цепи и давали большую свободу, чем обычные наручники, но, тем не менее, в движениях ограничивали должным образом. Пришлось следовать за Фьюри, делая небольшие шаги.

Хоаран не мог явиться к Мишиме как примерный заключённый ― это противоречило его природе, поэтому он совершенно спокойно дождался, когда киборг постучит в дверь и начнёт открывать её, а затем великодушно наподдал тому коленом ― цепь позволяла. Фьюри влетел в кабинет, где сидел за столом Казуя, уткнувшийся в какие-то бумаги, сделал невольно шагов пять, резко развернулся, подскочил к Хоарану, ухватился за цепь и дёрнул с силой. Он встретился с косяком. Неприятно, конечно, но терпимо. Пришлось прикрыть правый глаз, когда по лбу скользнула тёплая струйка, пересекла бровь и залила горячим веко.

― Восемьдесят первый доставлен, ― сухо доложил Фьюри и убрался вон из кабинета, не забыв прикрыть дверь.

Казуя до сих пор так и не отвёл взгляд от бумаг.

Хоаран подождал с минуту, а после поднял правую руку и смахнул пальцами кровь, заливавшую глаз. Он бесцеремонно осмотрелся, шагнул к дивану и уселся, удобно откинувшись на спинку.

Казуя соизволил отвлечься от бумаг, когда Хоаран почти задремал. Показалось, что и без того мрачное лицо полковника помрачнело ещё больше и на миг как будто застыло непроницаемой маской. Всего на миг.

Казуя степенно поднялся, прихватил со стола ножницы и подошёл к дивану. Без особых церемоний он дёрнул за цепь, заставив гостя выпрямиться, и защёлкал ножницами. Лоскутья ткани упали на пол.

― Скоро это превратится в традицию, ― глухо пробормотал Казуя, любуясь на результат.

― И не говори, штанов не напасёшься, ― ядовито хмыкнул Хоаран. ― Можно было не резать, а просто снять.

― Вместе с ножными цепями? Не смеши меня.

― Тебе так нравятся эти цепи?

― На тебе? Очень даже, хоть не будешь пятками сверкать в попытках врезать мне по голове.

Казуя отбросил ножницы, ухватился вновь за цепь, сковывавшую руки Хоарана, и потащил его в спальню.

― А ты роскошь любишь, ― не преминул он отметить размеры кровати.

― Могу себе позволить. Завидно?

― Ничуть. Спать на жёстком полезнее для здоровья, знаешь ли. Кроватка точно не по мне.

― Сейчас проверим…

Казуя толкнул его, потом ловко ухватил цепь и закрепил за что-то в изголовье, шустро дёрнул после за ноги и закрепил уже ножную цепь.

Хоаран с интересом огляделся и отметил, что теперь буквально прикован к той самой кровати. Ноги не согнуть в коленях, руки выпрямлены над головой и хорошо зафиксированы. Казуя еще и защёлкнул крепления для цепей, чтоб уж наверняка.

Хоаран лежал на спине, кожу холодили шёлковые простыни, а руки и ноги были совершенно бесполезны. Отсутствие одежды его не особо беспокоило, а вот кровь справа на лице изрядно раздражала. Пришлось зажмуриться, чтобы алые капли в глаз не попали.

Казуя через минуту приложил к глазу салфетку, осторожно провёл, затем аккуратно прижал к ране на лбу.

― Тебе так нравится выводить всех из себя?

― Это весело, ― равнодушно просветил его Хоаран. ― Ну и да, у меня паршивый характер.

― У тебя есть время, рыжий, чтобы взвесить всё и принять верное решение ― я очень добр.

― Да неужели?

― Полчаса.

― Воистину королевская щедрость, ― прищурившись, ехидно подметил Хоаран.

Казуя промолчал, задумчиво провёл кончиками пальцев по его груди и животу, затем отдёрнул руку и скрылся за дверью ванной.

Хоаран вздохнул, запрокинул голову и с любопытством осмотрел крепление у изголовья. Крюк, цепь, а сверху всё это перекрыто надёжной защёлкой. Чёрта с два выберешься. Так, а с ногами что? Судя по всему, такая же ерунда. Без посторонней помощи не освободиться. Хоаран попытался пальцами правой руки обхватить левое запястье. Уж куда там… Цепь была натянута, поэтому руками пошевелить сложно, да и кисти повернуть под нужным углом вряд ли выйдет. Хитро. И умно.

― Я передумал.

Хоаран повернул голову и с неудовольствием осознал, что Казуя наблюдал за ним уже несколько минут.

― Понял, что я не в твоём вкусе?

― Нет, решил, что полчаса на размышления ― жирно для тебя.

― Проще говоря, испугался, что за полчаса я испарюсь отсюда?

― Даже тебе такое не под силу.

― Ты не знаешь, что мне под силу, ― широко улыбнулся Хоаран, мысленно, тем не менее, пожелав Казуе провалиться в преисподнюю вместе со своей тюрьмой.

― Не знаю, но собираюсь узнать. ― Казуя уселся на край кровати и прикоснулся рукой к его ступне, погладил и повёл от лодыжки вверх.