Хань огляделся, отыскал металлическую дверь, выкрашенную жёлтой краской, и решительно толкнул её. Открылась она мягко и без скрипа. Он просочился в щель, складывая на ходу зонт. Оказавшись в крошечной серой каморке, покрутил головой, оставил зонт у двери и стал спускаться вниз по узким ступеням. Для верности держался за стенку, чтобы не загреметь костями по всем встречным выступам.

Перед тем, как приехать в этот Богом забытый квартал Соуля, Хань потребовал доказательств, что Кай действительно тут. Ему предоставили видеографии и содрали приличную сумму за розыскные услуги, но он не сожалел о расходах. Главное, Кая смогли найти. И теперь важно встретиться с ним и поговорить.

Хань понятия не имел, что он скажет. Готовность по-прежнему на нуле, но откладывать нельзя. Кай не обязан сидеть на одном месте и ждать у моря погоды. Он вообще не умел сидеть долго в неподвижности.

Поэтому Хань и пришёл, понадеявшись на находчивость. Переболтать он всегда мог кого угодно. Немного везения ― и всё будет отлично. Может быть. Поколебавшись, всё же сунул руку в карман и выудил маленький флакон с прозрачной жидкостью. Стоя на последней ступеньке, Хань взболтал содержимое флакончика, вылил себе на ладонь и втёр в кожу на шее. Должно хватить. Он не хотел использовать это, но вот прямо сейчас, предвкушая встречу с Каем, решил не рисковать. В конце концов, вряд ли Кай даст ему второй шанс. Или всё решится сегодня, или никогда.

Преодолев последнюю ступень, Хань смахнул в сторону занавесь и осмотрелся. Гараж обыкновенный, довольно тесный даже. Местами с потолка капала вода в заботливо подставленные ёмкости. Ну и дыра… Как тут не то что жить, а работать вообще можно?

Кажется, Кая ничто не беспокоило. Он спокойно возился со сварочным аппаратом и не обращал внимания на воду, капающую ему на обнажённую спину. В затемнённом стекле защитной маски отражались яркое пламя и танцующие искры. Через минуту пламя погасло, а Кай потянулся за серебристым баллончиком, встряхнул и обрызгал раскалённый металл. Зашипело и защёлкало, а края места сварки потемнели. Кай дотянулся до белого квадратного бруска и принялся полировать получившийся на металле “шов”.

Хань тихонько стоял у лестницы и пялился на спину Кая, где под смуглой кожей непрерывно двигались гибкие мышцы ― зрелище, на которое можно было успешно медитировать всю оставшуюся жизнь. Справа на спине, ближе к плечу, светлыми извилистыми линиями выделялись шрамы. Влажные от пота волосы на затылке слегка вились и липли к шее. Если бы Хань мог, он прямо сейчас впал бы в состояние активного поиска и затопил бы Кая волнами феромонов, сводя с ума и приманивая к себе. Но он не мог.

Кай выпрямился, отложил брусок и сдёрнул защитную маску, после чего резко обернулся. Влажные тёмные волосы свесились ему на глаза, но не смягчили мрачное выражение на лице, скорее уж, подчеркнули. Пластырь со скулы исчез, теперь там красовалась тонкая царапина.

Хань кашлянул и неторопливо двинулся к Каю, пока его молча не выставили за дверь. Стоило пошевеливаться, чтобы оказаться к Каю как можно ближе.

― Что ты здесь забыл?

― Ты, как всегда, несказанно любезен и приветлив, ― иронично отметил Хань и сделал ещё два шага. Хватит или ещё нет?

― Не страдаю ни первым, ни вторым. Что тебе нужно?

― Ты сбежал.

― После того, как выполнил свою работу. Имел право.

― М… А как же наша договорённость об отношениях, когда у тебя будет свободное время?

― Какая ещё договорённость? И о каких отношениях? К тому же, я работаю. Нет у меня свободного времени.

― Сразу “нет” по всем пунктам?

― Именно.

― Я чего-то не знаю?

― Перестань. ― Кай вздохнул и смахнул полотенце со стула, чтобы вытереть руки. ― Ты знаешь, почему я ушёл. Ты же умный, да?

― Допустим. Но это не значит, что есть только такой вариант. И он меня не устраивает. ― Хань сделал ещё один крошечный шажок к Каю. Ну? Работает или нет? Чёрт бы его…

― Что тебя не устраивает? То, что теперь у тебя всё хорошо?

― Ничего хорошего у меня теперь нет.

― Почему? Твоя жизнь вне опасности, ты богат и знаменит. Чего ещё?

― У меня нет тебя.

― Если у тебя буду я, всё опять пойдёт прахом.

― И чёрт с ним.

― Не говори ерунды. Ты же собирался изменить мир.

― Мои планы не изменились. Но ты, помнится, собирался сделать то же самое. Как насчёт объединения усилий? ― Хань притормозил в пяти шагах от Кая, чтобы не спугнуть. Тот немного удивлённо посмотрел на него, но ничего по этому поводу не сказал. И пока не подействовало. Почему-то… Наверное, надо ещё ближе подойти.

― Ты же знаешь, что начнётся, если я снова появлюсь рядом с тобой.

― Э… Тебя это расстраивает?

― Немного. Не люблю быть причиной чужих неприятностей.

― И только-то? То есть, это ты из-за меня волнуешься? Разве тебе не больше достаётся? ― Хань решительно преодолел разделявшее их расстояние и посмотрел Каю в глаза.

― Ты думаешь, меня волнует то, что они там обо мне говорят? Ещё когда меня на свете не было, альфы считались не лучшими представителями общества, так что я и не ожидал иного отношения. Это тебе хуже ― быть на вершине и тонуть в сплетнях, не получая того, на что у тебя есть право. Из-за меня. Я ведь говорил тебе ― пользуйся мозгами. Твои мозги должны знать, почему мне нельзя быть рядом с тобой.

― К чёрту мозги. Кроме того, разве “Интернационал” всё не изменит?

― При чём тут “Интернационал”? ― нахмурился Кай и снова принялся вытирать руки полотенцем.

― Они намерены сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. “Пёс закона” звучит круто, не говоря уж о полномочиях. Ты, правда, считаешь, что после этого кто-то посмеет что-то вякнуть в твой адрес? Или в мой?

― Не люблю за кого-то прятаться.

― О Господи… ― Хань обречённо вздохнул. ― Тебе обязательно всячески отбиваться от прекрасных возможностей? А если рассмотреть это как способ совершить задуманное? “Интернационал” ведь в курсе, что ты особенный. И подрезать тебе крылья не в их интересах.

― Предпочитаю делать всё сам, ― твёрдо отрезал Кай. Ну вот что ты с ним будешь делать? Скотина. Упрямая скотина.

Хань вцепился в его волосы пальцами, заставил чуть наклонить голову и поцеловал. Терпение иссякло, секретное оружие что-то ни черта не работало, но уходить ни с чем он не собирался. Немного задыхаясь после поцелуя, чуть отстранился и пробормотал, разглядывая влажные губы:

― Тогда ты не оставляешь мне выбора. Придётся нанять кого-нибудь, поймать тебя, посадить в клетку и мучить, пока не примешь моё предложение.

― Какое ещё предложение?

Хань воспрял, поскольку Кай тоже с интересом разглядывал губы, правда, не свои, а Ханя. Тем не менее, хороший знак. На запястье Кая он защелкнул браслет.

― Это. И чтобы был на церемонии в белом.

― У меня нет ничего белого. И какая ещё церемония?

― Завтра в полдень. Я уже обо всём договорился. Будут гости, так что меня не волнует, где, как и когда ты достанешь белый костюм, но ты должен быть в белом ― мне так хочется.

― Если ты собрался решать за меня…

Хань потянул упрямую скотину к себе, чтобы заставить замолчать с помощью нового поцелуя. Он выдохся и уже не знал, какие ещё доводы можно привести. Просто знал, что не намерен отпускать этого конкретного человека, ещё раз ― ни за что.

― Скажи, что это была неудачная шутка, ― попросил Кай, скользнув губами по левому уху Ханя.

― Фигу тебе. Не дождёшься. Я серьёзен как никогда.

Кай хотел отступить на шаг назад, но вдруг передумал, пощекотал кожу под ухом Ханя носом, потянул воздух, снова ткнулся носом, потёрся.

― Что это?

― Ну… Как бы…

― Не мямли.

― Э… ну… А тебе нравится?

― Хань.

― Э… ну… это… это просто одеколон.

― Ври больше.

― Не вру. Одеколон, правда, просто на основе моих феромонов. Ну раз уж я уже не могу их выделять в нужном количестве, решил поэкспериментировать…

― На мне?

― Только на тебе, прошу заметить. Нравится? Да? Нравится?