― Я не хирург, ― едва слышно отозвался Хань и сам поразился тому, как слабо прозвучал его голос. ― Могу разобрать, но не собрать.

― Мы в курсе. У нас есть труп, который жаждет вашего внимания. Можете хоть на ленточки резать так, как получится. Пока мы заняты Каем, обремените себя другой неотложной задачей.

Хань медленно выпрямился, продолжая держать в ладонях руку Кая. Смотрел туда же, куда и Кевин с Исином, но взгляд своевольно выхватывал совершенно иные картинки: слипшиеся от крови тёмные волосы на шее, смуглую кожу с красными разводами, неаккуратную рваную рану ― рядом с ней разрезы от скальпеля казались произведением искусства, пропитанные алым тампоны, которые пора менять… На мониторе мигало “75%”, значит, работы и впрямь много, но это и так ясно ― стоит лишь раз посмотреть на рану. Если накладывать микрошвы на мышечные волокна… Кевин и Исин провозятся долго, даже подменяя друг друга во время этой сложной и трудоёмкой операции. Ещё кровотечение, достаточно обильное кровотечение, чтобы понимать, как мало у них времени. И именно кровотечение представляло наибольшую угрозу ― рана действительно не настолько серьёзна сама по себе. Но если просто остановить кровотечение и просто зашить, то хорошего не выйдет.

― А если попробовать временную местную заморозку? ― пробормотал Хань.

― Дицикальцикапрон? ― уточнил Кевин. ― Рискованно. Не при такой ране с массовым повреждением капилляров. И дицикальцикапрон улучшает микроциркуляцию крови, плюс тромбы. Либо оставить так, как есть, либо обескровить верхние слои тканей и края раны, но тромбы…

― Нет, цитринсон, ― мотнул головой Хань, прижал к уху телефон и быстро отдал несколько приказов по-китайски.

― Цитри… Но он ещё в стадии разработки, ― одёрнул Ханя Исин.

― Мне лучше знать, я же его выпускаю. Он на базе адроксона, улучшенная формула, с аскорбиновой кислотой. Идеально для местной заморозки и безвредно. Если делать инъекции с интервалом в час, должно сработать. Сосуды будут чистыми, без тромбов. Доставят через семь минут.

― Но…

― Доктор Чжан, препарат полностью готов к выпуску и входит в линию, стартующую через месяц. У меня нет разрешения “Интернационала”, разумеется, оно будет только через месяц, но использовать цитринсон можно хоть сейчас, если майор Ву согласится побыть свидетелем и одобрить это, а министр Чон не станет возражать. Майор Ву? Министр Чон?

Естественно никто не стал возражать ― у них просто не было выбора. Чону зачем-то очень нужен Кай в сознании и способный действовать, а у Кевина ещё не атрофировался инстинкт хирурга, заинтересованного в жизни и здоровье своих пациентов.

Хань дождался доставки, предварительно проинструктировав Исина и Кевина в деталях, после чего наконец отпустил руку Кая. Он сам больше ничего не мог сделать для Кая, зато могли Кевин и Исин.

В компании министра Чона Хань проследовал в закрытый сектор больницы. Министр Чон выступал сразу в роли гида и живого пропуска. Там в одном из просторных помещений без окон размещались дорогое оборудование и криокамеры. В центре на металлическом столе лежало тело, прикрытое непрозрачным белым целлофаном.

Хань не стал отвлекаться на переодевание, просто стянул целлофан и сразу опознал человека, собиравшегося его убить и ранившего Кая. Опознал обе половины тела. Рассечено безупречно.

― Обработали лазером, ― счёл нужным пояснить отсутствие крови министр Чон.

Хань кивнул и принялся наносить на руки информационную жидкость для формирования защитных перчаток. Министру Чону пришлось подключиться к делу и изобразить собой ассистента.

― Дайте мне краткий курс по дельтам.

― Это сложно. Мы знаем о их существовании около тридцати лет, однако имели дело с так называемыми “отклонениями” от нормы.

― Находили детей и сразу изучали их?

― Верно. Но ни разу не имели дела со взрослым и обученным дельтой. Особенно с таким, как этот. Он смог удержать целый зал, сразу множество разумов. Предположительно, есть кто-то, кто находит дельт раньше нас и “Интернационала”, похищает, обучает и использует. Это несложно, ведь дельты прекрасно маскируются под любой биовид.

― Разум. Что они делают?

― Подчиняют разум. Управляют. Могут уничтожить мозг. Были случаи, когда они наносили такие повреждения, которые были необратимы. В результате у жертв наблюдались полный паралич либо слабоумие. И были случаи ― чаще всего ― когда они “сжигали” мозг. Жертва погибала почти мгновенно.

― Как?

― Я не медик.

― На пальцах?

― После вскрытия обнаруживают тёмный налёт на коре головного мозга. Симптомы как при кровоизлиянии, но без кровоизлияния. Предположительно… они обманывают мозг, внушают жертвам, что у них кровоизлияние. Кровоизлияния нет, но человек верит и умирает так, словно оно было.

― Вы располагаете данными по дельтам?

― Почти нет. Те дельты, которых исследовали у нас и в “Интернационале”, были “дикими”, их никто не учил. Мы просто смогли найти их раньше, чем наш загадочный противник. Их данные идентичны основным данным других биовидов. Они могли оказывать некоторое воздействие на других людей, но для этого им требовался физический контакт. Очень редко такое случалось без контакта, но с близкого расстояния. Все показатели оставались в пределах нормы. Ничего иного обнаружить не удалось: ни механизма маскировки, ни механизма подавления чужой воли. Мы не знаем, как это работает.

― Насколько эффективна их маскировка? ― Хань осматривал голову трупа и прикидывал, пилить или использовать лазерные датчики.

― Она совершенна. Отличить невозможно.

― Стало быть, дельты обладают полным набором органов всех иных биовидов? Ведь физиология альф, бет и омег различается.

― Да. По физиологии ближе всего к бетам, но органы в доминантном состоянии, как у альф и омег, не в рецессии.

― Хм… ― Хань выпрямился и оглянулся на министра. ― В человека помещается либо доминантный набор альфы ― одна штука, либо доминантный набор омеги ― одна штука, либо и то, и другое ― две штуки, но в глубокой и безысходной рецессии. Если запихнуть в человека две штуки в доминанте, придётся что-то убрать, логично?

― Ну… ― Министр Чон всем своим видом пытался изобразить, насколько он далёк от медицины, но спасти от рассуждений Ханя это его не могло.

― Чтобы запихнуть в человека сердце, нужно место внутри, понимаете? Два сердца запихнуть проблематично. Они либо не будут работать, либо будут работать из рук вон плохо. И это относится ко всему, что можно запихнуть внутрь. Так вот, запихнуть можно либо доминанту альфы, либо доминанту омеги, либо обе версии, но в рецессии. Все три варианта занимают одинаковое место внутри. Если попытаться запихнуть в тело стандартной комплекции ― вот как это, например – два набора, всё не влезет. Часть ливера придётся убрать так или иначе. Давайте мы и начнём с ливера? Ваши медики обнаруживали недостачу чего-нибудь?

― Они изучали мозг. В основном.

― Тридцать лет? И ни разу не слазили внутрь? А что сами эти ваши “дикие” дельты? Нормально себя чувствовали физически? Продолжительность жизни?

― В среднем около тридцати лет, ― помрачнев, сообщил министр Чон, позвонил кому-то и уточнил данные. ― Вскрытия не проводили, поскольку на снимках всё было в порядке. Показания лазерных датчиков тоже соответствуют норме. Ведущий исследователь уверен, что с внутренними органами у дельт всё в порядке и всё на месте. В конце концов, и мы, и “Интернационал” не мясники, мы старались обеспечить хорошие условия этим людям и изучали их живых. Причину смерти устанавливали, конечно… Вы удивитесь, но умирают они почти всегда от голода. Перестают есть. Сами. При попытках накормить искусственно ― смерть от кровоизлияния. В прочих случаях ― самоубийства.

― Так… Ничего бредовее в жизни не слышал.

Министр развёл руками.

Хань занялся вплотную оборудованием и датчиками. Он желал полюбоваться, как именно природе удалось впихнуть в обычное нормальное человеческое тело столько всякого барахла, которому там, по идее, места нет. Хань заодно позвонил Дэну и попросил прислать кого-нибудь с лабораторным модулем из “Хань Фарма”. В том, чтобы подключить к делу других специалистов, Ханю отказали, но модуль пронести разрешили. И принесли его как раз тогда, когда завершился общий анализ.