― Пгости, не хотеф газбудить, ― гнусаво выдал Ючон ― зажимание носа не лучшим образом отразилось на его дикции.

― Я не спал, ― невозмутимо сообщил Фиано. Не спал он. То есть, как не спал? То есть, был в курсе всех поползновений пленника? Даже знал, что его превратили в подушку? Ючон малость поразмышлял на тему, как именно он спал и как лежал на Чанмине, но быстро понял, что совершенно не хочет знать все эти детали. Если он их не помнит, значит, их всё равно что нет.

Раньше ему бы и в голову не пришло переживать из-за такой ерунды, но человек ― существо живучее и привыкающее ко всему удивительно быстро. Почти два месяца в компании Фиано, а он уже замечал, кто и как смотрит на него. Увидеть, кстати, целующуюся парочку у Фиано почти невозможно ― они не выставляли эту сторону отношений на всеобщее обозрение, но вот другие нюансы ― этого навалом. К Ючону открыто никто не подкатывал, ведь он считался личным пленником Чанмина, но никто не отменял лёгкий флирт. И пофлиртовать с ним пытались даже очень. С одной стороны, поначалу дико было, с другой ― талант переговорщика тут пригодился. Со временем Ючон нашёл в этом даже свои плюсы: как правило, флирт получался и впрямь невинным, содержательным, поучительным и обогащал его информацией, которую в библиотеке можно и не найти.

И вот, теперь Ючон осознал, что невольно воспринимает Фиано не только как представителей окружающего социума, но и как… Ладно, он не всех поголовно Фиано так воспринимал, только тех, кто пытался с ним флиртовать. И Чанмина, хотя Чанмин как раз и не пытался.

Другое дело, что Чанмина чёрта с два поймёшь.

Ючон никогда не считал, что обладает выдающейся наблюдательностью, но понимал он и замечал многое. Например, как и все, он знал, что Чанмин спит с Джеджуном. Логично. Джеджун красивый по любым меркам. Но все странно смотрели не на Джеджуна, а именно на Ючона, потому что Чанмин с ним не спал, зато проводил в его компании гораздо больше времени. И это всем казалось странным и неправильным. Ючон разумно сделал вывод, что так быть не должно. Вероятно, Чанмину следовало проводить больше времени именно с тем, кого он утаскивал в свою постель. И тогда никто не стал бы странно смотреть. Только Чанмин поступал не так, как следовало, и тем самым шокировал местную общественность. Судя по реакции общественности, положение Чанмина надёжно затыкало им рты, но не мешало что-то там себе думать и выстраивать разнообразные теории. За пару таких теорий Ючон мог бы и полдуши продать дьяволу, лишь бы разобраться в ситуации хоть чуть-чуть. Но увы, дьявол на горизонте не маячил и не предлагал никаких сделок вообще.

Если мыслить здраво, то Джеджун ― идеальный вариант для Чанмина. Минус планы Джеджуна на будущее, разумеется. Тогда зачем Чанмину Ючон? Наверняка ему неплохо в компании Юнхо и Джунсу. Эти двое куда больше понимали в сайчжиках, пилотировании, военном деле и куче прочей всячины, что являлась необходимостью в жизни Фиано. Знания же Ючона были относительными, поскольку в большей степени касались Низших. По идее, с соотечественниками Чанмину должно быть интереснее, а с Джеджуном ― приятнее.

А если не врать самому себе и говорить прямым текстом, то Ючон уже начинал волноваться за собственную невинность во всех смыслах этого слова. Попытки флирта, так сказать, располагали и внушали нешуточные опасения. И да, тут это норма, но не для Ючона. И он не планировал оставаться в Триаде совсем. Он хотел вернуться домой. Дома осталась семья, у всех там собственная жизнь, и нельзя сказать, что его кто-то ждёт, но это мир, где он родился и вырос. Перспектива же остаться в мире чужом, одному среди Фиано, грела душу слабо. С одной стороны, интересно, да, и Ючон мог бы написать о Фиано книгу, рассказав потрясающую историю, которая пока никому не известна. Историю о Фиано-Еретиках. С другой стороны, остаться здесь ― это принять законы этого мира. Навсегда. И принять необходимость того, что его кто-нибудь вознамерится полюбить. Ну, шансы же есть? Он, конечно, не Джеджун, но мог рассчитывать, что кто-то из воинов назовёт его “Возлюбленный Брат”.

Ючон поспешно отогнал эти мысли подальше, отнял ладонь от пострадавшего носа и обнаружил кровь на пальцах.

― Ты ещё и нос себе расквасить умудрился, ― хмыкнул Чанмин и сел. Потянувшись рукой к низкому столику, ухватил салфетку и бесцеремонно прижал к носу Ючона.

― Я случайно, ― пробормотал переговорщик, отобрал салфетку и стёр кровь над верхней губой. К счастью, нос пострадал слегка, иначе кровь лила бы ручьём. ― А почему ты тут? Джунсу и Юнхо…

― Джунсу играет в сойма с самым лучшим противником на свете. Он впервые проиграл и намерен взять реванш, даже если ему придётся проиграть ещё тысячу раз. Юнхо, как обычно, куда-то подевался с концами.

― А Дже…

― Джеджун тоже куда-то подевался.

― А…

― Мне не хочется.

― Но…

― И за тобой всё равно кто-то должен присматривать. Ты зачем к дракону полез?

― Э? ― не понял Ючон.

― К дракону полез зачем? Там же Чаль сидит и не пускает, а ты обманул бедную собаку и полез к дракону.

― Не собака. Крокодил, ― упрямо возразил Ючон. ― И я полез к черепу. Там неглубоко. Интересно было посмотреть, что за оно.

― Не крокодил. Собака. Это драконий череп. Внутри черепа живёт маленький дракон. Почует кровь ― нападает. И у него чешуя ядовитая. Вот он тебя и…

― Не собака. А почему нет таблички? Была бы табличка…

― Собака. Какая ещё табличка? Ты всё ещё бредишь, кажется… ― Чанмин спокойно положил ладонь Ючону на лоб и прислушался к ощущениям. ― Вроде бы жара нет.

― Я в порядке. Зачем держать дракона у дома?

― Его никто не держит. Он просто тут живёт. Когда подрастёт, уйдёт на сушу. Кроме того, он подходит к обстановке, пока он водяной дракон. Сухопутный дракон будет уже хуже вписываться в антураж.

Ючон только головой покачал, в очередной раз поразившись странной и непробиваемой логике Фиано. Чанмин сунул ему под нос стакан с водой, мгновенно напомнив о жажде. Переговорщик осушил стакан в один миг и получил добавку, которую прикончил уже медленнее. Отставив стакан, он завернулся в покрывало и взглянул на Чанмина.

Зря.

Наследник дома Воды либо умудрился придвинуться ближе, либо же всё время сидел там, но заметил Ючон это только сейчас. Как-то непозволительно близко они оказались друг к другу. И Чанмин чуть наклонился. Близко так, что его дыхание отчётливо ощущалось на лице. И первая мысль, что промелькнула в голове Ючона, была о поцелуе. Он понятия не имел, верна она или нет, просто сначала подумал именно об этом, инстинктивно подался назад, неловко опёрся непослушной рукой о пол и едва не растянулся на смятых простынях. Чанмин ухватился за покрывало на его груди, удержав от падения.

― Тебе стоит ещё немного поспать.

Он поднялся на ноги одним слитным движением, вручил Ючону третий стакан воды и ушёл, ни разу не оглянувшись.

Вода в стакане напоминала по чистоте и прозрачности слезу. Ючон просто смотрел на неё и уже даже не пытался понять, что он сделал не так. Что-то сделал, несомненно, иначе Чанмин отреагировал бы по-другому. Наследник дома Воды не тот человек, которого можно легко задеть, обидеть или огорчить. Хотя ещё труднее его понять, если это вообще возможно.

Ючон выпил воду, поставил стакан на столик и вытянулся на простынях, завернувшись в покрывало плотнее, потом и вовсе забрался под тонкую ткань с головой. Он честно закрыл глаза и попытался уснуть, но перед мысленный взором вновь и вновь появлялась та самая картина: так близко, тёплое дыхание на коже и странное мерцание глаз… С чего он взял, что Чанмин собрался его поцеловать? У Чанмина Джеджун есть. Но чем ещё это могло быть? Других вариантов просто не существовало. Да и интуиция…

Ючон сердито повертелся, уткнулся носом в подушку и мысленно велел себе посчитать кого-нибудь, чтобы уснуть.

Один… Ну поцеловать же собрался! Какого чёрта он вообще так близко оказался? Когда ж успел только?

Два… Какого чёрта? Ему Джеджуна мало? Кстати, а куда это Джеджун подевался? Носит его где-то, а отдуваться придётся кому-то другому… Стоп! Почему это придётся?