― Ты же не ездишь на нём, ― заметил как-то Джин, ― зачем же возишься?
А возиться там… По мнению Джина, это был уже не байк, а ржавая развалина.
― Закончу ― буду. Азия, Африка и Европа… Побываю везде, ― отрезал Хоаран. ― Поеду как раз за солнцем ― от восхода и до заката.
Джину поплохело: Африка и Евразия ― материки внушительные всё-таки. Это ж сколько времени уйдёт на такую вот поездочку? Всё-таки прав старый Вольгван ― Хоаран не умел останавливаться, он умел лишь двигаться вперёд.
Ангелы же… Они не только на магистрали попадались. Некоторые вваливались прямо в гараж Хоарана: иногда без особой причины, просто поболтать, иногда притаскивали “коней”, вокруг которых ползали вместе с Хоараном до самого позднего вечера и яростно спорили до хрипоты. Видел Джин и таких, что привозили груду металлолома, сидели, гладили железо и плакали, словно этому “железу” больно, словно оно живое. И некоторые после сияли, подобно солнцу, когда металлолом вновь превращался в байк.
― Психи! ― каждый раз говорил Джин о таких “чувствительных”. Если б человека в их присутствии ножиком пырнули, они бы и не заметили, а тут ― на тебе! ― над железом рыдали.
― Сам ты псих, ― отмахивался Хоаран. ― Конь у них один, прикипели душой. Живой и самый лучший друг. Ты просто не понимаешь.
Он действительно не понимал. Потому что Хоаран вроде бы не механик ― или как там у них это называлось. Ну да, ему нравилось ковыряться в железе, однако его гараж нельзя счесть ремонтной мастерской. Хотя… Вольгван и “тигры” утверждали, что Хоаран ни разу в жизни байк не покупал. Говорили, что первый байк он выиграл в уличном бою, а все остальные ― собрал собственными руками. Даже тот, на котором гонял сейчас.
Прочие ангелы в адрес “коня” Хоарана роняли словечки “кастом” и “породистый”. Вроде для всех марок мотоциклов у них водились собственные прозвища, но байк Хоарана… Оказалось, что потому и “породистый”, ибо собрано “оно” из всего, из чего только собрать можно, более того, “оно” ездило. И мало того, что ездило, “оно” летало. Проще говоря, Хоаран умудрялся на “этом” выступать и даже побеждать. Значит, “это” оказалось более чем на уровне и могло обставить прочие заводские изделия.
Потом Джин всё же понял, почему ангелы навещали гараж. Навещали потому, что в ремонтных мастерских помочь им не могли, и Хоаран был для них “соломинкой утопающего”.
И Джин заметил кое-что, когда часами сидел на веранде второго этажа и наблюдал за вознёй рыжего. Быть может, заметил это лишь он один.
Хоаран обычно стягивал с рук перчатки и кончиками пальцев легонько прикасался к металлу и деталям. Иной раз он мог даже не смотреть на то, к чему именно прикасался, словно умел видеть руками. И он как-то определял одними этими прикосновениями, какие из деталей ещё “живы”, а какие безнадёжно “мертвы”. Нечто непонятное, необъяснимое и… Хотелось брякнуть ― “колдовство”.
Так вот, держаться от ангелов подальше в итоге Джин не мог ― они сами приходили. Обычно Джин убирался в комнату на втором этаже гаража, но не мог же он торчать там сутками безвылазно. Ладно ещё, когда ангелы забегали на час или два, но иной раз возились вместе с рыжим и впрямь сутками.
На Джина косились, но с вопросами к Хоарану не совались, впрочем, с самим Джином тоже не разговаривали. Как они определяли, что Джин ― ягода не их поля, он не представлял. И как они определяли, что стоявший в углу мотоцикл принадлежит именно ему… Необъяснимо, но факт. Ангелы сразу чуяли, что Джин ― чужак. Коситься им это не мешало, но и только.
Потом Джин придумал соорудить занавес на веранде. Плотная ткань надёжно скрывала узкий коридор до самой лестницы, и Джин хотя бы мог выходить из комнаты и незамеченным перебираться в ванную или кухню. А ещё он мог тихо сидеть на веранде, поставив рядом чайник, потягивать чай и наблюдать за деятельностью внизу.
Путь на второй этаж ангелам был заказан, по крайней мере, они никогда не делали попыток сунуться в жилую часть гаража. Чёрт знает, почему. Быть может, у них так положено? Всё-таки сам гараж находился именно на первом этаже, там же при необходимости можно и руки вымыть, и туалет есть, и даже кофеварка на столике в углу под полкой с грудой разнокалиберных чашек. Таким образом, нет особого смысла в том, чтобы бродить по второму этажу.
После появления нового предмета интерьера в гараже ― занавеса на веранде ― ангелы Джина чаще всего не видели, зато видели “япошку” в углу.
― На кой тебе этот японский хлам? ― следовал традиционный вопрос.
― Это не мой хлам, ― безразлично отзывался Хоаран. ― Друг оставил. Пускай стоит ― тебе мешает, что ли?
― Да не… Просто не вписывается малясь в обстановку.
Джин тихо скрипел зубами, когда слышал это в очередной раз. И подумывал уже всерьёз избавиться от мотоцикла и купить новый. Точнее, купить не новый, но полностью механику, ― у рыжего. Останавливало лишь то, что ездил он всегда именно на так называемых “Jap-Scrap” ― “японских отходах”. Честно говоря, сам он разницы не видел в упор, но когда хотел прокатиться на одном из байков Хоарана, получил от того по башке. Фигурально. Тем не менее, Хоаран запретил ему опробовать байк отличной от “япошки” конструкции.
― Но почему? Я же умею…
― Я видел, как ты “умеешь”, ― фыркнул Хоаран. ― Один раз полюбовался, как ты тошнил по трассе*, ― мне хватило. Ещё и садишься справа ― смотреть на такое сил никаких нет.
И Джин вспомнил, как Хоаран разрешил ему “проверить в деле” свой байк. И как рычал всю дорогу и что именно сказал потом.
― Это же просто мотоцикл! Умеешь водить один ― сможешь водить любой, как велосипед или машину…
― Придурок, ― поставил диагноз Хоаран. ― Байк ― это не велосипед и не машина. Водить байк уметь надо, это сложнее. И байк надо выбирать и настраивать именно под себя. Или байк должен тебя выбрать. Сам. И ты вообще привык к автоматике и электронике, но тут уже управление полностью будет зависеть от тебя. Ты пока к этому явно не готов.
― Чушь какая…
― Угу. Ладно. Что в городе опаснее всего, если едешь на байке?
Джин задумался прочно. Простых вопросов ждать от рыжего не приходилось, так что…
― Э… Большие автомобили и автобусы? ― предположил он. ― Дорогу из-за них не видно.
Хоаран вздохнул и хмыкнул.
― Не так безнадёжен, как думалось. Люфтганза* ― это, конечно, не лучшая вещь, но всё же ― неверно. Дать ещё одну попытку?
― Лучше сам скажи… ― проворчал Джин.
― Стрелки и животные, ― просветил Джина Хоаран. ― И не только в городе. Любое животное, угодившее под колёса, всегда становится причиной падения. Даже мелкое. Хуже всего ― собаки. Особенно, если у водителя с нервами не всё в порядке. Стрелки на дорогах, указывающие направление, делают из… В общем, это специальный износостойкий материал. И если на них попадает хоть немного масла или воды… Понятно, в общем.
Да уж, понятнее некуда. Джин почувствовал себя так, словно ни разу в жизни на мотоцикле не ездил.
― Трамваи ещё. Не сами трамваи, конечно, а трамвайные пути. Летающие покрышки, мусор на дороге, тихие улицы… Много чего. А ты даже с пассажиром тогда тормозил позорно, прохлопав ушами, что тормозной путь будет длиннее, чем обычно. Ну и да, я тогда пребывал в тихом ужасе, наблюдая за тем, как ты обращаешься с задним тормозом.
― И как я с ним обращаюсь? ― обиделся Джин.
― Неразумно. Даже для “хлама”. Хайсайд знаком?
― Э?
― Например, ситуация: внезапно впереди все резко тормозят и пытаются вдруг что-то объехать. Ты, скорее всего, будешь давить на передний тормоз с постепенным усилением, так?
― Ну. Задним тормозом тоже буду.
― Не сомневаюсь. И будешь делать это сильнее, чем надо, в итоге у тебя начнёт заносить “хвост”. Что будешь делать?
― Уберу ногу с педали.
Хоаран расхохотался.
― Хайсайд. Вот и познакомились. Ну тебя к чёрту, точно больше и близко к байкам не подпущу.
― Ничего не понял, ― честно признался Джин.
― Объясняю. Когда ты уберёшь ногу с педали, заднее колесо снова сцепится с дорогой, байк резко выпрямится, а ты красиво полетишь вверх тормашками. Хайсайд. Даже если хвост байка будет сносить, затормозить это не помешает. Нельзя ногу убирать с педали, понял? Начало торможения у тебя было бы совершенно верным, но убранная с педали нога… ― Хоаран снова развеселился.
