Он знал, что Хоаран будет не в восторге от его визита в гараж. Ну и ладно, подумаешь! На всякий случай забежал в магазин и накупил еды, а то Хоаран наверняка не думал ни о чём, только о двигателях и прочей технической ерунде. А со злым, но сытым Хоараном проще договориться, чем со злым и голодным, — это он давно уже понял.
Приметив фигурную бутылку мадеры, Джин не удержался от искушения. Рыжему стоило это попробовать, пусть он и не пил спиртные напитки.
Заглянув в прохладный полумрак гаража, Джин обнаружил Хоарана рядом со стальным конём. Как и следовало ожидать. А в стороне висела груша: вертикальный шов разошёлся и заклеен кое-как пластырем и скотчем, внизу — горка песка. Ну-ну, Хоаран потренировался, называется. Похоже, с ремонтом что-то не клеилось, и упрямец вымещал гнев на груше. Груша не выдержала первой.
Прислонившись плечом к стене у входа, Джин принялся наблюдать за бурной деятельностью Хоарана. Тот с головой ушёл в промасленные детали и ничего вокруг не замечал, не говоря уж о том, что весь перепачкался.
Старые джинсы, в которых он сейчас щеголял, были ему чуть великоваты и протёрты до дыр на коленях, а из заднего кармана живописно торчал гаечный ключ, аккуратно продетый в петлю для пуговицы. Футболка валялась на табурете у стенного откидного стола, впрочем, это погоды уже не делало, поскольку ткань тоже «украшали» пятна от масла.
Рядом с футболкой лежали защитные очки, которые Джин терпеть не мог. В голове сразу забродили мысли, как же ему незаметно припрятать эти очки так, чтоб Хоаран их не нашёл. Честно говоря, дело было не столько в очках, сколько в манере Хоарана их носить. Джин предпочитал видеть яркие пряди такими, какие они есть, без всяких очков, головных повязок и прочей ерунды, но упрямый осёл придерживался иного мнения.
Слегка закусил губу, разглядев на спине Хоарана знакомые шрамы. В солнечных лучах они выглядели совсем по-другому, не так, как в полумраке или при искусственном освещении, и его всегда это удивляло. Ну вот, Хоаран чуть повернулся, и его спина оказалась в тени. Линии шрамов тут же смягчились, напоминая причудливый узор. Но стоило ему изменить положение и подставить спину солнцу — узор исчезал, превращаясь в резкие и отчётливые следы, напоминавшие о боли в прошлом. Хоть бы раз рассказал историю этих отметин, но даже клещами из него не вытянуть ни слова. Он и про службу в армии ничего не говорил, словно тех двух лет никогда не существовало.
По плечам Хоарана скользнули концы головной повязки, он выпрямился одним гибким текучим движением — лишь тихо звякнули шпоры. Тыльной стороной ладони провёл по подбородку, оставив широкую тёмную полосу на коже. Джин невольно улыбнулся — Хоаран выглядел сейчас презабавно.
Не повернув голову, Хоаран внезапно спросил:
— Какого чёрта ты припёрся?
Ну ещё бы, недоволен и зол, и голос сердитый. Джин, конечно, мог бы солгать, что привык к этому, но зачем? Нет, не привык, и по-прежнему такие слова и подобный тон отзывались болью и обидой, но только боль была совсем иной, не такой, что раньше наполняла его жизнь. Эта боль тревожила всё внутри, встряхивала как следует, позволяя Джину почувствовать себя действительно живым. Поэтому он и не стремился, наверное, как-то это изменить, ведь нынешний результат этой резкости ему нужен, даже важен. Смешно: его упрямый противник, его лучший друг, его единственный возлюбленный никогда не скупился на жестокие слова, но даже его жестокость необходима Джину.
— Ты знаешь, какое сегодня число?
Рыжий озадаченно нахмурился.
Ну вот, он даже не знал, какой сегодня день недели, что уж тут о числе вспоминать? Но упрямый осёл не умел сдаваться и брякнул с уверенным видом:
— Одиннадцатое.
Джину следовало бы театрально заламывать руки и рвать волосы на голове, но он не стал этого делать, просто тяжело вздохнул и сообщил невероятную новость:
— Семнадцатое.
Хоаран изумлённо вскинул бровь и растерянно потёр подбородок, испачкав его окончательно.
— Но вчера…
— Это было не вчера, — обречённо поправил Джин. — Может быть, ты всё-таки купишь часы?
Он направился к столу, на ходу осознав бессмысленность предложения. Даже если у рыжего будут часы, далеко не факт, что он станет их носить.
Джин водрузил на табуретку пакет с припасами и оглянулся на Хоарана.
— Перекусить хочешь?
Ещё бы он не хотел! Наверное, за эти два дня и не съел ничего, увлёкшись ремонтом.
— Хочу, — незамедлительно подтвердил Хоаран предположения Джина и с сожалением покосился на разложенные на промасленной бумаге детали. Потом он мрачно обозрел перепачканные чёрным руки и погрустнел. — Давай наверх, мне ещё отмыться надо.
Джин ловко и незаметно спихнул защитные очки в пакет — пускай потом ищет — и кивнул. Рыжий прошёл мимо него, прихватив на ходу футболку и обдав горячим запахом масла, раскалённого песка и ещё чего-то знойного и приятного.
Даже по его запаху Джин успел соскучиться. И всё потому, что упрямый осёл совершенно не следил за временем!
Джин взял пакет и поднялся вслед за Хоараном по узкой лестнице в комнату на чердаке. Ему уже доводилось тут ночевать разок, когда они только приехали в этот город. Небольшое помещение, даже маленькое, слева — глухая стена, а справа — сплошное окно, прикрытое пёстрой тонкой занавесью. Занавесь не препятствовала проникновению как солнечного света в комнату днём, так и лунного сияния ночью. Сейчас солнце стояло высоко, поэтому внутри светло почти так же, как снаружи.
У стены притулился небольшой столик, рядом мягкая танкетка с немного ободранной обивкой и тумбочка, которая использовалась в качестве стула. У окна на полу лежал большой матрас, накрытый мягким пледом и несколькими простынями. Не смотря на скудную обстановку, тут было чисто и уютно. Эта комната напоминала Джину о жизни в Австралии после третьего турнира: тогда он обитал практически в таком же помещении, только спал не на огромном матрасе, а использовал для этого обычный футон. Впрочем, он умел спать компактно в отличие от Хоарана.
В стене напротив входа красовалась тонкая дверь, за которой располагалась маленькая душевая кабинка. Туда Хоаран и отправился, оставив Джина в одиночестве, а скоро за дверью зашумела вода.
Джин встряхнулся и занялся пакетом с накупленной едой. Заодно открыл бутылку мадеры, чтобы вино «подышало». Устроившись на танкетке, он огляделся и хмыкнул, заметив снятую обувь рыжего. Наклонился вперёд и тронул пальцем зубчатое колёсико шпоры — оно закрутилось с тихим звоном. И как это Хоаран умудрялся носить шпоры и ни за что не цепляться при ходьбе? Джину почему-то казалось, что штука эта чертовски неудобная, впрочем, он ни разу в жизни не носил ничего подобного.
Он осмотрел ботинок со всех сторон, разобрался с креплением и снял шпору. Вернув обувь на место, положил блестящую железку перед собой. Да уж, сам Хоаран перепачкался с головы до ног, а вот шпоры остались чистыми и блестящими. Джин покрутил штуку в пальцах, посмотрел на свет и вновь тронул колёсико, заставив его быстро-быстро завертеться. Острые зубчики слились друг с другом, казалось, что это просто золотой круг с ровным ободком.
Джин так увлёкся странной игрой, что не заметил, как стих шум воды. Он спохватился лишь в последний момент и быстро сунул шпору в большую банку с солью, не отыскав места лучше. Вовремя, потому что Хоаран как раз вышел из душа.
Джин усилием воли подавил желание облизнуть губы и с трудом отвёл взгляд в сторону. Вид обнажённого по пояс Хоарана сейчас ему точно противопоказан, а длинное полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, спокойствию Джина отнюдь не способствовало.
Рыжий устроился на тумбочке напротив, и Джин невольно покосился на него. Прозрачные капли на загорелой коже вводили во искушение, как и влажные длинноватые пряди, откинутые назад.
Хоаран с аппетитом накинулся на еду, Джин просто наблюдал, ведь он, в отличие от некоторых, позавтракал, а вообще его беспокоила проклятая шпора в банке с солью. Всё-таки не самое удачное место, учитывая вкусовые предпочтения кое-кого.
