Другая проблема ― блондинка. Джин наблюдал за ней, но пока так и не понял, где у неё пульт или хоть что-то похожее, но стоило отойти от неё метров на двадцать, и что-то в жилете начинало угрожающе пищать. Таким образом, побег тоже отпадал.

Исходя из этих соображений, Джин вёл себя тихо и спокойно. И не рыпался.

Они прибыли в какой-то аэропорт. Камбоджийский аэропорт. Это он понял, когда вышел из салона и будто бы оказался в бассейне с тёплой водой ― жаркий влажный климат, характерный для Камбоджи. Одежда мгновенно промокла от пота.

Вопреки его ожиданиям, вся компания не двинула в отель, а перебралась в вертолёт. Примерно часа два полёта ― и они высадились на поляну, окружённую джунглями. Сверху Джин не увидел ни одного селения поблизости, что не радовало совершенно.

На поляне разбили лагерь и поставили палатки, вертолёт тоже остался. Кроме Джина и пилота в компанию затесались неизбежная блондинка, европеец, сменивший строгий костюм на военный комбинезон, и два парня из местных ― рядовые охранники.

Пока все разносили вещи по палаткам, Джин переминался с ноги на ногу в сторонке.

― Стой спокойно, ― резко велела ему девица.

― Не могу. Мне в кустики надо, ― хмыкнул Джин.

― Дуй в штаны, идиот.

― В такой жаре вонять будет на весь лагерь.

― Сволочь, ― пробормотала блондинка, достала пистолет и повернулась к Казаме. ― Лицом к западу, шагай теперь.

― Куда?

Она бесцеремонно толкнула его в спину.

― Прямо, козёл. Шагай!

Отошли они от лагеря метров на тридцать, наверное, миновали небольшие заросли, а после Джин остановился. Впереди простиралась открытая местность, но странная. Словно землю тут вспахать пытались, местами.

― Двигай, мать твою! ― прикрикнула девица и ткнула пистолетом ему в спину.

― Куда? Тут и тропы нет никакой, ― обернувшись, возмутился Джин. Получил рукояткой пистолета по голове. По лбу пробежала струйка крови из глубокой ссадины.

― Иди вперёд, сукин сын! ― глухо рыкнула блондинка. ― Или отливай прямо тут.

― Как? Я же в наручниках. Мне и брюки не расстегнуть.

Руки у него действительно были скованы за спиной, и в таком положении он однозначно не мог ничего сделать. Раньше в самолёте европеец отводил его в туалет, где расстёгивал один браслет наручников и приковывал его к трубе. Неудобно, конечно, но всё-таки приемлемо. Сейчас же…

― Твою мать! ― Девица пальнула из пистолета в сторону Джина ― у его ног в почве появилась выбоина. Машинально он сделал шаг назад. Блондинке, видимо, развлечение понравилось, и она выстрелила снова, заставив пленника вновь шагнуть по развороченной земле. Из кустов вылетел европеец, очевидно, прибежавший на грохот выстрелов. Он влепил девице подзатыльник, отобрал у неё пистолет и рявкнул:

― Замри!

Джин ошарашенно застыл на месте. Он не понял, в чей адрес прозвучал приказ, но на всякий случай решил не рисковать.

― Видишь свои следы? ― уточнил европеец уже явно у Джина. ― Возвращайся по ним, осторожно. А ты, дура, что делаешь? Совсем спятила?

― На кой чёрт он нам? ― огрызнулась девица.

― А у тебя уже груз на руках? Вот именно. Пока груза нет, веди себя как умный человек, поняла?

― Да пошёл ты! Тебе надо, ты с ним и возись! Ссать ему захотелось, блин!

― А тебе вообще никогда не хочется? ― заинтересовался европеец.

― Сука! ― Блондинка отобрала у главного пистолет и кинулась обратно к лагерю.

― Эй, Исса, далеко не отходи, а то бедняга превратится в кровавое облачко.

― Вот и прекрасно! ― долетело в ответ из кустов. К счастью, жилет пищать не стал, значит, эта ненормальная отошла на нужную дистанцию и остановилась.

― Смотри под ноги ― тут минное поле, ― щёлкнув зажигалкой и закурив, пояснил европеец. ― Спиной повернись. Сейчас сниму наручники, но не вздумай дурить. Бежать тут некуда ― только на тот свет, в прямом смысле слова. Мы поэтому и летели, что сюда не пройти ― вокруг всё заминировано. Вряд ли ты умеешь управлять вертолётом, а если и умеешь, то всё равно бесполезно. Вертолёт с замком на пилота, поднять его в воздух может только один человек ― и это не ты.

Через минуту Джин уже растирал запястья. Он оглянулся и убедился, что европеец сделал пару шагов в сторону и достал пистолет. Оружие он держал в свободно опущенной вниз руке, во второй ― сигарета, но по повадкам ясно, что выстрелить парень успеет, если Джин даст ему повод.

― Тебя хоть как зовут?

― А разница? Я не планирую поддерживать с тобой дружеские отношения. И не горю желанием вновь встретить. И мне наплевать, как зовут тебя.

― Но я всё ещё тут, а обращение «эй, ты» мне не очень нравится.

― Наплевать. Можешь называть Капитаном. Вместо «эй, ты». Отливай аккуратнее, тут иногда попадаются электронные мины.

― Пострадаю только я.

― Лох ты. Они осколочные и подпрыгивают. Бьют метров на тридцать. И на триста шестьдесят градусов. Я же сказал, отсюда бежать некуда. Учитывая твои познания в минах ― так и вовсе. Элементарных вещей не знаешь. Просвещаю: помимо мин тут куча повстанцев и бандитов шляется. И полно ядовитой живности. Любой твой шаг станет последним.

― Зачем же мы все тут?

― Затем, чтобы твой приятель чего не удумал. Доставит груз по адресу, потом его привезут сюда. Получит тебя на руки и пускай убирается к дьяволу. Если сможет.

― Прямо отсюда? ― уточнил Джин.

― Именно.

― Но тут же везде минные поля ― ты сам сказал.

― Ага. Ты думаешь, ему я это скажу? Наивный дурак. Давай сюда руки.

Джин с бессильной яростью проследил, как на его запястьях вновь защёлкнулись наручники. Капитан сковал ему руки теперь спереди. Действительно, какая разница? По сути, он мог бы и вовсе убрать наручники ― с жилетом у Джина не было ни единого шанса на побег.

― Ещё дольше никак? ― зло вопросила девица, прождавшая всё это время на тропке в кустах.

― Успокойся уже, Исса. Надоела, ― отбрил европеец. ― Просто сиди ровно на заднице и жди. Или пособлазняй его вот, только не нервируй никого.

Такого потока нецензурщины Джин раньше не слыхал. Он даже посочувствовал Капитану: несладко, должно быть, командовать столь неуравновешенной подчинённой. У неё или проблемы с психикой, или с личной жизнью. Через пару минут, судя по всему, и Джину, и европейцу одинаково сильно хотелось вбить кулак девице в рожу, лишь бы заткнулась хоть на время. И ведь она довольно привлекательная на вид, но поведение, манеры и речь вызывали стойкое отвращение.

Вьетнам

недалеко от Ханоя

Границу он прошёл ночью, остановился в зарослях и уснул на подстилке из листьев. Проснулся в компании скорпиона, устроившегося на его плече. Веткой сбросил постояльца на землю, поднялся и потянулся с наслаждением. Всё тело ныло после долгой езды. Он почти не останавливался раньше. В общем-то, нынешняя остановка оказалась единственной полноценной. Из разумных соображений. Предыдущая часть пути была длиннее, но безопаснее. Оставшаяся ― короткая, но наверняка весёлая.

Хоаран упёрся ладонями в землю и через миг продемонстрировал пятки небесам, застыл в таком положении, разглядывая песчинки у пальцев. Кровь медленно приливала к голове, порождая шум морского прибоя в ушах.

Ладно, это цветочки.

Он оттолкнулся ладонями от тверди ― тишину нарушил звонкий хлопок. Через секунду Хоаран вновь стоял на руках. И ещё раз. А ещё восемь? После, усевшись на земле, он растёр плечи, локти, предплечья и запястья. Руки слушались хорошо и ныли уже приятно, а пальцы размять ― сущий пустяк. Час ушёл на побегать, попрыгать и прочие активные упражнения, чтобы восстановить скорость, серьёзно пострадавшую после долгого перегона, ― он практически не вылезал из седла.

Хоаран снял свои обычные перчатки, неторопливо надел на пальцы грубые железные кольца, сжал кулаки и проверил, хорошо ли сидят. Сверху натянул перчатки шипованные и снова сжал кулаки. Рукам жарко, но удобно. Сменил жилет на чёрную футболку. Футболка как футболка, чёрта с два догадаешься, что это броня, способная остановить как пулю, так и осколки. Несколько слоёв спрессованного шёлка, протканного кевларовыми нитями. От синяков и ушибов не спасёт, зато остановит и пулю, и нож.