Чанёль пытается скинуть его с себя, и это злит до чёртиков. До треска рвущейся футболки и рубашки — следом.

Они то ли дерутся, то ли пытаются стать ближе, и эта непонятность отключает тормоза. Чонин просто стягивает свободные брюки Чанёля вместе с бельём до колен, переворачивает Чанёля на живот и сжимает зубами кожу на шее. Чанёль дёргается и всё ещё пытается ускользнуть, но у него заметно дрожат и руки, и ноги. Да и движения выходят слабыми и неуверенными. Чуть позже становится понятно, почему. Потому что у него стоит на двенадцать, он хочет до безумия, но не желает признаваться. И Чонин очень хорошо его понимает, поскольку сам в том же положении.

Их тянет друг к другу с той же силой, как и прежде. Словно не было никогда этих двух лет порознь. Когда Чонин шёл поговорить, как-то и мысли не допускал, что всё может вылиться вот в это. Но теперь поздно.

Им нужно остановиться и оказаться подальше друг от друга, только сил не хватает у обоих. Чонину довольно на миг прижаться бёдрами к ягодицам Чанёля, чтобы просто обо всём на свете забыть и позволить желанию утянуть себя на глубину. Он даже не помнит, как расстёгивает брюки, зато задыхается, когда трётся твёрдым членом о ягодицы Чанёля. Замирает от острого ощущения, пронизывающего ствол, яички и всё тело вдоль позвоночника, потому что это как вернуться домой после долгого отсутствия и окунуться с головой в тёплую воду родного залива.

Пальцами сжимает подбородок Чанёля, чтобы тот повернул голову, целует жадно — до сдвоенного стона. И подносит ладонь к губам Чанёля. Подсказки не нужны. Он просто тонет в волнах необъяснимой радости, едва Чанёль начинает неаккуратно и торопливо вылизывать его ладонь и обсасывать пальцы, увлажняя их слюной. И он просовывает в Чанёля сразу два, но не для того, чтобы сделать больно, а потому что сил нет терпеть чуть дольше. Обжигает губами шею и плечи там, где разорванная футболка не мешает, отвлекает от пальцев, которыми крутит внутри и раздвигает гладкие стенки. Добавляет ещё палец, трёт размеренно, ощупывает и нагнетает возбуждение. Чанёль под ним ёрзает, потому что лежать на стояке определённо неудобно.

— Давай уже… — почти рычит, утыкаясь лицом в складки одеяла и уже не пытаясь спрятать дрожь желания.

Чанёлю отказать сложно настолько, что вообще никак. Чонин убирает пальцы, проводит ладонью по влажному от смазки стволу, бьёт им по ягодице и приставляет головку к приоткрытому входу. Торопливо втягивает в себя будто раскалённый воздух, пропитанный насквозь запахом Чанёля, и резким движением вгоняет член так глубоко, как получится. Чанёль сжимается и мнёт в кулаках одеяло, стискивает ствол в себе так, что Чонин зажмуривается и трётся обтянутой рубашкой грудью о его спину.

Чанёль рвано дышит, постепенно расслабляется и прогибается в пояснице. Вот так правильно. Внутри — гладкость и сводящая с ума пульсация. Чонин упирается руками в матрас и сразу начинает двигаться быстро и сильно, словно боится опоздать.

Кровать под ними жалобно поскрипывает на каждом толчке в унисон со слабыми и отрывистыми стонами Чанёля, но потом стоны сменяются хриплыми и судорожными вдохами и выдохами. И тогда Чонин замирает, позволяя себе остаться глубоко в Чанёле, с тихим рычанием тянет за футболку и кусает в плечо. Кусает всерьёз, впиваясь зубами в кожу до крови. Знает, что нельзя, но не может противостоять инстинктивному стремлению. Торопливо проводит языком по наливающемуся алым полукружию, ведёт губами от плеча к шее и снова кусает — уже над ключицей. Сжимает зубы сильнее, прокусывая кожу, наваливаясь на Чанёля всей своей тяжестью. Оглаживает бока и бёдра с жадностью, накрывает ладонями ягодицы и одновременно с этим снова кусает там же — над ключицей. Вкус Чанёля во рту доводит до исступления.

Тело Чанёля от болезненных укусов подрагивает и напрягается, и Чонин остро чувствует это собственным членом, а сам Чанёль часто и сбито дышит, уткнувшись лицом в одеяло. Чонин опять кусает, сдавливая ладонями жёсткие бока. Ощущает, как дрожь отдаётся внутри Чанёля, как вокруг члена быстро то сжимаются, то расслабляются мышцы, и низко стонет от усилившегося в разы наслаждения.

Чонин медленно проводит языком по коже над ключицей и на плече, аккуратно слизывает все проступившие красные капли, целует. Целует так, как он целует всегда — жадно, несдержанно, стремясь пометить — “только моё”. Чанёль тихо стонет под ним, и эти стоны переполнены удовольствием. Сколько бы он ни пытался спрятать от Чонина… Чонин всё равно знает, как сильно Чанёля вот это вот заводит.

Их обоих — заводит.

Чонин ещё немного кусает плечо Чанёля, но уже не так сильно, не до крови — до синяков. А от вкуса крови Чанёля он окончательно теряет голову. Сминает пальцами влажную от пота ягодицу, потом отрывисто и почти без замаха шлёпает несколько раз — сильно и очень больно, до багровых пятен на коже и едва слышного рычания Чанёля, а после опять упирается руками и начинает двигаться. Двигается теперь плавно и неспешно, но на каждом толчке входит в Чанёля до упора, заполняя узость внутри на всю длину ствола и не пытаясь пока стимулировать нужную точку.

Он знает, что Чанёль долго не выдержит, но в этом самая соль, потому что сейчас, пока он сдерживается, Чанёль может ускользнуть и прекратить это, может выбраться из-под него и удрать с кровати, может сказать “нет” и остановить. Он даёт Чанёлю свободу, разрешает сделать выбор. Только они оба знают наверняка, что именно выберет Чанёль.

Чонин почти растворяется внутри Чанёля и медленно подаётся назад, полностью выходя из податливого тела. Головка едва касается покрасневших краёв, и Чонин с трудом запрещает себе толкнуться вновь в манящую тесноту. Ждёт.

Чанёль неподвижно лежит под ним, заметно дрожит, шумно дышит, прижимает руку к пылающей от ударов ягодице и заставляет Чонина волноваться. Чонин в нетерпении закусывает губу, не сводя глаз с набухающих алыми каплями следов от укусов на плече, и позволяет сомнениям чуть убавить жар возбуждения, но напрасно. Чанёль всё-таки упирается руками и коленями в матрас и кое-как приподнимается на четвереньках, подаётся бёдрами к вставшему на колени Чонину и самостоятельно насаживается на член. Чанёль слегка покачивается, но затем двигается всё быстрее и быстрее — толстый ствол раздвигает растянутые края и резко входит в Чанёля со звучными хлопками.

Чонин бросает ладони на скользкие от пота бёдра и наращивает скорость. Вбивается в Чанёля, немного изменив угол, и толчки порождают громкие стоны. Кончает Чанёль с глухим низким вскриком, роняя голову на одеяло. Чонин догоняет его через минуту, затапливает сжимающуюся тесноту влагой и валится на Чанёля сверху.

Отдышаться обоим пока никак, но Чонин всё равно тщательно слизывает всю кровь до последней капли с плеча и шеи Чанёля, языком обводит каждую ранку, терпеливо и мягко зацеловывает, а минут через пять всё же отстраняется, чтобы выйти из Чанёля, небрежно растереть ладонью по внутренней стороне бедра сперму и легонько погладить горячую от шлепков и влажную от пота ягодицу.

Растянувшись на одеяле, он бессмысленно смотрит в потолок — сейчас он не может думать о том, что натворил и что скажет Бэкхёну. А после медленно закрывает глаза, потому что Чанёль почти снимает с него рубашку, выцеловывает его шею и плечо, спускается на грудь и прижимается губами к животу, где мышцы всё ещё сводит тягучей болью от недавнего напряжения. Шепчет почти неразборчиво в живот Чонину: “Маленький мой…” И это как будто возвращает их обоих на два года назад. Только оба знают, что вернуться назад во времени нельзя. А ругаться и бить морды друг другу опять совсем не хочется.

Чонин лениво запускает пальцы в волосы на затылке Чанёля, тянет к себе и подставляет губы для долгого поцелуя. И слова “я скучаю по тебе” остаются на кончиках их языков касаниями всего лишь.

========== Источник тока: блэкджек ==========

Комментарий к Источник тока: блэкджек

Добрый вечер, котички :)

Ваша Белочка Бета несёт вам очередной кусок греха, в который герои всё-таки вступили)))