- Надо к замку отходить. Там стены покрепче, – посоветовал кастелян Туровца. – И защищать его легче будет. Не так обширен. Дай бог, дождёмся твоего родственничка.

- А люди? – нерешительно спросил воевода. – Всем в замке места не хватит.

- А ты не обо всех думай, Станислав. О городе. Кто успеет, тот и выживет, – хладнокровно подписался под чужими жизнями кастелян.

Так совет и закончился. Воевода приказал оставить острог с посадами и отойти к замку. Но, опять отличился, совершив вторую самую роковую ошибку. По его приказу подожгли острог. Весь город окутал густой чёрный дым. Вражеское войско быстренько воспользовалось таким дармовым шансом. Перетащили пушки за городскую стену и принялись вплотную палить по замку.

Кастелян Туровца уже знал, что город не устоит. Ошибок было сделано много. Теперь ещё и пушки в самые ворота стучатся. Вот-вот и непрошеные гости войдут. О своей дочери суровый пан не забывал не на миг. Её с пасынками одну из первых в замок отправил. Перечила дочка. Не хотела уходить из дома без платьев и украшений. Хорошо, что старая ведьма Ижбета поддержала его. Вот от кого, а от неё помощи он не ожидал.

Сейчас спускаясь в подземелье с факелом в руках, любящий отец вёл за собою дочь. Лабиринты городского подземелья последний шанс спастись Янине.

- Вот пришли, – сообщил отец и открыл ржавую от времени дверь. – Идём.

Янина спокойно проследовала за отцом в темноту. Этот туннель она хорошо помнила. Ещё детьми с Богданом играли здесь. А дальше, налево, будет галерея из кирпичной старинной кладки с высокими сводами. Ещё немного и ниша в стене. В ней один кирпич выпал. Они с Богданом спрятали там два серебряных колечка. Наивные дети, мечтали надеть эти кольца в день своей свадьбы.

Подземная река разлилась в этом году. Хоть, и февраль, а воды много. Пришлось идти на носочках, поднимая подол платья. Один отец, не глядя под ноги, шлёпал по воде. Дойдя до маленькой уже знакомой ниши, кастелян остановился.

- Вот, здесь переждёте пиры Валтасара, – сказал Гарислав Давыдыч. – Ты, дорогу запомнила?

- Я её и раньше знала, – оглядываясь по сторонам, призналась пани. – С Богданом здесь бегала.

Вот отругать сейчас за побегушки по подвалам и подземельям непослушную дочь. Ай, да ладно! Прошлое уже.

- Полоцк падёт, милая, – вздыхая, сказал отец. - Они ворвутся в город, и храни тебя господь, не попадаться им на пути. Бегите сюда. Двери заприте за собою и тихо сидите. Дней пять не меньше. Потом переоденься в мужское. Бабой нынче опасно быть, – Гарислав посмотрел на дочку. Ну, и на мужика не похожа. В платье мужском и то возжелают. – Идите вдоль подземной реки. Она выводит …

- Я знаю, куда речка приведёт, – перебила отца Янина. – К западной стене города.

Смышленая. Видно, с этим щенком безродным всё оббегала. Жаль, не прибил наглеца тогда. Чем ещё они в этих подземельях занимались?

- В бочке еда и вода, – Станислав указал, факелом в дальний угол. – На бочке одежда для тебя. Как уходить будите, переоденешься.

- Я поняла папа, – молодая княгиня, обняла отца. – А ты когда к нам присоединишься?

- Если жив останусь. В лагере Радзивилла найду тебя, – отец обнял дочь сильнее и поцеловал русые волосы. – Найду. Только сами дойдите. Не по дорогам идите, а троп держитесь лесных. Старая нянька твоя тропки знает. Всё по ним за травками бегала. Строго на запад, запоминай, доченька. Там лагерем стал наш гетман.

Что Радзивилл лагерем стоит и на врага не решается напасть, кастелян Туровца вчера узнал. К ним в руки попался стрелец. Залез на стену, но не убили в пылу сражения. Допросить решили. Лучше бы не знали правды. Такая, правда убила надежду на спасение. Гетман свои три тысячи на заклание Московскому царю не приведёт.

Бежать к спасительному подземелью пани с домочадцами пришлось в полной суматохе. Вражеские солдаты ворвались в город и такое началось. Боже, за что на наши головы наслал кару свою в лице тирана – азиата. Для Литвинов, считавших себя частью европейской культуры, грозный восточный сосед был азиатом. Почти, что магометанин.

Сбегая по ступенькам, Янине пришлось самой выстрелить в преследующего их татарина. Размахивая саблей, он ринулся в узкий коридор замкового подвала. Дочь кастеляна впервые сама испытала подаренный мушкет. Отлично стреляет! Наповал! Восхищаться оружием не пришлось долго, в любую минуту за этим могут прибежать и другие. Пани втолкала в открытые двери воющую няньку с Машей на руках. Слава богу, пасынка не пришлось заставлять в темноту идти. Сам побежал.

Ржавые двери закрыли на засов. Ярослав Алексеевич, хоть и мальчишка ещё, но посильнее своей мачехи оказался. Только добравшись до ниши, Янина вздохнула с облегчением. Можно, сказать спасены. Она села на бочку, а мушкет положила к себе на колени. От греха подальше. Пасынок всё косился на оружие. Возьмёт ещё и бросится мстить царю. А там, в городе, уже не бой, а резня настоящая. Московиты гуляют.

- Страшно, ой, как страшно, – усаживаясь в углу возле бочки, сказала Ижбета.

На колени к ней забралась Маша. Воспитанница тряслась всем телом. На её короткую жизнь такого ещё не было. Когда опричники в их имение ворвались, мать успела дочку с сыном спрятать у крестьян. Всю осаду падчерица не слазила с рук. То у няньки сидела, то к мачехе бежала, ища защиты от страшного грохота. Вот сейчас, видя, как мачеха расстроена Маша, решила поискать успокоения у Ижбеты.

- Ничего не страшно! – подал голос храбрец пасынок. – Если пани Янина, мне мушкет даст, я заставлю их восвояси удалиться.

- Да, ты что! – всплеснула руками мачеха. - От тебя побегут, что ли?

- Да! – похвастался Ярослав.

- А мушкет пустой. Ни пороха, ни пуль, – разочаровала его Янина.

- Ты собою не взяла? Как? – разозлился мститель. – Зачем теперь мушкет! Какой с него прок. Рогатиной и то больше поубиваешь, чем им.

Расстроился княжич. Отвернулся от глупой незапасливой пани. Ну, вот женщина и всё. Что с неё возьмёшь? А если найдут их в подземельях, как обороняться. Мушкетом махать. Хорошо, что он об этом подумал. На поясе Ярослава Алексеевича висела сабля. Как все мальчишки того времени к пятнадцати годам, он сносно фехтовал. Сам кастелян учил. Отец мачехи хороший мужик. Жаль, дочка у него умом слабовата. Пасынок стоял у самого края с подземной рекою и водил носом сапожка по воде. Там воины за Полоцк бьются, а он, как трус отсиживается в укрытии. Ну, и кто он теперь? Дед Гарислав кровь проливает. Старый мужчина саблей без устали машет, а сын князя с бабами сидит. Вот позорище! Как отцу в глаза смотреть будет Ярослав. Пнул со злости камень княжич. Булыжник с эхом покатился по мощеному подземелью. Сам от неожиданности вздрогнул Ярослав.

- Ты, что делаешь? – прошипела злая мачеха. – Над нами город. Знаешь, как из сливных ям тебя слышно.

- Да, я тихонько, – зашептал в ответ, испугавшись, отрок.

Янина хотела ещё поругать пасынка, как по коридору, словно ветер, летели стоны и вопли. Они сливались в один страшный гул. Прислушавшись в этот предсмертный зов полочан, у дочери кастеляна замерло сердца. Маша захныкала, уткнувшись в няньку.

- Тише, милая. Это ветер гуляет, – попыталась успокоить воспитанницу, не меньше напуганная Ижбета. – Ветер… это ветер.

Только это был не ветер. Войско царя Ивана Грозного разоряло город. Их сабли кромсали людей без разбору, кто под руку попался. Насиловали, убивали, жгли. Полочане пытались спастись от неистовой жестокости московитов в домах. Даже крепкие двери каменных домов были для завоевателей не преградой. Разбивая дубовые толстые доски, стрельцы врывались. Вытаскивая хозяев на улицу, резали. Кровь, как дождевая река, текла по сливам в подземелье. Вскоре вода в подземной реке окрасилась в цвет войны.

Княжич стоял не подвижно, смотря на медленное течение. Ему, как и женщинам, было страшно от звуков, доносившихся с города. Желание мстить больше не посещало Ярослава Алексеевича. Идти к женщинам в нишу, он не хотел. Вдруг мачеха заметит побледневшее лицо и посмеётся над ним. Он не трус. Просто страшно. Очень страшно. Если один звук внушал такой дикий ужас, то во что повергнет вид.