– Вижу, ты все мучаешься? Пойдем, я тебя познакомлю.

– С кем?

– В том общежитии, – она показала рукой в сторону соседнего здания, – Люба ее звать. Она с дочерью: лечат от всяких болезней. Тебя вылечит. – И отвела меня к своей подруге.

Люба уложила меня на кушетку в холле и повела тыльной стороной ладони вдоль голени и стопы, не прикасаясь к ноге. Физически я ощутил четкие колики в месте перелома. Поразительно! Впервые на себе испытал чудо. На следующее утро, проснувшись, по привычке ставлю на пол здоровую ногу, затем больную, опершись рукой о край постели, поднимаюсь, встаю. Иду. Боли нет. Прошло более тридцати лет. Нога не болит до сих пор. Как-то через несколько дней после манипуляций, которые сотворила со мной мимоходом божественная Люба, встретил ее случайно на улице.

– Люба, ты что сделала со мной? Нога не болит!

– Я еще и Богу молилась, – и… пошла восвояси.

Как-то, будучи в обществе «Знание», купил тонкую самиздатовскую брошюрку «Психоэнергетика», где описывались приемы использования экстрасенсорных способностей человека, и стал тренироваться. Специально никого не лечил, но друзьям и родственникам иногда помогал.

Моя бабушка, с которой я жил все детство в деревне, слыла знахаркой. Все в нашей многочисленной родне так и принимали ее за заступницу. А она была простая, набожная, добрейшей души человек, заводила компании и притом бессребреница. Сколько она мне рассказывала про Господа Бога! Читала древние книги на церковнославянском языке, в деревянных переплетах, обшитых кожей. Необычные книги. Мы по материнской линии из рода староверов, поэтому у бабушки была своя посуда, и крестилась она не щепотью, а двуперстием. Ездила по субботам в собор – домик где-то в конце города, на Горе – так называлось место на высоком берегу Оби. Молилась там с другими старушками всю ночь, возвращалась утром, кормила меня и потом только укладывалась отдохнуть. Я звал ее бабкой. Может быть, целительский дар унаследован мной от бабки? Во всяком случае, это была соломинка спасения любимой женщины. Соломинка, ставшая впоследствии причиной серьезных баталий.

Про горошину принцесса

Забывала, глядя в пол.

Чтобы не было эксцесса,

На полу лежал топор.

Биоэнергетическое лечение заключается в овладении способами коррекции энергетической структуры пациента с помощью подключения ее к энергетическим системам целителя и эгрегора (высших сил).

В октябре меня пригласил на работу в свою компанию мой бывший заказчик Григорий Антонович Холодов. Компания занималась сдачей в аренду помещений и строительством. Мне предстояло управлять хозяйством. Работа исполнительного директора была мне знакома, зарплата устраивала, и я решил дать согласие, но предварительно захотел посоветоваться с Верой.

– Как думаешь, на окладе лучше? – спросил я у нее.

– Хоть под старость нервотрепки не будет, – жена восприняла эту весть с воодушевлением. – Да не рассказывай всем подряд. – Она почему-то всегда боялась сглаза.

– Не буду.

– Хуже бабы. Как, что появится – всем уже известно. Не вздумай другу своему доложить.

– Никому не скажу, – уверял я жену, а самому действительно не терпелось в гараже поделиться новостью.

– А то я тебя не знаю. Пойдешь в гараж и разболтаешь все. Ты же не специалист. Поэтому еще не известно, как выйдет.

– Вера, да сколько я повидал!

– Повидал он. Чего ты повидал? Там подчиняться надо. С твоим-то характером. Не уживаешься ни с кем сроду, – Вера, привыкшая безропотно переживать острые ситуации, всю жизнь напоминала мне о простых житейских мудростях. А я не догонял…

На новой работе поначалу все складывалось замечательно. Доброжелательная атмосфера, интересные планы. Возвращался домой поздно. Придя с работы, обычно заглядывал в зал. Вера, как всегда, занималась каким-нибудь рукоделием.

В тот вечер она, сидя на диване, вышивала на пяльцах крестиком небольшую миниатюрку. Это была ее третья поделка. Кропотливым женским ремеслом Вера заразилась в палате хирургического отделения от соседки. Энергичная женщина она не умолкала ни на минутку. Вера сошлась с ней по душевной близости и привязалась. Научилась у нее вышивать крестиком и бисером.

Новое увлечение занимало время и отвлекало от болезни.

– Как себя чувствуешь? – спросил я. – Болит? – Вера пожала плечами.

– Болит, – и продолжала вышивать. Я прошел на кухню, поставил разогреваться ужин. Возвращаясь, вижу, что Вера стоит в коридоре перед зеркалом. В руке держит новую вязаную шапочку.

– Как я выгляжу? – спросила она. Я удивился. Жена, когда покупали ей одежду, частенько полагалась на мой вкус, но, чтобы интересоваться у меня своей внешностью, – нонсенс. Я и влюбился-то в нее с первого взгляда из-за неотразимой красоты. История нашего знакомства, как сладкий сон, романтична, но об этом после.

– Вполне нормально выглядишь, – я не кривил душой. – Не привычно, правда, но, глядя со стороны, помолодела даже. Лиля молодец. – Похвалил я Верину подругу, глядя на седую голову со стрижкой под ежика.

Взгляд невольно упал на живот. Халат на животе заметно вздулся. В груди снова что-то екнуло. Сама худеет, а живот растет! И тревога вонзилась маленькой занозой и занудила непрерывно. Вера поняла мое беспокойство по-своему. Быстро надела шапочку, будто скинула наваждение и, вернувшись в зал, снова принялась вышивать. Расстроилась.

Поужинав, я подошел к ней, присел рядом. Телевизор выключен. Смотрю, как она вышивает. На плоской тарелочке лежат заготовки разноцветных ниток. На пяльцах натянут холстик из черной ткани. Шаблон рисунка едва заметен. Вера, нацелившись кончиком иголки на нужную точку, продергивает одну нитку несколько раз, затем вдевает другую. Работает сосредоточенно, будто ворожит. Видно, что занятие ей в удовольствие. Она по натуре своей не умела сидеть без дела.

– Почему ты именно эту картинку выбрала? – спросил я, кивая на вышивку, где вырисовывалась на зеленой пальме пара оранжевых попугаев с синими хвостами. Длинноногий самец распахнул крылья над самкой и пучеглазо косится, что-то остерегая. Самка сидит на изгибе ветки, миролюбиво склонив голову. Мне казался этот рисунок мрачным. – Это же сложно, столько вышить!

– Сложно, – подтвердила Вера. – Видишь, больше половины уже сделано. – Она, загадочно улыбнулась, провела пальцами по заготовке. Только теперь, спустя много месяцев, я, глядя на вышитую миниатюрку в рамочке на стене, догадываюсь, что жена выбрала этот рисунок не случайно. Подвернувшийся на рынке шаблон, напрашивался стать символом супружеской верности. Назидание в память? Неужели жена готовилась к худшему?

– Ничего себе! Каждый листик вытыкать. Я бы ни за что не смог, – я приподнялся с дивана. – Давай, полечу. – Вера, отложив рукоделие, поправила подушку и с готовностью легла на левый бок лицом ко мне. Пододвинув табурет, я присел. Протянул ладонь, вывесил ее над правым боком и начал проверять больное место, внимая незримым токам биополя, идущим снизу. В воображении замаячил белой тенью рентгеновский снимок. «Новообразование возле ободной кишки». Что это, новая опухоль или метастазы? Неужели операция не помогла?

Ладонь налилась, потяжелела. Приноравливаюсь, прислушиваюсь к тому месту, куда указывало рентгеновское пятно, отыскиваю сигнал боли. Пытаюсь уловить в ощущениях новые, необычные позывы. Чувствую, как из глубины тела пробивается слабенькое, едва уловимое ответное волнение. Отвожу ладонь в сторону – напряжение теряется. Как слепой обшаривает предметы, передвигаясь, так и я: возвращаю ладонь – снова слабая потуга. Ладонь должна двигаться.

Собираюсь с мыслями, поглядываю то на Веру, то на ладонь. Из больного места постепенно оформляются более четкие импульсы отталкивающей силы. Они начинают ершиться, подпирать мою руку. Легонечко, то в пальцах, то в центре ладони что-то шелохнется едва уловимым напором. Так происходит взаимодействие разных биополей. Расстояние от руки до тела около десяти сантиметров. Разглаживаю эти невидимые потоки, обволакиваю внутренний огонек. Туда-сюда. Так, внатяг, держат вожжи. Отпустишь – уйдет, перетянешь – встанет.