Система глобального управления в настоящее время находится в глубоком кризисе. Нарастает геополитическая напряженность и турбулентность. Одной из ключевых причин данного процесса является нарушение норм международного права, незаконное вмешательство во внутренние дела суверенных государств. К подобной практике особенно активно прибегают западные страны, которые пытаются удержать полученное после окончания «холодной войны» глобальное доминирование всеми возможными способами. Для достижения своих целей на международной арене они используют различные приемы геополитической инженерии, одним из которых в начале XXI века стали технологии по ненасильственной смене политических режимов — «цветные революции».

Большинство отечественных исследователей сходятся во мнении, что сегодня «цветные революции» являются одним из наиболее разрушительных и наименее изученных явлений мировой политики. Правда, несмотря на важность проблемы, пристальное внимание к ней высших государственных лиц, экспертного и научного сообщества, в современном общественно-политическом дискурсе до сих пор нет единого мнения относительно трактовки понятия «цветная революция»[1]. На наш взгляд, «цветная революция» — это осуществленный на фоне массовых уличных протестов государственный переворот, ненасильственная смена власти с использованием технологий, механизмов и инструментов «мягкой силы».

«Мягкая сила» в классическом понимании основателя этой концепции Дж. Ная-мл. — это внешнеполитическая стратегия, позволяющая достигать целей на международной арене путем убеждения и привлечения симпатий других акторов[2]. Политика «мягкой силы» реализуется посредством популяризации языка и культуры, достижений государства в области экономического и технологического развития, распространения привлекательных гуманитарных и политических идеалов, собственной оригинальной системы ценностей, которую хотели бы импортировать другие субъекты международных отношений.

Наивно, однако, полагать, что стратегическая цель политики, основанной на технологиях «мягкой силы», состоит исключительно в гуманистическом распространении собственной культуры, языка, общественно-политической модели, экономического уклада и цивилизационных ценностей с целью создания более справедливого и гармоничного миропорядка. В современном глобальном мире «мягкая сила» является не менее эффективным оружием, чем «жесткая сила». В Концепции внешней политики Российской Федерации от 12 февраля 2013 года наряду с положительными чертами «мягкой силы» как инструмента международной политики отмечается, что «усиление глобальной конкуренции и накопление кризисного потенциала ведут к рискам подчас деструктивного и противоправного использования «мягкой силы» и правозащитных концепций в целях оказания политического давления на суверенные государства, вмешательства в их внутренние дела, дестабилизации там обстановки, манипулирования общественным мнением и сознанием[3].

Практику использования «мягкой силы» в зависимости от ее целеполагания, содержания и направленности применяемых технологий можно достаточно четко поделить на два типа. В первом случае «мягкую силу» действительно, следует рассматривать как позитивную технологию, позволяющую улучшать взаимопонимание между государствами и народами. Но существует и другой путь, когда ресурсы «мягкой силы» применяются как орудие дестабилизации государственного управления и государства в целом. По сути, речь идет о реализации технологий «мягкой силы» для подрыва государственного и социального устройства другой страны с помощью влияния на происходящие в этом государстве процессы[4]. В этом случае как раз можно говорить о технологиях, на которых и базируются «цветные революции».

В геополитическом плане «цветные революции» — собирательное название процессов смены политических режимов с использованием технологий и ресурсов «мягкой силы» в странах Восточной Европы, Центральной Азии и Северной Африки в 2000–2014 годах. Эпоха «цветных революций» началась в 2000 году на площадях югославского Белграда. Всего через три года они перекинулись на постсоветское пространство — в ноябре 2003 года в Грузии произошла «революция роз». В последующие полтора года в результате развития протестного движения, мобилизации оппозиционных сил и неправительственных структур, реализации инновационных предвыборных технологий и методов ненасильственной борьбы, а также активного вмешательства извне произошла смена политических режимов еще в двух бывших республиках СССР — на Украине («оранжевая революция») и в Киргизии («тюльпановая революция»). Затем этот процесс приостановился, однако в начале второго десятилетия XXI века подобные государственные перевороты, уже с использованием обновленных методик, особенно передовых цифровых технологий, вновь произошли сразу в нескольких странах Северной Африки («жасминовая революция» в Тунисе и «финиковая революция» в Египте), получив название «арабской весны», и вернулись в центр Восточной Европы — на Украину в виде «Евромайдана».

Как и любое явление современной мировой политики «цветные революции» имеют достаточно сложный и многомерный характер. Появление этого феномена было обусловлено логикой развития постбиполярной системы, в первую очередь, стремлением США и их союзников окончательно утвердиться в качестве глобального мирового лидера. Однако было бы неверно рассматривать «цветные революции» исключительно через призму международных отношений. В каждой из стран, где состоялись эти государственные перевороты, имелся целый комплекс нерешенных проблем внутреннего характера, а именно: низкий уровень жизни населения, безработица, коррупция, неэффективность государственного управления, регионализм, сепаратизм и/или религиозный экстремизм и т. д. Но не менее важной причиной «цветных революций» стал внешний фактор — то, что известный ученый и политик В. А. Никонов назвал «цветной демократизацией» со стороны Запада[5].

Главными отличительными чертами «цветных революций» являлся их в целом ненасильственный характер и использование импортированных с Запада технологий и методик «мягкой силы», которые реализовывались определенными акторами (НПО, СМИ, социальные сети) посредством различных семиотических инструментов (символы, образы, идеи, мифы). Все «цветные революции» развивались по схожему сценарию. Задолго до начала «революции» западные и местные прозападные акторы вели тщательную подготовительную работу, анализируя социально-экономическую и политическую ситуацию в стране, выявляя слабые места правящих режимов и вербуя сторонников перемен. Затем создавалось ядро оппозиции, шло распределение сил внутри движущих сил «революции». После этого начиналась дестабилизация внутриполитической обстановки, что зачастую было связано с прошедшими или приближавшимися президентскими или парламентскими выборами. В ходе апогея «цветной революции» на улицы крупных городов на демонстрации и митинги выходили заранее подготовленные активисты, к которым присоединялись рядовые граждане, недовольные положением дел и обработанные соответствующим образом оппозиционной пропагандой, что добавляло массовости протестам. Как правило, в этот момент начинались провокации со стороны «революционеров» и столкновения с органами правопорядка. В сложившихся условиях власть оказывалась перед критической дилеммой: в полной мере использовать собственное право на легитимное насилие или идти на уступки и вступить с оппозицией в переговоры. Второй вариант со всей неизбежностью предопределял поражение правящего режима и обеспечивал победу «цветной революции».