— Никуда я не поеду, — только и смогла сказать Людмила.

По ее лицу, которое стало белым как мел, Бунтыл понял, что его угрозы попали точно в цель.

— Как я понял, ты не желаешь стыковки с Ларисой?

— Нет!

— Тогда можно считать установленным факт, что ты предала Эльдара.

— Я только похвалилась Ларисе, что Эльдар предпочел меня, отшив жену. Я это сделала без всякой задней мысли.

— Кому еще. помимо Ларисы, хвалилась этим?

— Клянусь родной матерью — никому.

— Ты сейчас понимаешь, что твоя болтовня погубила Эльдара? Теперь, чтобы не упустить убийцу, мы должны ликвидировать всех, кого подозреваем в предательстве. И ты в этом списке первая, — без зазрения совести продолжал он запугивать растерявшуюся женщину.

Людмила знала, за что Бунтыл был судим в молодости. Так же хорошо она знала его теперешние возможности в сведении счетов со своими противниками. Упав перед ним на колени и обхватив его ноги руками, она взмолилась:

— Юра, миленький, пожалей меня!

Как бы сочувствуя Людмиле и продолжая размышлять вслух, он сказал:

— Вроде бы ты и неплохая баба и не дурочка, но как ты такой секрет, если не умышленно, могла разболтать? Я не знаю, что с тобой делать. Если я ничего не скажу о тебе пахану, то мне тогда и Ларису нецелесообразно будет трогать. Ты представляешь, на что меня толкаешь?

Почувствовав искорку надежды на то, что трагедии можно избежать, Людмила усилила натиск на него своей женской слабостью:

— Эльдара уже не вернешь, а если ты меня защитишь, то я по гроб жизни стану твоей рабой.

Подняв Людмилу за плечи и вновь усадив ее в кресло, Бунтыл, казалось, задумался.

— Но ты ведь понимаешь, что, поддавшись твоему уговору, я становлюсь твоим соучастником? Я должен всю информацию, которую получил на тебя и Ларису, кинуть козе под хвост. Если пахан об этом узнает, мне тоже будет харакири.

— Если ты не скажешь, он ничего не узнает, — заверила его она.

Открыв «дипломат» и показав ей лежащий в нем пистолет, он признался:

— Я же тебя убивать пришел, а теперь не знаю, что и делать.

Поднявшись с кресла, Людмила резким движением скинула с себя халат, представ перед ним в одних трусиках.

— Неужели тебе не хочется всегда иметь такую рабыню?

Бунтыл, тоже поднявшись, внимательно исследовал ее со всех сторон, для чего ему пришлось сделать круг, а потом с нескрываемым удивлением сообщил:

— А ведь ты меня, чертовка, уговорила!

Не встречая сопротивления, Людмила бросилась ему на шею и в знак благодарности стала истово обцеловывать его лицо.

— Ты и камень можешь растопить, — окончательно сдавшись, пробурчал Бунтыл. — Я не железный.

— Вот и хорошо, — впервые улыбнувшись, призывно играя глазами, проворковала она.

Теперь Бунтыл не считал нужным сдерживать накопившуюся в нем энергию любовной страсти. Он стал быстро раздеваться, бросая с себя одежду куда попало, при этоМ'Людмила помогала ему быстрее от нее освободиться. Увидев его мужскую гордость, устремленную вверх, как космическая ракета, приготовленная к запуску, Людмила, посмотрев в глаза Бунтыла, поняла его желание, опустилась перед ним на колени, как перед иконой, и стала искупать свой грех…

Бунтылу «молитва» понравилась, и он понял, что Людмиле сегодня долго придется каяться перед ним. Он сказал:

— Я сегодня у тебя задержусь, а поэтому, чтобы не мучить ожидающих меня на улице парней, мне придется их отпустить.

— Конечно, отпускай, — обрадованно согласилась она.

— Я сейчас одного из них приглашу сюда, а ты уйди на кухню и ему на глаза не показывайся. Когда он позвонит, ты должна плакать и причитать, чтобы он понял, как ты напугана и расстроена. Усекла, для чего это мне нужно?

— Пока еще не совсем дура, — заверила она его.

По рации Бунтыл попросил Шпака подняться в квартиру Людмилы для разговора. Как бы между прочим он напомнил, чтобы тот принес с собой чего-нибудь пожевать.

Отдуваясь, Шпак поднялся с поклажей на пятый этаж, удивившись, почему к машине не вышла Людмила. Еще на лестничной площадке он услышал плач и причитание женщины. Вопросительно посмотрев в глаза Бунтылу, он получил от него ответ:

— Куда такую истеричку на улицу вести? Можете уматывать, если понадобится, то вызову по рации.

Людмила в любви оказалась мастерицей, а поэтому Бунтыл начал менять планы в отношении ее. Он решил поискать тестю другую любовницу, а Людмилу сделать своей. Его не смущало даже то, что до нее она была в объятиях Эльдара. Он благоразумно решил: «Если найду более толковую бабенку, то Людмилу я всегда смогу отшить, пристроив в надежные руки».

…Покидая порхающую около него женщину, Бунтыл официальным, строгим голосом сказал:

— С сегодняшнего дня ты — моя подруга. Не вздумай впредь другим глазки строить, а если пар выпустишь в отношении меня, то твоим ногам придется догонять свою голову до земли пять этажей. Обвив его шею руками, она пропустила его угрозу мимо ушей, не посчитав нужным на нее ни обидеться, ни ответить. Лишь сказала, целуя его в глаза:

— Ты не пожалеешь, что остановил свой выбор на мне.

Борис Михайлович был очень благодарен зятю за «лакомку», которую тот ему подыскал на время его отдыха у них в городе. В откровенной беседе с Бунтылом он сказал:

— Твоим подарком я доволен, хоть домой его вези.

Так Бунтыл, благодаря Борису Михайловичу, угодил не только ему, но и себе. Людмила была женщиной, с которой он впервые изменил жене. Возможно, здесь сыграло роль то, что Марго находилась на последнем месяце беременности и их любовные ласки дальше поцелуя не заходили уже несколько недель.

Как бы Бунтыл ни рядился в шкуру овцы, но общавшиеся с ним бандиты постепенно его распознали по получаемым от него заданиям, советам и той хитрости, которую он применял, чтобы его замыслы осуществлялись. Некоторые, а потом и все, стали его звать не иначе как Гнилой. Гнилой не потому, что он когда-то болел туберкулезом, от которого, к месту будет сказано, совершенно излечился, а за его хитрость, коварство и жестокость. Поэтому члены банды, разумеется, кроме Бугра, боялись его, некоторые уважали. Но все они считали, что он Гнилой.

Никто в банде Бугра не удивился, узнав, что первым заместителем пахана стал Бунтыл. Наиболее авторитетные из них считали, что последние потрясения и перестановки как в банде Енота, так и в банде Бугра произошли не без участия Бунтыла. Но прямых доказательств никто не имел. Такие бандиты, как Крот и Шпак, бывшие исполнителями идеи Бунтыла в отношении Енота, и те ошибались насчет того, в чьих интересах выполнили они свое задание. В данном эпизоде Бунтыл успел возложить ответственность за организацию преступления и его частичную оплату на самолюбивого Эльдара, который хитрый ход Бунтыла и ответственность за него перед исполнителями взял на себя. Разгадку этой задачи Элвдар унес с собой в могилу…

Воскресным вечером Кнехт в компании друзей и подруг весело проводил свое свободное время в ресторане. Отозвав его в сторону, Крот сообщил:

— С тобой хочет побазарить Бунтыл. Он тебя дожидается вон в том кабинете, — он пальцем показал нужную дверь.

— Ты не знаешь, зачем я понадобился Гнилому?

— Разве я его доверенное лицо? — резонно заметил Крот.

Кнехт зашел в кабинет. Там он увидел одного Бунтыла, который не спеша сквозь зубы цедил из бокала шампанское. Стол был сервирован на две персоны. На приветствие Кнехта Бунтыл не ответил, а жестом руки пригласил его присесть на свободный стул, какое-то время изучающе сверлил глазами своего подчиненного, а потом небрежно произнес:

— Угощайся всем, что видишь на столе.

Видя плохое настроение Бунтыла, Кнехт счел за лучшее не воспринимать это приглашение и продолжал сидеть на стуле неподвижно, с интересом ожидая предстоящего разговора. Бунтыл не дружил и не поддерживал компании с авторитетами банды. Кнехту было ясно, что он приглашен лидером банды не для отдыха, а по делу.