В детстве моя мама всегда говорила мне, что какие бы удары ни наносила жизнь, нужно всегда стойко всё переносить. Упасть может каждый, а вот подняться только сильный. Спасибо ей за такие мудрые советы. Пожалуй, благодаря этому я каждый день понемногу находила в себе силы. Я пыталась жить дальше. Ради детей. Они потеряли отца, нельзя чтобы они потеряли ещё и мать. Огромную помощь оказывал ещё и Том. Я была приятно поражена его стальным характером. У него невероятно сильный дух. Он сблизился с детьми, проводил с ними время, старался дать им то, что мог бы дать Билл. Никогда бы не подумала, что Том на такое способен. Он очень сильно изменился. Не знаю, что тому причина. Может смерть брата так его изменила?

Ремонт на кухне шёл уже две недели. Втайне я мечтала поскорее воспользоваться кухней, т.к. питаться полуфабрикатами надоело, да и это вредно. Вернувшись из магазина, я не услышала привычных голосов и шума. В доме стояла подозрительная тишина. Это странно. На лестнице, ведущей, на второй этаж лежала записка. Надпись на ней гласила: «Не ходи сюда». Рядом на полу лежала ещё одна записка, со стрелкой: «Иди сюда». Что они задумали? На полу были разложены стрелки, ведущие в кухню. Я шла в предвкушении по этим стрелкам. Они привели меня в полностью отремонтированную красивую кухню. А из-за угла выскочили Том, дети и родители Тома.

— Сюрприз! — хором прокричали они.

Я была в шоке. Но это было приятное удивление. Улыбка сама по себе появилась на лице. Однако это ещё не всё. Том и дети достали из холодильника огромный торт и поставили его на стол передо мной.

— Это мы сами пекли — гордо произнёс Том.

— Я… я в шоке. Огромное вам всем спасибо. — Кажется, моё лицо светилось от счастья. — Ну что будем пробовать торт? — предложила я.

Все дружно подхватили мою идею. Том разрезал торт. Должна признать в жизни не пробовала столь вкусный торт. Наверное, всё, что приготовлено с душой, автоматически становится вкусным. В магазине продают то, что рассчитано на массы, а здесь они готовили этот торт специально для меня. Я буду вечно должна им за огромную поддержку, что они мне оказывают. Быть может, они сами этого не осознают, но они возвращают мне краски и эмоции, я снова могу чувствовать. Пустота медленно отходит на второй план. Знаю, что до конца от неё не получится избавиться, она всегда будет жить глубокого во мне, но я могу научиться заглушать её.

Поздно вечером, когда родители Тома ушли, я расположилась в гостиной. Прошёл месяц после смерти Билла и мне предстояло принять очень важное решение. Откладывать его в долгий ящик уже было просто невозможно. Я обложилась документами, пытаясь сосредоточиться. Мысли не слушались, разбегаясь, глаза не могли сконцентрироваться на тексте. Как принять решение, когда я элементарно не могу сосредоточиться на документе? Груз ответственности давил на меня. Такое ощущение, будто на меня навалили сверху целую тонну всевозможных проблем. Они прижимали меня к земле, я задыхалась под ними. Мне нужен кислород. Мне нужна помощь.

— Я уложил детей спать — неожиданно поблизости раздался голос Тома.

— Спасибо Том — не отрываясь от бумаг, произнесла я.

— Да не за что. Помощь ещё нужна? — спросил он, указывая на бумаги.

— Если только ты разбираешься в бизнесе — я усмехнулась.

— Это документы на бизнес Билла? — Том присел рядом со мной.

— Да. И я должна решить, что с ним делать — вздох сорвался с моих губ.

— И что ты решила? — он не унимался.

— Наверное, продам.

Я оторвалась от бумаг и посмотрела на Тома. Он пару секунд шокировано смотрел на меня. Что-то в его взгляде показалось до боли знакомым. Кажется, такой взгляд был у Билла, когда я в первый раз сказала ему, что беременна. К горлу от таких воспоминаний подступил болезненный ком.

— Ты с ума сошла? Его нельзя продавать! — Том вывел меня из воспоминаний.

— Это ты сошёл с ума Том. Я ничего не смыслю в бизнесе. Как прикажешь вести бизнес Билла, если я к тому же в дизайнерских разработках полный ноль?!

— Кто ты по профессии? — Он что не собирается сдаваться?

— Бухгалтер-финансист. К чему ты клонишь?

— Во-первых, ты как финансист можешь обращаться с деньгами, что для бизнеса уже очень хорошо. Во-вторых, я на сто процентов уверен, что у Билла была целая команда дизайнеров, которые для него разрабатывали коллекции. Просто контролируй их работу. Вот и всё. Ну, а если хочешь, чтобы вообще всё было идеально, то можешь нанять меня личным консультантом. Я прекрасно знаю, какой вкус был у моего брата. Так что я могу помочь тебе.

На минуту я задумалась. Есть ли здравый смысл в его словах? Не звучит ли всё это утопично? Как это будет на практике? Слова звучат вполне неплохо. А вот что будет, когда слова превратятся в дела? Сомнения. Я никогда не была нерешительным человеком. Но сейчас я готова была раствориться в сомнениях. Если бы не Том, наверное, так и сделала бы.

— Быть может, я реально сошла с ума, но, наверное, ты прав.

Лицо Тома в этот момент было просто незабываемо. Взгляд счастливый, глаза наполнены неподдельным, искренним светом. Губы изогнулись в легкой улыбке.

— Значит, ты не продашь бизнес и сама его возглавишь? — как-то по-детски наивно спросил Том.

— Да.

— И ты наймёшь меня в качестве консультанта?

— Посмотрим на твоё поведение — я рассмеялась.

Том был вполне удовлетворён таким ответом. Он поднялся с дивана и потянулся, разминая затёкшие мышцы.

— Уже поздно, я пойду спать. Да и ты не засиживайся.

— Спокойной ночи Том.

— Спокойной ночи Дженни.

POV Том

Мои дела пошли в гору. Жизнь постепенно приходила в норму. Наверное, это будет звучать как-то неправильно, но после смерти Билла в моей жизни всё поменялось в лучшую сторону. Да, звучит странно. Но мне стало необычайно везти в последнее время. На работе спустя два месяца мне разрешили сесть за микшерный пульт. Меня повысили. Я был так счастлив снова заниматься музыкой, моим любимым делом. И я был просто вне себя от счастья, что не потерял свой талант. Я доказал, что снова могу вернуться в музыку, наладить свою жизнь. Это ощущение нужно испытать самому, чтобы понять какого это. В этот момент я был так горд собой. Только одно омрачало это счастливое событие. Смерть Билла. Ни на минуту я не переставал думать о брате. Просто я научился жить с мыслью, что Билл теперь только в моём сердце.

На выходных было решено отпраздновать два счастливых события: моё повышение и то, что Эмма получила самый высокий балл на контрольной. Местом для празднования мы выбрали каток. Точнее, это дети выбрали, нам с Дженни всего лишь пришлось смиренно согласиться. Не то чтобы я жаловался, но будь у меня возможность, выбрал что-то другое. Почему? Да просто я уже лет 10, наверное, не стоял на коньках. Ну, может чуть меньше. Но факт остается фактом, я давно не катался. Не хочу опозориться.

До катка мы шли пешком, он находился неподалёку. Сэм всю дорогу весело прыгал и убегал вперёд. Непоседа. Он так напоминает Билла в такие моменты. Как будто я снова вернулся в детство. Весёлое и беззаботное. Где ни я, ни он не знали страшного слова смерть, где мы строили иллюзии и мечты. Клялись, что несмотря ни на что всегда будем вместе. Мы же близнецы, что нас может разлучить? Как наивны мы были.

— Сэм похож на папу, да? — отвлекла меня Эмма.

Я посмотрел вперёд на убегающего племянника и пытающуюся догнать его Дженни.

— О, он такой же непоседа! — честно признался я.

Взгляд Эммы погрустнел, она тихонько вздохнула и отвела глаза.

— Знаешь Сэм ещё маленький. И пока сложно сказать, на кого он больше похож. Но ты старше и у тебя уже проявляется характер твоего отца. К тому же внешне ты просто копия папа.

— Правда? — Эмма посмотрела на меня таким трогательным взглядом, что внутри всё сжалось.

— Конечно.

Я не врал. Она действительно была копия Билла. Те же глаза, те же черты лица, характер похож на Билла. Замашки принцессы. О, всё это было присуще Биллу. Эти дети словно зеркальное отражение моего брата. Видеть их каждый день одновременно и больно и безумно счастливо. Сквозь поток мыслей я почувствовал, как крохотная тёплая ладошка осторожно берёт меня за руку. Я улыбнулся, крепче сжимая руку Эммы. Это непередаваемое чувство. Внутри всё переворачивается. Тебя накрывает целым спектром эмоций. Ответственность, гордость, счастье, забота, нежность и что-то ещё. Что-то такое, что не поддаётся объяснению.