— Прости, он должен сам тебе рассказать, — с этими словами Билл развернулся и распахнул дверь.
Он зашёл внутрь, скрываясь в большой палате, а я так и осталась стоять у двери. Меня вдруг охватил страх, скручивая все мои внутренности в тугой узел. Я никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Мои ноги будто приросли к полу, тело отказывалось слушаться, сердце замерло, пропуская удары. В голове снова царил хаос из обрывков прошлого и настоящего.
— Этот концерт запомнят надолго, — бодро сказал Билл, — но думаю, можно было, и обойтись без этого представления.
— Чёрт… Джесси…я должен был рассказать ей…
Подслушивать чужой разговор вовсе не хотелось, поэтому я закрыла глаза и сделала шаг. Ватные ноги едва слушались, и чем ближе я подходила к кровати Тома, тем сильнее чувствовала, как задыхаюсь. Меня словно насильно погружали в воду, крепко прижимая мою голову, не давая возможности выбраться наружу. Мощные волны снова и снова топили моё тело, наполняя лёгкие тёмной, горькой водой. Я не могла дышать. Интересно, мой дядя чувствовал то же самое, когда узнал о случившемся? Его тоже тошнило, видя, что дорогой тебе человек на больничной койке? Он так же задыхался, едва сдерживая слёзы и рассматривая кучу приборов и мониторов, где на одном из них постоянно обновлялась кардиограмма? Как он выдержал всё это?
— Дай нам пару минут, ладно? — обратился Том к брату. Билл кивнул и через несколько секунд оставил нас наедине, закрывая дверь.
Тишина, если не считать редких писков приборов, тут же заполнила палату. Она давила, нагнетая и без того не лучшую обстановку. Над нами повисло настолько сильное напряжение, что казалось любое неверное движение или слово и полетят искры. Я не была зла на Тома, не была обижена. Вовсе нет. Но мне хотелось услышать объяснение его поступков. Узнать, почему он врал мне и что на самом деле с ним происходит. Впрочем, сейчас всё это было не так важно. Главное, что Том жив. Я закусила губу, пытаясь сдержать слёзы, и присела на край кровати, беря Тома за руку. Почему-то для мне казалось, что это жизненно важно ощущать его рядом, прикасаться и чувствовать его тепло. Будто он в любую секунду может исчезнуть.
— Ты соврал мне, — это не было укором, скорее просто подметила очевидный факт. — Прошу, хватит недомолвок. Скажи правду. Что с тобой? — Том несколько раз моргнул, зажмурился и сделав глубокий вдох, сильнее сжал мою руку.
— У меня опухоль, она очень близко к сердцу, — слова больно ударили меня по голове. Невидимая рука снова прижимала мою голову, не давая выбраться наружу. Я не могла дышать.
— Но ты же поправишься, да? — мой мозг перестал думать. Весь мой организм дал сбой, как зависший компьютер. Система отключилась и больше не работала.
— Кто знает, –горько усмехнулся Том.
Я опять начала тонуть, уходя на самое дно. Невидимые воды тянули меня в пустоту и мрак, растворяя границы реальности. Я задыхалась, захлёбываясь собственными слезами. Голова кружилась, будто меня ударили чем-то тяжёлым и тут же окунули в тёмную воду. Сердце то замирало, готовое окончательно остановиться, то бешено колотилось, грозясь в любую секунду выскочить из груди. Я ощущала очередной приступ. Эмоции невозможно было контролировать, я, словно сходила с ума.
— Нет! Нет! Ты не можешь умереть! — кричала я, глотая слёзы и сжимая кулаки. — Нет! Ты не можешь! Нет! Пообещай мне! Нет! — я не сразу почувствовала, как чьи-то крепкие руки прижимают меня к себе, удерживая на месте. Когда же контуры татуировок стали более чётче видны, я поняла, кто это. Билл. Он обнимал меня, гладя по волосам, и шептал всякие успокаивающие слова, позволяя выместить всю боль на нём. Я била маленькими кулаками его грудь и рыдала, пропитывая белоснежную футболку солёными слезами. Он знал, что у меня очередной приступ, знал, что нужно делать и говорить, чтобы привести меня в чувства. Билл стал для меня настоящим другом.
— Поверь, ему тоже очень больно и плохо, — прошептал Билл. — Дай ему шанс всё объяснить тебе. Хорошо?
Я уже пришла в себя, поэтому дождавшись согласного кивка, Билл выдохнул и бросив беглый взгляд на брата, вновь оставил нас одних. Вытирая застывшие слёзы, хлюпнула носом и сделала глубокий вдох. Том похлопал по свободному месту, и я медленно опустилась на кровать. Как бы мне хотелось, чтобы всё это действительно оказалось просто сном.
— Прости меня, — дрожащим голосом произнесла я, переплетая наши с Томом пальцы. Глаза опять защипали, и я изо всех сил поспешила сдержать поступающие слёзы. — Значит, опухоль? — произнести это ужасное слово оказалось намного сложнее, и мой голос просто пропищал его.
— Да, — выдохнул Том, запрокидывая голову назад. Он сам едва сдерживал слёзы. — Я пью последний курс экспериментальных лекарств, а потом мне предстоит операция.
— Это поможет? — предательские слёзы всё же стекли по щеке, скатываясь вниз. Том наклонился ко мне и, вытерев большим пальцем очередную солёную бусинку, вздохнул.
— Никто не может дать сто процентную гарантию. Неизвестно получится ли удалить опухоль целиком, потому что она находится очень близко к сердцу и есть риск задеть его. Даже если и удастся это сделать, то я могу впасть в кому. Если же не удалить её полностью, то я всё равно умру. Вот такой вот замкнутый круг, — горько улыбнулся парень. — Есть, конечно, шанс, что свершится чудо и всё будет хорошо, но…кто знает. — Слёзы хлынули неконтролируемым потоком, и я едва держалась, чтобы снова не впасть в истерику. Но оставался нерешённым ещё один вопрос. И Том, похоже, сумел прочитать его в моих глазах. — Прости, что соврал тебе. Я хотел защитить тебя от боли. Думал, что если оттянуть момент неизбежного, то ты будешь страдать меньше. Прости, — он поднёс наши переплетённые пальцы к своим губам и оставил лёгкий поцелуй, — мне казалось, что лучше сладкое неведение, чем горькая правда.
— Больше не ври мне, — шмыгнула носом, — лучше горькая правда.
— Обещаю. — Том нервно сглотнул и закусил губу, сжимая мою руку. — Ты останешься со мной? — неуверенно спросил он.
— Да, — улыбнулась через жгучую боль внутри.
— Обещаешь?
— Да, я обещаю тебе.
— Хорошо. Тогда пообещай мне ещё кое-что, — парень внимательно посмотрел на меня, — обещай, что бы ни случилось, ты выполнишь все пункты в списке, а затем сядешь и напишешь новый.
— Том…
— Пообещай мне, — строго произнес Том.
— Ладно, я сделаю это, — выдохнула, чувствуя, как по щекам вновь текут слёзы. — Обещаю.
POV Том
Кажется, то, что я делаю, имеет значение, и я берегу это для тебя,
Потому что, кажется, что это последнее, что осталось,
А у тебя не было шанса попробовать их —
Фрагменты жизни, которые ты не должна пропустить.
Кажется, то, что я говорю, имеет значение, и я буду держать язык за зубами,
И использовать губы, чтобы поцелуем прогонять хмурое выражение с твоего лица,
Чтобы сомнения не омрачали твой день,
Чтобы ты держала голову высоко, и — будь что будет!
Так, пожалуйста, помни, что я буду следовать за тобой до конца… **
Невозможно оттянуть неизбежное. Как бы ты ни старался, некоторые события просто обязаны произойти. Можно называть это по-разному, но факт остаётся неизменным — есть то, что предначертано судьбой и ты не сможешь сбежать или спрятаться от этого.
Говорить правду всегда тяжело, особенно если знаешь, что она причинит боль. Но Джесс права, какой бы сладкой ни была ложь, в конечном итоге именно она причинит больше страданий, чем горькая на первый взгляд правда. И я был рад, что снял со своей души огромный груз, который тяготил меня. Правда, теперь меня волновало другое. Я смотрел на спящую Джесси и испытывал страх, чего со мной не случалось уже давно. Нет, я не боялся смерти. Я боялся оставить девушку одну, меня пугало, какой станет её жизнь без меня.
Утром я чувствовал себя не лучше и не хуже, как обычно. Однако врач решил, что операцию лучше перенести на более ранний срок. Теперь до неё оставалось ровно семь дней. Неизбежное стремительно приблизилось и отняло у нас с Джессикой несколько дней. Всего через неделю я могу умереть или впасть в кому. Конечно, я дал обещание бороться и Джесс мой самый лучший стимул, вот только всё, что должно случиться, так или иначе, произойдёт. Разве в моих силах повлиять на врачей, что будут проводить операцию? Или можно самому уменьшить опухоль? Столько факторов не зависящих от меня… Но обещаю, я буду бороться за свою жизнь, моё желание жить, будет освещать дорогу домой, если меня вдруг собьют с пути.
