Примерно через полторы недели я почувствовала себя плохо. К тому моменту я очень сильно похудела и довела себя практически до истощения. Тяжбы родителей против Нейта продолжались, и пока всё шло отнюдь не в их пользу. Поэтому, они были слишком заняты, чтобы заметить, как я медленно довожу себя до грани. Когда же я прямо посреди урока потеряла сознание, мама отвезла меня к врачу. Но то, что я услышала, стало самой настоящей лавиной, с головой накрывающей мощным потоком. Попав под такую лавину, ты просто не можешь дышать, воздуха нет, ты начинаешь задыхаться, в глазах темнеет и, кажется, будто ты тонешь, уходя куда-то на самое дно. Все что-то говорят, требуют от тебя каких-то слов и действий, а ты ничего не слышишь — оглушающая тишина заполняет твой разум и только шум в ушах перекрывает сводящую с ума тишину.

— Николь, ты меня слышишь? — среднего возраста женщина, облачённая в белоснежный халат, аккуратно прикоснулась к моему плечу. — Срок беременности 5 недель. — Эти слова прозвучали как приговор. Обычно люди радуются такому событию, они взволнованы и вместе с тем счастливы. Но когда тебе 17 лет, у тебя на носу выпускные экзамены в школе и поступление в университет, а отец ребёнка бросил тебя и находится неизвестно где, то известие о беременности сродни диагнозу о раке. — Я пропишу тебе витамины, но нужно следить за питанием и не перетруждать себя. — Моя голова рефлекторно кивала в знак согласия, пока врач продолжала что-то говорить. Её слова разлетались по небольшому помещению, где я находилась, не долетая до моего слуха, растворяясь в огромном потоке мыслей. В голове набатом бился всего один вопрос: что мне делать?

Всю дорогу, что мы ехали с больницы домой, я и мама провели молча. Для неё это был такой же удар, как и для меня. Семнадцатилетняя дочь, которая еще учится в школе, беременна от своего непутёвого, легкомысленного раздолбая парня. Ах, да, он же ещё и бросил её. Я представляю, что творилось у неё в голове, и что она мечтала сделать с Энди, попадись он ей под руку. Я и сама была под воздействием смешанных чувств. Где-то там внутри росла маленькая жизнь — частичка меня и человека, которого несмотря ни на что я люблю всем своим разбитым сердцем. Да, это пугало меня, выбивая почву из-под ног, вносило кучу неразберихи в мою продолжающую рушиться жизнь, однако вместе с тем, это было самым настоящим чудом, ярким светом во мраке, куда я погружалась с каждым днём всё больше. Мой малыш, наш с Энди ребёнок мог стать спасением для меня. И я почему-то была уверенна, что как только Энди узнает о беременности, то обязательно вернётся, и у нас снова всё будет хорошо. Ведь мы любили друг друга, такое чувство не может просто взять и в одну секунду испариться. Нет. Слишком глупо и наивно, не правда ли?

— Ты должна сделать аборт, — отец смотрел на меня суровым взглядом, крепко сжимая в руке стакан с виски. Примерно полчаса назад мама рассказала ему про беременность, и теперь они вместе стояли посреди моей комнаты, едва сдерживая злость, раздражение и горечь. — Ещё не хватало ребёнка от какого-то урода, — прошипел отец.

— Это ребёнок Энди, — инстинктивно я положила ладонь на почти плоский живот.

— Милая, врачи ведь могут и ошибаться, — мама попыталась смягчить тон голоса, хотя так отчетливо слышалось напряжение и раздражение. — А что если ты беременна от того подонка, что изнасиловал тебя?

— Мама, ты была в кабинете врача вместе со мной, и ты слышала срок беременности — 5 недель. Я ношу ребёнка Энди и не буду делать аборт.

— Да? А где твой Энди? — усмехнулся отец. — Ну же, скажи мне, где он?! Может, прячется у тебя под кроватью?! Ау, Энди, где ты?! — отец заглянул под кровать, затем выглянул в окно, выкрикивая его имя. — Его нет, — пустой стакан с грохотом ударился о подоконник, едва уцелев, чтобы не разлететься на тысячи осколков, как и моё сердце совсем недавно. — Он сбежал, добившись чего хотел, обрюхатил тебя, а ты как наивная идиотка раздвигала ноги перед ним, надеясь, что он будет ещё сильнее любить тебя! — слова больно хлестали меня, полосуя мою душу и оставляя глубокие раны, что жгли и горели. — Оглянись вокруг, ты одна, никому ненужная, изнасилованная и беременная от своего придурка бывшего парня! Такой ты жизни хотела?! А может, ты хочешь быть матерью одиночкой, бросить школу, загубить своё будущее и поставить крест на своей жизни?! Хочешь, чтобы все тыкали в тебя, перешёптывались и считали, что ты родила от насильника?! Будешь к каждому подходить и доказывать, что это ребенок Энди?! Хочешь, окончательно загубить нам с матерью жизнь?! Мы и так опозорены и теперь ты еще больше хочешь унизить нас?! Да?! — отец уже кричал, даже не пытаясь сдерживать эмоции. А мама…она просто стояла в стороне, полностью поддерживая его.

Не помню, что произошло дальше, но в какой-то момент я не выдержала и выбежала из дома. Мои ноги сами несли меня туда, где было моё убежище. И даже слёзы, застилающие глаза не останавливали меня. Вот только оказавшись около любимого дерева, украшенного множеством светящихся гирлянд и фонариков, я остро ощутила одиночество и пустоту. Рыдания перехватили дыхание и, задыхаясь, я упала на голые колени, разбивая их в кровь и нещадно сдирая кожу. Физическая боль ничто в сравнении с той болью, что убивала меня изнутри, разрывая мою грудную клетку и кромсая на мелкие части едва живую душу. Когда-то на этом месте мы с Энди клялись в вечной любви и обещали друг другу всегда быть вместе, мы дали клятву, что ничто не сможет нас разлучить и в один день, когда наши мечты станут реальностью, мы поженимся. Теперь же все эти клятвы и обещания казались сплошной фальшью, пустотой и ложью. Энди бросил меня, с такой лёгкостью, будто я ненужная вещь, кукла, что надоела и не интересна. Он не вернётся и если узнает о беременности, то лишь рассмеётся и потребует сделать аборт. Зачем ему я? Сломанная и разбитая? В груди кольнуло, и я закашлялась, жадно хватая ртом прохладный воздух. Вечер вовсю царствовал в городе, погружая его во мрак и холод. Точно так же я ощущала себя внутри. Мрак и холод. Энди был моим океаном, но я утонула в нём. Маяк среди темноты потушен, а корабль любви разбит в щепки о жестокие волны бушующего океана. Больше ничего не осталось и есть ли смысл пытаться барахтаться, надеясь, что смогу выплыть наружу или лучше покорно принять свою судьбу и достичь самого дна? Что мне делать?

***

Я ещё раз пробежалась глазами по расписанию и, зажимая телефон между ухом и плечом, искала в сумочке ключи от машины. В это время моя помощница Анджела напоминала, что сегодня я снимаю одну известную рок группу в связи с выходом их нового альбома. Хотя у меня есть своя фотостудия, я также являюсь внештатным фотографом одного журнала. И периодически снимаю для них, когда в этом есть необходимость.

— Как группа-то хоть называется? — открыв дверцу машины, кинула сумочку на сидение и нормально взяла телефон, освобождая уставшее плечо.

— Ты так и не посмотрела информацию, которую я скидывала тебе неделю назад?! — воскликнула Анджела. — Группа называется Black Veil Brides, они довольно популярны, у них необычный стиль, — моё сердце пропустило несколько ударов, пытаясь справиться с болью от воспоминаний. — Если честно, я тебе завидую, у их солиста невероятно сексуальный голос и завораживающие глаза, — хихикнула Анджела. Если бы она только знала, через какой ад заставил меня пройти обладатель этого голоса и глаз.

— Ясно, — стиснув зубы, коротко бросила я. — Мне пора ехать, пока.

Я со злостью швырнула телефон на заднее сиденье и откинула голову на мягкую спинку. Во мне бурлили противоречивые эмоции и чувства. Да, прошло уже три с половиной года, но воспоминания были слишком живы в моей голове. И стоило только напомнить, как меня мощным потоком отбросило назад. Я вновь ощутила всю ту боль, отчаяние, пустоту и разочарование. Снова стала той брошенной, семнадцатилетней девочкой, которая не смогла выдержать шторм, обрушившийся на неё. Сердце больно кольнуло, и я сделала глубокий вдох. Те раны, что когда-то нанёс мне Энди, до сих пор не зажили и кровоточили, но я научилась жить с ними. Мастерски прятать и делать вид, что вовсе не замечаю их.