— Почему вы дарите его мне?

Лелиана тепло улыбнулась:

— Это достаточно долгий урок, Коул. Забота о ком-то. О ком-то настолько маленьком и беззащитном. Как только ты в конец станешь настоящим, думаю, скажешь спасибо.

Коул и сейчас был благодарен, о чем немедленно сказал Лелиане. Та лишь улыбнулась и напоследок поблагодарила за чай.

Он тут же показал его Эвелин, которая писала отчет по прошлому путешествию. Девушка отнеслась к подарку с еще большим удивлением, чем он. А когда он пересказал ей весь диалог, то подавилась воздухом. Коул побоялся, что Эвелин внезапно попросит его отказаться от нага. Но уже твердо решил, что оставит его у себя.

К его счастью, Вестница ни о чем не попросила, а лишь пошла к Лелиане. А он, в свою очередь, за ней, остановившись у лестницы, подальше от них. Мягко чесал нага, что издавал довольные визги.

— Что еще за урок? — возмущенно шептала Эвелин.

— На будущее, — хитро улыбаясь, ответили ей.

— Не слишком ли открыто, госпожа Лелиана, вы намекаете на это будущее?

— Вы мой намек поняли, Вестница, вот и Коул через пару лет поймет.

Девушка откашлялась, краснея то ли от возмущения, то ли от мыслей о семье.

— Намек принят, Лелиана, — рассмеялась, наконец, Эвелин.

Эмприз-дю-Лион. Продолжение

— Я в смятении, — признался Коул.

Эвелин взглянула на бывшего духа, только что вошедшего в их палатку. Из-за холода она не спешила раздеваться, решив для начала написать пару коротких строк для советников. Вестница отложила бумагу и чернила в сторону, развернувшись к Коулу. Возможно, она ожидала этого разговора.

— Из-за Имшэля?

Коул кивнул, подтверждая ее догадки. Что ж, ее длинный язык до добра не доводит.

— Я не понимаю, почему ты стала с ним разговаривать. Почему не атаковала сразу? Почему согласилась на одно из предложений?

Коул действительно не понимал, почему. И ответ демона его раздражил, взбесил: ему не нравилось, что тот видел их отношения. Что мог сказать: «Одним ты уже заинтересовалась». Словно если она найдёт другого, то заинтересуется им. Не заинтересуется. Эвелин любила его. Коул видел это и слышал в ней и ее мыслях. Он больше не видел той старой боли от Блэкволла. Был только Коул. Везде.

— Знаю, что это глупо, Коул. Просто подыграла ему, хотела узнать, что тот скажет. Материализует их перед нами? Представь, что сидит где-то девица, а потом бац, и уже в крепости. Или, может, даст список? Короткий список всех девственников Тедаса. А потом ищи их.

Эвелин пыталась рассмешить его, как и сказал Варрик: «Всего лишь шутка, парень». Он видел, как Эвелин пыталась успокоить его, боясь, что расстроила и огорчила Коула. Боялась, что он бросит её из-за этой глупости. С этим он мог согласиться: это было глупостью. Особенно после того, как они убили Недозволенного, и Мишель присоединился к делу Инквизиции.

Вестница стояла, не решаясь подойти к нему, думая, что прикосновения будут для него неприятны. Но всё было наоборот. Коул подошел к ней, обнимая и по привычке наклоняясь, чтобы зарыться в волосы и шею носом. Она облегченно обняла его в ответ.

Что будет, если, став в конец человеком и мужчиной, он перестанет читать всё это в ней? Они перестанут понимать друг друга? Он больше не сможет узнать, что ее тревожит и чего она боится? Он не сможет ей помочь? И он не узнает, что сейчас все обвинения напрасны и глупы, и не обнимет ее? Что тогда?

Эвелин уже рассеивала его опасения.

Сомнения

— Когда я стану полностью человеком, — начал Коул не удержав в себе сомнения, — что тогда? Я перестану быть нужным? Нужным тебе?

Не смогу помогать людям? Я окончательно перестану быть Коулом?

Эвелин поднялась на локтях, заглядывая ему в глаза. Коулу нравилось, когда она смотрела на него. И видела его. И когда в толпе высматривала и искала только его.

Она подняла руку с мужской груди, проводя по его волосам ладонью и убирая их со лба. В конце остановилась на щеке, даря Коулу теплоту ладони.

— Не перестанешь. Разве ты хочешь прекратить помогать? Разве не в твоём характере добавлять мед в чай Лелианы, дарить цветы Жозефине и находить ее брошь? Разве не ты прячешь оружие от солдат, находишь пропавших гостей в сугробах, обходишь Сэру стороной, пытаясь ее не напугать лишний раз? Разве…

Эвелин поцеловала его в плечо, из-за того, что не доставала до рта. Нежно прошлась губами по коже, слегка щекоча. Коул хотел сделать то же самое. Хотел нависнуть над ней и одарить поцелуями, принести удовольствие, а взамен получить стон с его именем.

— Разве не ты помогаешь Инквизиции, расправляясь с храмовниками и венатори? Для этого не нужны твои особые таланты. И для помощи тоже не нужны. Наверное, стало труднее, но ты ведь не перестал это делать.

Коул покачал головой. Не перестал, но труднее и правда стало. Но он действовал по принципу Варрика: «Сделай, что сделал бы, но с оговоркой, что теперь ты заметен».

— Я перестану чувствовать чужую боль.

— А разве это плохо? — она снова коснулась его волос.

— Перестану знать, что болит. А значит не смогу помочь, — воспротивился Коул.

— Вивьен сразу же видит слабости собеседника и, когда хочет, искусно нажимает на них. Бык читает людей в мелочах и понимает, кто перед ним. Варрик — сказочник, который тоже видит людей насквозь, перенося их образы на бумагу.

— Но это они.

— Да. И без способностей духа.

Коул задумался. Только ласки Эвелин мешали уйти в себя и поддаться размышлениям и новым сомнениям.

— Я помогу, Коул.

Он поверил ей. Ее словам и тихим движениям. Поверил тому, кто верил в него. И он высказал последнее сомнение:

— Что, если я перестану понимать тебя? Что, если станет намного сложнее, чем я смогу осилить?

Эвелин улыбнулась. Девушка села сверху, всё также блуждая руками по его телу. Она нависает над ним и целует в губы так, что он не может не ответить. Ее ладонь обхватывает его плоть, что дрожью проходит по нему и вызывает тягучее чувство внизу.

— Мы справимся, — мы. — Чего я хочу сейчас?

— Меня? — глупо спрашивает Коул.

Она довольно соглашается, отстраняясь и спускаясь ниже. И мысль, что ему делать, когда он перестанет ощущать чужую боль и будет понимать людей только по их действиям, была последней. Сомнения исчезли, когда губы Эвелин присоединились к ее ладони внизу.

Эмприз-дю-Лион. Продолжение

На этот раз он не позволяет ей контролировать ситуацию и доставить удовольствие ему. Коул хочет сделать это для нее. Поэтому перетягивает ее руки вверх, когда те норовят опуститься ниже пояса.

Эвелин сказала, что здесь холодно и им придется спать в обнимку. Но даже если бы была жара, Коул не поступил бы иначе. Только если бы захотела сама девушка. А она не хотела — наоборот, снимала с него куртку и рубашку, притягивая ближе. О том, как спали Варрик с Блэкволлом, он задумался только на мгновение.

Он уложил ее нагую на холодные спальные мешки, нависнув сверху и целуя в губы. Эвелин неосознанно снова запустила руку ниже. Коул перехватив ее ладонь, скользнул по ней губами.

— Дай мне в этот раз доставить тебе удовольствие первым.

Эвелин взглянула на него, а он на нее: видел, как дрожали ресницы, как горел румянец на щеках, и как она сглотнула перед тем как кивнуть.

Коулу нравилось, как от его прикосновений ее мысли становились беспорядочными. Как при каждом соприкосновении губ с кожей она покрывалась мурашками, а Эвелин нетерпеливо двигалась.

Ее тело было для него новым знанием, которое он пытался освоить. И раз за разом, с каждым прикосновением и поцелуем ему казалось, что понимал он теперь лучше и больше.

Коул дотронулся до ореола соска, осторожно прикасаясь большим пальцем. В первый раз он был слишком груб, и Эвелин прошептала ему это. Коулу нравилась ее честность и то, что она не притворялась, а направляла его.

Странное дело, но он никогда не смотрел на женское тело так, как сейчас смотрел на нее. В прошлый раз, когда Маргарита танцевала для него, обнажаясь, он ничего не чувствовал, кроме боли. А сейчас ничего, кроме собственного желания, интереса и удовлетворения от ее стонов, потому что они у Эвелин были тихие, красивые и говорили ему, что он делал всё правильно.