Савельев и Топольский пошли вперед. Нео увидел, как Олег растопырил пальцы, которые, казалось, удлинились, теперь походя на когти хищной птицы. Сам Топольский тоже будто вытянулся, движения его были резки и быстры. Миххик нервно сжимал вспотевшими ладонями рукоятку меча, ловя каждый шорох и движение.

Волколак темной глыбой вылетел из кустов прямиком на Миххика. Савельев едва успел выставить клинок острием вперед. Оборотень налетел грудью на меч, – от сильного толчка Миххик пошатнулся, оступился и упал. Шкуру клинок не пробил. Оборотень навалился на Савельева, норовя ухватить за горло, но Топольский молниеносно оказался рядом, полоснул когтями-пальцами оборотня по ребрам, и плечом оттолкнул от Савельева.

Перевертыш взревел, дернув мордой к рваной шкуре, но тут же припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Топольский неестественно широко разинул рот, зашипев, как змея, и демонстрируя длинные клыки. Он в миг перескочил через Миххика, и, выбросив вперед руку, попытался хватить волчью морду. Оборотень увернулся, рванул вперед, ударив вампира лапами в грудь, попытался свалить, но Топольский ловко извернулся, вцепился волколаку в шею, оттолкнулся ногой от земли и оседлал серого, быстро сжав руками глотку. Оборотень встал на задние лапы,  встряхнулся, пытаясь избавиться от Олега, но тот держался цепко. Из пасти зверя вырывались сдавленные хрипы. Савельев с криком бросился вперед, выставив меч и метя оборотню в грудь. Меч угодил меж ребер, но шкуру опять не пробил.

– Да что ж такое! – удивился Миххик. Справа от него пронесся Нео, в его руке блеснул тонкий кинжал, он уже был готов заколоть зверя, но споткнулся о кочку и упал.

– Стойте!.. Стойте!.. – раздался крик бегущей к ним бабки. Жека воспользовался замешательством и взмахом посоха метнул в перевертыша клубок бледно-синего света. Волколак дернулся и остолбенел.

– Стойте... не убивайте... – запыхавшаяся старушка в ночнушке встала перед оборотнем, расставив руки. Глаза ее влажно блестели. – Пожалейте, люди добрые... не убивайте... – сквозь плач причитала бабушка. Она опустилась на колени и заплакала.

Подошел Жека, спросил жестко:

– Внучка?

– Внучка… – всхлипывая, ответила хозяйка. – Прошу, не убийте...

– Кто наложил заклятье? Отвечай! – зло пошипел Жендальф. – Не вздумай врать – учую ложь – сожгу обеих.

Бабушка закрыла лицо ладонями, зарыдала.

– Ну! – крикнул Жека.

– Колдун один... с подмастерьем у нас годков пять тому гостевали... напился он... да и полез к Анэсе... А она ему иголку в причинное место да и всадила... Долго мучился... колдовал над промежностью... а потом и навел на внученьку порчу... Мы из деревни и ушли в лес из-за ей…

Бабка зашлась плачем.

– Имя колдуна! – крикнул Жека. – Тебе известно имя?!

Старуха всхлипнула и уставилась на мага.

– Подмастерье звал его мастер Иттис. Как счас помню...

Жендальф скривился, махнул Топольскому, все еще державшего оборотня за шею:

– Слезай, теперь не убежит, – Олег нехотя разомкнул хватку, спрыгнул на мокрую от росы и волчьей крови траву.

– Не губите, господин чароплет, молю...

– Не убью... – глухо сказал волшебник, опустившись перед замершим на дыбах волколаком, и принялся чертить концом посоха странные символы на проплешине. Вычурные знаки засветились голубоватым светом. Закончив, Жека отступил на шаг и коснулся палицей самой яркой закорючки в кругу других, и медленно повел тростью вверх. Горящие на земле знаки оторвались от земли, заколыхались, следуя воле волшебника, повисли причудливой вязью в воздухе. Маг выбросил палицу вперед и колдовское клеймо легло на волчью грудь. В воздухе запахло паленой шерстью. Бабка всплеснула руками, вновь зарыдала.

Массивные  передние лапы зверя дрогнули, выгибаясь, хрустнули суставы. Когти удлинились, преображаясь в пальцы, вытянутое туловище съежилось, шея и морда втянулись...

Постепенно лик волка отступал, обнажая белое тело юной девушки. Когда обращение завершилось, Анэся обмякла и повалилась на землю.

Волшебник устало сгорбился, и поплелся к избе.

– Что-то притомился я, – буркнул он. – Пойду спать.

Ночной лес тихо шумел. Чуть в стороне от троицы друзей ревела бабушка. Где-то в чаще тревожно ухал филин.

– А я все думаю: как это бабка по лесу зайцев ловит, а оно оказывается вон как, –  миролюбиво сказал Черкашин, сунув руки в карманы штанов. – Расходимся, господа. Здесь и без нас разберутся, – Нео кивнул на счастливую бабушку и пришедшую в себя внучку.

* * *

На следующее утро хозяйка накормила своих гостей вкусным завтраком. На столе восхитительно благоухала перепелиная яичница с салом, твердый козий сыр, большой каравай хлеба, и конечно, вчерашний кролик. Несмотря на гастрономическую простоту, друзья понимали, что для бабушки с внучкой – это сравни пиру.

Кушали немного, скромно, дабы не объедать хозяев. После плотного завтрака, который пропустил только Олег, друзья вышли покурить в свежее утро. Затем Миххик расспросил, где находится ближайшее селение – нужно было запастись кровью для Топольского. После вчерашней схватки вампир выглядел изможденным, он изрядно побледнел. Старушка рассказала, что на севере, в полутора днях пути, лежит городишко Вильйон. Она объяснила, где нужно свернуть с тракта, чтобы выйти к нему.

К обеду друзья принялись собирать вещи. Анэся с бабушкой набрали большую котомку съестного и бурдюк воды. Сердечно распрощавшись с милыми гостями, старушка со слезами на глазах крепко обняла каждого мужчину, и путники двинулись в дорогу.

Топольский вяло переставлял ноги в хвосте отряда.

– Ты че киснешь, Дракулыч? – толкнул его в плечо Нео.

Олег даже не взглянул на Черкашина, продолжая мерно шагать.

– Сил не рассчитал, – ответил за вампира Миххик. – Истощение. – Савельев обернулся к Топольскому, спросил: – Держишься?

Олег кивнул, сказал тихо:

– Еще денек, думаю, протяну.

– Ты вообще, любую кровищу пьешь? – поинтересовался Максим.

Топольский с кряхтением, переступил через массивное корневище дуба.

– Почти, – ответил он. – Кровь оборотней и черных кошек не годится...

– Есть особые предпочтения? – уточнил Нео.

Топольский вымученно, но очень выразительно улыбнулся.

– Кстати, о перевертышах, – сказал Миххик, – Не пойму, отчего меч не пробил шкуру зверя? Клинок не идеальный, но достаточно острый.

– Порождения тьмы, – сухим бесцветным голосом заговорил Топольский, – уязвимы только перед серебряным оружием...

Нео хмыкнул: