Как далее заметил Александр Константинович, общественность Приморского района в течение пяти лет сражается за Корсак-могилу.
И будет далее сражаться за нее. До победы.
Никто ничего не нарушал?
А знаете, что в этой истории самое удивительное [чтобы не сказать потрясающее]? Оказывается, общество «Надра Запоріжжя» не обязано было согласовывать свои намерения с местной властью — с депутатами Мануйловского сельсовета, т. е. По словам мануйловского сельского головы Веры Рулевской, в соответствии с изменениями в законодательстве, такое согласование сегодня вовсе не нужно.
Получается, представители общества «Надра Запоріжжя» по собственной инициативе решили пообщаться с мануйловцами, чтобы ввести их в курс дела, если выражаться языком бюрократов.
Выходит и депутаты облсовета никакого закона не нарушали — действовали сугубо в рамках своей компетенции?
Выходит, так.
И последнее. Знающие люди растолковали мне: дача согласия на получение специального разрешения [в обиходе его называют лицензией] не влечет за собой немедленного начала работ на месторождении. Даже у таких промышленных гигантов, как Мариупольский металлургический комбинат и комбинат «Запорожсталь», которые в свое время тоже намеривались разбудить Корсак-могилу, на получение лицензии ушло около четырех лет.
Самые же знающие люди, с которыми я тоже поделился впечатлениями от поездки в Приморский район, предположили: никаких месторождений в Украине в обозримом будущем никто не планирует осваивать.
Всех — или почти всех, интересует только земля, а не то, что скрыто в ее недрах.
2013
Прямо по курсу — Корсак-могила
Корсак-Могила
На вершине степной горы
На горизонте — Корсак-могила
Корсак-могила летом
Корсак зимой
НИЧЬЯ ШАХТА, ВХОД В КОТОРУЮ НАПОМИНАЕТ... ТОННЕЛЬ НА ТОТ СВЕТ
В тридцати километрах от Запорожья — буквально за околицей поселка Степногорск, находится беспризорная шахта бывшего Таврического горно-обогатительного комбината, которой до середины 90-х годов вел разработку Великотокмакского месторождения марганцевых руд
По сообщениям в прессе, на 1 января 2001 года балансовые запасы, отнесенные к полю шахты №1 Таврического ГОКа, оценивались в 99 миллионов тонн, промышленные запасы марганцевой руды в контуре шахтного поля — в 55—57 миллионов. Это что касалось первой и на тот момент единственной гоковской шахты. Общие же залежи Токмакского месторождения могут достигать, как уверяли сведущие люди, 1,5 миллиарда тонн.
По оценкам специалистов, запасы токмакской руды превышают запасы Никопольмарганцевого бассейна, на которых работают и поныне Марганецкий и Орджоникидзевский горнообогатительные комбинаты. Немаловажно и то, что среднее содержание марганца в руде Токмакского месторождения — 25,8 процента, а, например, Никопольского — 23 процента. В связи с этим в советские времена планировалось, что токмакская руда постепенно придет на смену никопольской — по мере ее истощения, а новые шахты степного поселка Степногорска, который, как предполагалась, должен был разрастись до города с населением в сто тысяч человек, позволят заменить построенные еще в 30-е годы минувшего столетия Марганцевский и Орджоникидзевский ГОКи.
Лишний ГОК
Насколько мне известно, Великотокмакское месторождение, вроде бы, должны были разрабатывать не менее девяти горнорудных предприятий. А построили — буквально за околицей Степногорска, только Таврический ГОК.
В 1995 году он был почему-то признан… убыточным и закрылся [кому-то влиятельному в сем мире, похоже, он просто стал не нужен]. Через два года имущество ГОКа передали на баланс специально созданного предприятия «Стептехсервис», которое в начале двухтысячных предприняло попытку запустить остановленный ГОК. Даже вода из затопленной шахты тогда была откачана, в чем лично убедились мы с фотокорреспондентом Сергеем Томко, спустившиеся — вместе с представителями «Стептехсервиса», естественно, под землю по горизонтальному стволу шахты. Для этого предварительно был открыт вход в нее — мощные металлические двери.
Увы, ГОК в работу запущен не был. И далее события начали раскручиваться в сторону, скажем так, полнейшей деградации крупного горного предприятия, построенного для разработки крупнейшего месторождения марганцевых руд:
в 2008 году Министерство охраны окружающей среды Украины отняло — по причине бездеятельности, как я понимаю, у «Стептехсервиса» лицензию на разработку месторождения,
в 2014 году имущество предприятия — за долги, разумеется, было продано на торгах… как стройматериалы. Под разборку, то есть.
И в непосредственной близости от Степногорска, который, к сожалению, так и не превратился в крупный промышленный город юга Украины, купившие остатки ГОКа начали просто-напросто… нет, не разбирать, а уничтожать купленное.
В прямом смысле слова.
Чтобы не осталось камня на камне
В марте 2015 года на месте бывшего ГОКа мы обнаружили… Донецкий аэропорт, который от путлеровских фашистов наши герои, напомню, защищали 242 дня. Такое удручающее впечатление производило увиденное.
Конечно, обо всем этом я рассказал читателям нашей газеты, особо сосредоточив их внимание на том, как конкретно разбирались здания и сооружения бывшего ГОКа: железобетонные конструкции разбивали кувалдами, затем из разбитого хлама вырезали сваркой арматуру, которая шла… на продажу, конечно же. По рассказу работяг, занятых на кувалдно-резательных работах, за день таким способом можно было добыть… тонну арматуры.
Представляете масштабы творимого в двадцать первом веке варварства — по-другому и не скажешь. Это до какой степени должно деградировать общество, чтобы его представители — пусть не самые лучшие, начали зарабатывать на жизнь, разбивая кувалдами построенное их отцами?
Есть у кого-нибудь ответ на этот вопрос? У меня — нет.
Один из старателей, кстати, отвел нас тогда к знакомому нам с середины двухтысячных горизонтальному стволу шахты. Никаких ворот, которые мы когда-то видели, там уже не было: вход в шахту начинался прямо с поверхности земли, напоминавшей, повторюсь, Донецкий аэропорт. Или живую иллюстрацию к известной фразе Христа, очень точно охарактеризовавшего однажды высшую, конечную степень разрушения: «Не останется здесь камня на камне».
Точнее и ярче не скажешь.
А ведь там, под землей, где шахта некогда кипела работой, находится водоносный горизонт всей Запорожской области…
Ничья шахта
Через год, весной 2016 года, мы, несколько журналистов из Запорожья, снова побывали в Степногорске и, естественно, заглянули на ГОК. Как такового, его уже не было: если год назад на его территории оставались хоть какие-то сооружения, то в ту весну ГОК был доведен… почти доведен… до состояния «не останется камня на камне». Только пробивающиеся к солнцу кусты какого-то желтого кустарника подтверждали, что мы таки на земле пока, а не на том свете.
Впрочем, «тот свет» начинался тут же: преодолев очередную груду обломков, мы оказались… перед входом в шахту. Это был тот самый горизонтальный ствол, о котором я уже говорил.
Ноги в шахту бежали сами — уклон потому что там порядочный. Но на границе дня и ночи — примерно с того места, до куда достает дневной свет, невольно начинаешь сдерживать шустрый ход вниз, хотя запредельный мрак шахты так и тянет, так и зовет в неизвестность. Туда, откуда, может быть, уже не будет пути назад.
