Впрочем, к новолунию бдительность надзирателей притупилась. По-прежнему обыскивая Луну и не позволяя ей взять с собой ничего, даже подстилки на пол, охранники понемногу стали уставать от её болтовни и вскоре уже с чистой совестью отходили покурить… раз пять за час её пребывания.
— Мне кажется, вы плохо выглядите сегодня, мистер Грейбек, — за три дня до полнолуния во время очередного перекура надзирателей вдруг проворковала Лавгуд и шагнула ближе к решётке. — По-моему, вам нужно попросить вызвать колдомедика… через час-другой после моего ухода.
Он непонимающе нахмурился и тоже шагнул к ней.
Она улыбалась, глядя ему прямо в глаза.
— В вашем возрасте у обычных магов очень часто возникают проблемы с сердцем. Начинается всё с ощущения слабости, ноющих болей за грудиной, отдающих в левую руку… Временами становится трудно дышать… Мне кажется, вас уже второй день мучают эти симптомы. Будет очень печально, если с вами что-то случится. Думаю, правильно — сегодня же известить тюремного колдомедика о вашем недомогании…
Она подошла вплотную к решётке, удерживая его взгляд своими полупрозрачными, будто туман над Дартмурскими болотами, глазами… И он, словно завороженный, шёл навстречу, пока не оказался рядом, нависнув над ней — маленькой, хрупкой девочкой — огромной горой напряжённых мускулов.
— Поцелуйте меня, мистер Грейбек, — выдохнула она, запрокинув светловолосую голову и наконец закрыла глаза.
Едва его губы коснулись её приоткрытого рта, юркий горячий язычок пропихнул в них что-то гладкое и твёрдое…
— Мисс Лавгуд! — надзиратели всё же «проснулись» и уже спешили к ним по коридору, громко топая по каменным плитам тяжёлыми сапогами. — Грейбек, а ну отошёл от решётки!
Она отстранилась и вновь улыбнулась:
— Раскуси завтра утром.
Надзиратели возмущённо сопели и сердито втолковывали беспокойной посетительнице, что любые физические контакты с заключенными запрещены, а Луна смущённо извинялась и честно обещала более ничего подобного не повторять. Виновата, мол, но мистер Грейбек выглядит совершенно больным, и надо бы вызвать к нему колдомедика.
Фенрир абсолютно ничего не понимал в происходящем, но, как только немного пришёл в себя от «поцелуя» и осознал, что во рту у него находится нечто, похожее на небольшой стеклянный шарик… решил, не задавая лишних вопросов, исполнить всё, чего от него хотела Луна.
Вызванный колдомедик, конечно, никаких отклонений не нашёл (да и что он мог найти, стоя на расстоянии ярда от решётки?), но «жалобы» выслушал, какие-то записи сделал, и вечером Грейбеку вместе с миской пустой перловки выдали сердечную микстуру.
Он старательно слил «лекарство» в загаженную дыру, туда же отправил перловку… И лёг на окончательно провонявший плесенью тюфяк ждать утра. Временами накатывала нервная дрожь. Это не было предчувствием. Отнюдь. Он знал: завтра что-то произойдёт. И почему-то верил: произойдёт хорошее. Он верил Луне…
*
— «Утром первого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года заключённый Фенрир Грейбек был найден в своей камере мёртвым. Причиной смерти, по заключению тюремного колдомедика, стал сердечный приступ. Тело оборотня было кремировано. Известно, что в последние два месяца Фенрир Грейбек сотрудничал с представителями Министерства и принимал участие в беспрецедентном эксперименте, проводимом ведущим британским магозоологом Рольфом Скамандером и призванном доказать способность человеческой составляющей оборотня доминировать над сущностью зверя. Как утверждает мистер Скамандер, эксперимент проходил успешно, и ему очень жаль, что мистер Грейбек…»
Фенрир перебил Луну, читающую статью в «Ежедневном пророке», низким рыком.
— Какого гриндилоу этот твой Скамандер присвоил себе весь экскремент! Это ты…
Тихий смех заставил его заткнуться и нахмуриться:
— Чего смешного?
Она отложила газету и, поднявшись со стула, подошла к разделяющей их решётке.
— Не надо отбирать у мистера Скамандера его экс… — она вновь хихикнула, — экскременты. Для оборотней так будет лучше. — Узкая, прохладная ладонь коснулась его щеки. — Мы с вами, мистер Грейбек, должны завершить начатое. Надеюсь, Зелье Живой Смерти полностью нейтрализовано и никак не повлияет на вашего зверя.
Он замер. Идея Грейбеку не понравилась, когда ему только её озвучили. Хижинка, в которую его переместили после того, как тюремный колдомедик засвидетельствовал смерть, и где его вернули к жизни рябиновым отваром, выглядела довольно хлипенько. Грейбек не верил, что его могут удержать деревянные балки и воткнутые в них металлические прутья. Не убедили его ни уверения Скамандера, ни беспечность Луны, ни «показательные выступления» полувеликана Хагрида, продемонстрировавшего крепость решётки мощной и безуспешной атакой на оную всем полувеликаньим весом. Грейбек в безопасность затеи не верил… Прежде всего, потому что не верил своему волку, которого три сумасшедших любителя магических тварей собирались сегодня «не травить акониткой», а ещё… Ещё потому что он не хотел «верить», когда дело касалось безопасности Луны Лавгуд. Он хотел знать!
— Сколько до восхода?
— Пять минут, — прошептала она и, скользнув ладонью по шее, положила руку ему на грудь, туда, где учащённо заколотилось о грудину старое перепуганное волчье сердце. — Мы сможем. Профессор Люпин не убил Сириуса Блэка. И ты меня не убьёшь.
Она отстранилась, отошла и заперла на ключ дверь. А потом, вновь обернувшись к нему, вдруг начала расстёгивать пуговицы на шерстяном платьице.
— Луна… — захрипел он, неверяще глядя, как из одежды, словно бабочка из кокона, высвобождается обнажённое девичье тело.
— Думаю, так будет честно, — проворковала она и, переступив через опавшее на пол платье, вновь подошла к решётке.
Что-то горячее щекотно обдувало его шею. Он вздрогнул и слегка пошевелился. Тело ещё приятно ныло, голую спину холодил лёгкий ветерок, а к груди и животу прижималось нечто жаркое и… Луна! Он распахнул глаза и почувствовал, как внутри болезненно сжалось сердце. Луна…
Тонкая рука протиснулась ему под мышку и легла успокаивающим теплом на лопатку. По телу пробежала дрожь, и Грейбек с трудом выдохнул сквозь сцепленные зубы.
— Вы замёрзли, мистер Грейбек? — она чуть сильнее прижалась к нему и потёрлась носом о шею. — Уже, верно, утро… Можем…
— Я не замёрз, — просипел он и осторожно, всё ещё не веря в реальность происходящего, провёл пальцами по выступающим под тонкой кожей позвонкам. — Я тебя… Я тебя не убил?
— Мы подружились, — промурлыкала она и прогнулась под его грубоватой лаской. — Было немного страшно… Но… Ах… Я… Ты… Мы…
*
Луна не появлялась уже неделю. Грейбек метался по маленькой, оказавшейся чертовски крепкой хижинке и не знал, чем себя занять, чтобы не сойти с ума. Хагрид исправно приносил завтрак, обед и каждый раз оставался с Фенриром на ужин, хотя тот не нуждался в его обществе, о чём ни раз в грубой форме и сообщал этому дебилу. Бесполезно. Полувеликан всё равно приходил и всё равно оставался. Правда после второго обещания выпустить кишки, перестал пытаться заговорить. Однако сегодня…
— Ты бы не убивался так, — вздохнул Хагрид, пододвигая миску с мясным рагу к решётке. — Не в первый и не в последний раз егоза наша срывается во все тяжкие. Всё острых ощущений ей подавай… Эх… Вот что с детями-то война ваша сделала. Бедняжка и так не от мира сего была, а уж после… Не убивайся. Вернётся…
Грейбек, потянувшийся было за миской, ошарашенно замер.
— Куда… с-срывается? — выдавил он.
— А? — сбитый с мысли Хагрид поднял на него взгляд, моргнул и наконец сообразил: — А… Так вестимо куда, с профессором своим всяких опасных зверей приручать. Чем опасней, тем ей нужнее. И тебя вона выбрала из всех оборотней-то… Уж как мы её ни отговаривали, как ни упрашивали. Нет, говорит, не надобен мне недоволк…
— Меня… — убито повторил Грейбек, осознав, наконец, кем в действительности был для девчонки, и чем пахла она в то, первое их полнолуние…
