— Всыплешь. Вот выйдем отсюда — и я весь твой.

— Правда? — Баки приподнял брови и все-таки улыбнулся.

— Я всегда честен.

— В этом-то и проблема.

— Иди ко мне. Не хочу о проблемах.

Баки поднялся, тихо скрипнув кожаной экипировкой, и осторожно склонился над Стивом. Тот, с трудом подняв руку, притянул его за шею ближе и осторожно коснулся губами его приоткрытого рта. Нормального поцелуя не получилось — губы от прикосновения простреливали горячей болью, и Баки, быстро коснувшись его скулы, отстранился.

— Если я испачкаю твою постель и насыплю грязи на раны, доктор пообещал меня отсюда выкинуть, — заметил Баки, снова устраиваясь в кресле.

— Хочу на это взглянуть. Давненько чудес не случалось.

— Я ему так и сказал.

— Но тебе все-таки надо отдохнуть, Бак. Принять душ, перекусить.

Баки взглянул на часы.

— Через сорок минут придет Романов, подменит меня.

— Я в состоянии побыть один.

— Черта с два. Стоило мне на мгновение отвернуться, и ты тут же уронил на себя чертов бункер. Не хочу рисковать.

— Семь с половиной месяцев, Бак. И последние четыре с половиной — в полном молчании. Я уже…

— Похоронил меня.

— Нет.

— Да. Я видел твою скорбную мину в прицел.

— Когда?

— Два месяца назад. Теракт в торговом центре.

— Что? — хрипло переспросил Стив. — Ты был там? — он от возмущения попытался встать, но застонал от боли и откинулся на подушку. — Бак?

Баки вздохнул.

— Я был в Нью-Йорке, и тут по всем каналам… Не удержался. Извиняться не буду.

— Так это ты снял главаря. Баки!

— Да. И думал, ты догадливее. Я же сказал, что присматриваю за тобой, — он кивнул на щит, сиротливо прислоненный к кровати. Стив вспомнил стикер, приклеенный скотчем, и почти покраснел. Почти.

— И как часто? Господи, Бак, что нельзя было дать о себе знать каким-то менее… экстравагантным способом?

— Каким? Послать тебе цветы?

— Ну да, трупы врагов красноречивее.

— В точку.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом Стив вздохнул:

— Я скучал. Черт, да чуть с ума не сошел.

Баки хотел что-то сказать в ответ, потом прислушался, склонив голову к плечу, и хмыкнул:

— Нет у тебя ума, Роджерс, одно ослиное упрямство.

— Не могу не согласиться, — прозрачная дверь в палату отъехала и на пороге появилась Наташа. — Езжай домой, Барнс, я за ним присмотрю. И постарайся больше не оставлять за собой кровавые отпечатки ботинок, Тони и так уже купил этой больнице томограф. Для компенсации морального вреда, нанесенного тобой персоналу.

— Что ты сделал, Баки?

— Спас твою задницу, Роджерс, — устало огрызнулся тот. — Не благодари, это было небескорыстно. Прости, Романов, в смокинг тут переодеться негде, так что, — он окинул живописным взглядом свою броню, покрытую сажей, пылью и подозрительными бурыми пятнами, — пойду как есть. Отбой, Стиви, завтра принесу тебе цветы, если ты так настаиваешь.

— Главное, чтобы не труп очередного террориста.

— Только если не будет другого выхода. Романов, — он отсалютовал Наташе, подхватил винтовку и вышел из палаты. Дверь с тихим шорохом закрылась за ним, отрезая звуки никогда не спящей больницы.

— Цветы? — ехидно спросила Наташа, и, отряхнув кресло от пыли, оставленной Баки, скользнула на его место. — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — почти спокойно ответил Стив и закрыл глаза.

— Ладно, — протянула Наташа и уткнулась в телефон. — Спи.

Стив еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, пытаясь переварить новость — Баки жив, — но так и уснул, не согнав глупую улыбку с разбитых губ.

========== Часть 11 ==========

Кости срастались относительно быстро: неделя вместо нескольких месяцев у обычных людей. Стив изнывал от безделья. Не помогали ни навороченный планшет, притащенный Тони, ни домашняя выпечка от Наташи, ни бесконечные байки Тора. Баки, который находился в больнице почти все время, которое не проводил на пресс-конференциях (Фьюри держал слово) и на допросах по делу наркокартеля (судебный процесс был публичным и очень шумным), стоило Стиву начать с ним обсуждение событий последних семи месяцев, хмурился и говорил «не здесь».

Стив уговаривал себя потерпеть — дома он вытрясет из Баки правду, в том числе и о том, зачем он так рисковал собой, в одиночку охотясь за Майером. Можно было заподозрить здесь личный интерес, крепко замешанный на ненависти, и Стиву становилось плохо от одной мысли о том, что Баки пришлось пережить в застенках чертовой ГИДРЫ.

— Бак, — позвал он, дождавшись, пока медсестра сделает очередной бесполезный укол (сыворотка расщепляла все, в том числе и такие полезные вещи, как анестетики и антибиотики) и уйдет.

— М?

— Я хочу домой.

— Годы идут, а ни черта не меняется, — Баки отложил планшет и вытянул ноги Стиву под кровать. — «Я хочу домой, Баки». «Я больше ни ногой на улицу без шарфа, клянусь, Баки». «Я бы не ввязывался в драку, но ты же понимаешь, они обидели леди. Я не мог остаться в стороне, Баки». Каждый раз одно и то же. Стоит мне отвернуться, и ты либо с пневмонией, либо с переломами, либо на волосок от смерти.

— Пневмония мне не грозит, — улыбнулся Стив.

— Хвала небесам. Но вот с остальным-то что делать?

— При моем роде занятий — ничего. И, кстати, я хочу поговорить… обо всем об этом. Ты не считаешь, что нам давно надо все обсудить?

— Я честно готовил речь, — поделился Баки, прищурившись и глядя куда-то сквозь Стива. — Но когда понял, что бункер рухнул, а ты остался внутри, в моей голове не осталось ни одного цензурного слова. Вряд ли ты захочешь услышать признание в любви, на три четверти состоящее из мата.

— Признание, — улыбнулся Стив и прикрыл глаза. — Отчего у меня впечатление, что я уже услышал все, что хотел?

— Не знаю, Роджерс, кто ж тебя разберет. Придется подождать, пока я перестану трястись от страха каждый раз, как оставляю тебя одного. Возможно, тогда я смогу высказаться как-то менее грубо. Я работаю над собой.

— Ты боишься, что на меня рухнет потолок больницы?

— Больше скажу, — Баки поднялся и размял ноги.— Я вижу это в кошмарах каждую ночь. Схожу за кофе. Тебе принести?

— Да, капучино с карамелью.

Баки выразительно скривился и вышел, оставив дверь открытой. Стив закрыл глаза и никак не мог перестать улыбаться. Ему вспомнился довоенный Бруклин, постоянные болезни, вечная нехватка денег. С тех пор все изменилось, но самое главное осталось — Баки был рядом.

— Держи, — Баки протянул ему стакан и сел напротив. — Видел твоего врача. Допивай и поехали.

— Куда?

— Домой, — просто сказал Баки. В этом был он весь. На словах мог огрызаться сколько угодно, мог вообще угрюмо молчать, но, когда доходило до дела, он наизнанку готов был вывернуться, лишь бы Стиву было комфортно. Так было всегда.

— Доктор Райт говорил, что продержит меня тут еще минимум три дня, — Стив отхлебнул кофе и пристально взглянул на Баки. Тот сидел с таким видом, будто происходящее его не касалось.

— Ну, значит, он передумал.

— Что ты с ним сделал?

— Вежливо попросил не утомлять и тебя и меня всякой бесполезной херней типа этих антибиотиков и витаминов, что тебе колют. Один фиг бесполезно, по себе знаю. На нас действуют только сильнейшие психотропы, и то не все, и частично — яды. Этого я ему, если что, не говорил. Давай, я помогу тебе одеться.

Стив несколько мгновений колебался — с Баки никогда не могло быть просто — но домой действительно очень хотелось, а потому он перекатился на бок и с трудом сел. Баки порылся в сумке, стоявшей в небольшом шкафчике в углу, потом поднял глаза на Стива и ухмыльнулся.

— Давай, мелкий. Выберемся отсюда. Наше счастье, что я сегодня не на байке, совсем паршиво было бы. Сиди, я тебя раздену.

— Баки.

— Я себя контролирую, не беспокойся. Твое моральное падение совершится за закрытыми дверями нашей квартиры, я там уже все очистил от жучков.