Лёнькин напарник, Бобыль, был вечный старатель, как он сам говорил: - У меня нет ни жены, ни тёщи, ни дома, ни собаки, всю жизнь по артельским "бичарням" ошиваюсь. - Узнав, что Лёнька родом из Сибири, он рассказал ему, как несколько лет тому назад работал в артели, в объединении "ЕНИСЕЙЗОЛОТО".
- Я там на ДЭТе, (марка бульдозера) толкал пески под монитор. Жара там у вас, в Сибири, градусов под 40 стояла, и хоть ДЭТ был без крыши, в карьере всё равно дышать было невозможно, да вдобавок ещё тайга кругом горела. Мимо нас, частенько, то сохатые, то медведи пробегали, от огня и дыма спасались. Нас спасало то, что мы вокруг участка весь лес завалили, да то, что речка нас от горевшей тайги отделяла. И тут, как раз перед обедом, врезал такой ливень, вот точно, как из ведра полилось. Я рванул бегом под навес, там у нас столовая была, другие мужики тоже туда рванули. И чтобы не терять время даром, повар покормил нас обедом. Кстати, повар у нас был знатный мужик, раньше работал шефом в одном известном московском ресторане, такими блюдами нас потчевал, пальчики оближешь.
В общем, дождь полил где-то час и так же резко, как и начался, так и закончился. Видно Бог услышал нас, пожары притушил, а то от дыма уже глаза слезились, и дышать сразу легче стало. Подхожу я к своему ДЭТу, смотрю, возле гусеницы лежит, на белом как манка песке, камень, размером с куриное яйцо. Я поднял его, нет - не камень: - Мать твою! Самородок! - честно тебе скажу, я чуть в штаны не наложил. Первое о чём подумал, - быстро прячь его в карман, пока ни кто не видит. Но потом, Слава Богу, хватило ума этого не делать.
Золото там было мелкое, в основном как песок да мелкие семечки, но зато высшей пробы, а тут такой, здоровенный самородок. Отнёс я его начальнику участка в вагончик, положили на весы, почти на 250 граммов он потянул. Наш участок самый богатый на золото был, до нас там никого не было, кругом было сплошное болото и в старину старатели туда попасть не могли. Хотя в округе они все речки перешерстили, мы видели их шурфы и отвалы, и удивлялись, как они вручную, да на лошадях такие объёмы перелопачивали. Летом на участок можно было попасть только на вертолёте, продукты нам закидывали раз в 10 дней, когда прилетали за золотом инкассаторы.
Стройматериалы, ГСМ, в общем всё, что было нужно, мы старались завезти по "зимнику". - Тут Бобыль рассмеялся, вспомнив, как однажды зимой, ему пришлось дежурить на участке, где через зимник протекал не большой ручей.
- Летом этот ручеёк, - рассказывал он Лёньке, - перешагнуть можно, а зимой в мороз, он так "закипал", что его на "Урале" проехать не могли. Мы там по очереди дежурили, по 2 дня жили в вагончике, возле него, костры жгли да ломом русло долбили, чтобы вода уходила. На второй день, утром, я проснулся, затопил печку в вагончике, хлебнул "чифирьчику" малость и пошли мы с собачкой "накипь" долбить.
Костёр сушняком оживил, стою, ломом лёд долбаю, смотрю, моя собачка, с поджатым под пузо хвостом, с выпученными глазами, пулей пролетает мимо меня, и голосит дурным голосом, - ай яй яй, ай яй яй. Я оглянулся, метрах в 60-ти от меня, бежит по дороге в мою сторону, волчара, здоровый как конь. Веришь - нет, я даже не понял, как я уже на ближайшей берёзе оказался. Волчара, знаешь, так вразвалочку, подбегает и садится на дороге напротив меня, смотрю, за ним следом, ещё два его кореша подтягиваются, и садятся, козлы, рядом с ним. Я, как дятел, сижу на берёзе, смотрю на них, они смотрят на меня. Я давай ветки отламывать и бросать в них, бесполезно, даже не шелохнулись. Давай орать на них: - Кыш отсюда! Пошли вон! - Всё без толку, как сидели, так и продолжают сидеть. Минут 15 просидел, чувствую, начинаю замерзать, хоть мороз и не сильный был, думаю, градусов 20-25, а сидеть без движения, всё же, не май месяц. Я уже и Бога, и всех святых вспомнил, давай просить их, простить мне все грехи мои, и не позволить мне на этой берёзе околеть. Ещё, наверное, минут 15 просидел, уже ни рук, ни ног не чувствую. Вдруг, слышу, где-то вдалеке, машина идет, хотел заорать и не смог, глотка замёрзла. Минут через 5, показался наш "Урал", бензовоз, эти "волки позорные", его метров на 50 подпустили и только потом, с не довольными мордами, убежали.
Мужики наши подъехали и давай зубы скалить: - Бобыль, ты какого хера там завис, никак зимовать там собрался, давай слезай, а то мы сейчас дальше поедем.
А я уже так замёрз, что даже "послать" их, у меня сил не было. Руки так окоченели, что я их еле расцепил и кое-как слез с берёзы - спасительницы. Мужики её уже хотели срубить, чтобы меня от неё отодрать:- Бобыль, ты, наверное, ни одну бабу так крепко не прижимал, а? - продолжали они надо мной насмехаться, гады.
Он и сам теперь рассказывал об этом, смеясь над собой.
- А вообще мне в Сибири работать нравилось. Там в артели мужики нормальные подобрались и " трудак" там был хороший, и главное, стабильный, а природы такой красивой, я больше нигде не видел.
- Ну и работал бы там, - сказал Лёнька, - сюда-то как тебя занесло?
- Да я бы работал, но там с одним "блатным" козлом у меня конфликт получился. Там начальником центральной базы был такой Пилочка, - это фамилия у него такая была. В общем, мы с напарником по окончании сезона, привезли на базу свой ДЭТ. Нужно было заменить двигатель и так по мелочи кое-что подшаманить. Он, козлина, нам сразу, с первого дня начал палки в колёса втыкать. Там "бичарня" была большая, 2-х этажная и уже почти пустая, старатели по отпускам разъехались, комнат пустых было много. Он, - эта Пилочка, захотел поселить нас в самую зачуханную и холодную комнату, видите ли, у нас "робы" слишком грязные.
Я ему говорю: - Мы в этом гадюшнике жить не будем. На втором этаже есть пустая, нормальная комната, мы туда поселимся. - Он на меня матом, мол - "явились тут господа, люкс им подавай". Ну, я в ответ, послал его куда подальше. В общем, сцепились мы с ним. Мне уже после мужики рассказали, какой он гнилой. Он простых старателей вообще за людей не считал, - ни когда, ни с кем не здоровался, такой высокомерный жлоб был. Если ему кого-то надо было подозвать к себе, он сначала свистел, а потом кричал: - Эй, давай бегом сюда. - В общем, 2 сезона он отработал, а врагов нажил себе пол артели, развел там стукачей да "шестёрок", они ему и сдавали мужиков за всякую хрень.
В общем, настучал он на меня председателю, что я такой - сякой и что мне не место в артели. Но председатель там нормальный мужик был, оказалось, что мы с ним в Узбекистане в одной артели работали, только в разное время. В общем, он меня тогда отмазал, не дал этой Пилочке меня на "крыло посадить".
Через 2 недели мы с напарником ремонт закончили и, накануне отъезда в Адлер, я зашёл в столовую пообедать, и с мужиками попрощаться. Все уже разошлись, я один сижу, чай пью. Слышу за дверью, в тамбуре, крик, шум какой-то, потом дверь открывается и в столовую на четвереньках заползает, весь в крови, Пилочка, и падает в отключке. Я смотрю, голова у него пробита, прямо яма на черепе, и из неё кровь хлещет. Я давай орать, повара звать на помощь, мы ему рану полотенцем зажали, и я побежал в контору, вызывать скорую.
Оказалось, кто-то, кто знал, что он ходит в столовую последним и обедает всегда один, подкараулил его в темном тамбуре и бутылкой из-под шампанского, отоварил его по голове так, что бутылка разлетелась вдребезги. От смерти его шапка оленья спасла, он выжил, но мужики говорили, что с тех пор у него рот не закрывался, и постоянно слюни текли.
В общем, подозрение пало на меня, менты таскать начали, но повар подтвердил, что я ни куда из столовой не выходил, и от меня отстали. Потом, когда я вернулся из отпуска, мне председатель сказал, что мне будет лучше, из артели уволится. А сюда меня Иваныч сблатовал, мы с ним в Адлере отдыхали вместе, там и познакомились.
