– Я злой до мозга костей, Бонстер, и ни тебе, ни кому-либо ещё, не изменить мою натуру. Я всегда делаю то, чего мне не стоит делать, и получаю от этого незыблемое удовольствия, – Кай улыбнулся ещё шире. – Я монстр.
И он признал это. Первый раз в своей чёртовой жизни. Да, Кай всегда называл себя убийцей, психопатом, социапатом и даже садистом, но он никогда не мог назвать себя монстром, ведь за маской каждого чудовища, скрывается ранимая душа, а у него в груди – была лишь пустота. Бездонная, и до ужаса пугающая. Словно сама тьма, поселилась в этом бренном теле.
Бонни поморщилась от боли, вызванной уходящей из тела магии, но всё же, она нашла в себе силы, взглянуть Каю прямо в глаза. Раньше, девушка считала также. Прежде, она не видела разницы между этими определениями, но сейчас, ведьма чётко понимала одну вещь: «Когда монстр не монстр?
Когда ты любишь его»
И от собственных мыслей, Беннет бросило в жар.
Кай медленно расцепил свои ледяные пальцы, позволяя руке Бонни, выскользнув из них, плетью повиснуть вдоль туловища.
– Раньше, я думала, что тебя просто привлекает тьма, – осипшим голосом пробормотала Бонни, – но я ошиблась, Кай – ты и есть тьма.
Паркер усмехнулся.
– И все чистые сердцем тянутся к ней.
Беннет медленно кивнула, проводя языком по пересохшим губам. Её взгляд скользил по лицу парня, стараясь отыскать на нём хоть одну эмоцию, но всё время наталкивался лишь на холодное равнодушие. Кай Паркер не был принцем, обращённым в чудовище. Он не был рыцарем, спасающим принцессу. Он не был даже отрицательным героем, вставшим на путь исправления. Кай Паркер был монстром. Для всех, кроме неё. Кроме той, что всё-таки, однажды, смогла разглядеть под обличием чудовища – живого человека, который всю свою жизнь, пытался вырваться наружу, но при этом, был заперт так крепко, что вряд ли когда-либо сможет получить столь желанную свободу.
– Это не правильно, – севшим голосом прохрипела ведьма, наверное, больше стараясь доказать это самой себе. – Мы не можем… есть определённые правила.
Кай широко улыбнулся, при этом медленно качая головой. Плевать он хотел на все эти чёртовы правила.
– Они не имеют для меня никакого значения, Бонни, – парень слегка поддался вперёд, опаляя щёку девушки своим горячим дыханием. – Я с лёгкостью изменю все эти правила, и никто не сможет меня остановить, – он усмехнулся. – Признай, ты ведь хочешь меня. Ты думаешь обо мне. Тебя влечёт ко мне, – прошептал Кай, прямо в так приветливо приоткрытые губы. – Обещаю, я постараюсь быть нежным.
И Бонни знала, что Малакай был чертовски прав. Он был словно змей искуситель, вынуждающий девушку сорвать запретный плод, при этом наплевав на всех и на всё. И какая ирония, что сам же искуситель, и являлся тем самым непозволительным, но таким желанным плодом.
Ведьма сдалась первой. Приподнявшись на носочки, она прижалась своими губами к его, чувствуя, как все её мысли, в этот же миг, уходят куда-то на второй план.
Это всё – затуманивающий разум алкоголь.
Ведь искать себе оправдания, всегда легче, чем признать правду, не так ли?
Бонни чувствовала, как одна из ладоней парня, легла на её талию, а вторая – скользнула вверх по спине, достигая шеи, и слегка сжимая её ледяными пальцами, тем самым, заставляя ведьму, ещё сильнее прижаться к требовательным губам Кая.
Пальцы Беннет зарылись в мягких каштановых волосах, слегка оттягивая их назад – заставляя Паркера рычать, а после, надавливая на затылок, принуждая углубить их страстный поцелуй.
Молодым людям казалось, что всё вокруг растворилось, что на целой планете – они остались абсолютно одни. Никаких правил. Только он и она. И плевать, что скажут друзья.
Это её жизнь…
Бонни чувствовала, как теплый и влажный язык Кая, проскользнул меж её приоткрытых губ, сталкиваясь с её собственным, в безумном танце.
Девушка судорожно вдохнула, ощущая, как ладонь Паркера, соскользнув со спины, забралась под её кофточку, обжигая нежную кожу холодом и болью от вытягиваемой магии. Невыносимо и приятно одновременно. Бонни сходила с ума от убивающей её боли, как чёртов наркоман, приближающий себя к смерти с каждой новой дозой.
Кай усмехнулся прямо в её приоткрытые губы, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в зелёные глаза ведьмы. Он чувствовал её сбившееся дыхание, ощущал собственной грудью – её учащённое сердцебиение, и видел желание, плескающееся во взгляде Беннет. Он победил, но и проиграл одновременно. Назад пути больше нет, и они оба погрязли во всём происходящем дерьме. Всё зашло слишком далеко, и их “невинная” игра без правил, переросла в нечто большее – в реальность.
– Тогда… это была не связь, – прохрипел Кай, чувствуя, как ведьма напрягается, слегка поддаваясь назад. – Ведь даже сейчас, когда связи больше нет, мои чувства… они остались всё те же.
Бонни медленно кивнула, а уже в следующую секунду, вжалась своими губами в его рот. Девушка знала, что это не правильно, но, наверное, она всё-таки действительно стала жертвой стокгольмского синдрома. Или, скандального секса… Впрочем, имело ли это сейчас хоть какое-нибудь значение?
Паркер покусывал, оттягивал и царапал клыками губы девушки, наслаждаясь её тихими стонами, и тёплыми ладонями, блуждающими по его крепкому торсу.
Прикосновения Бонни доводили до дрожи, заставляя тихо рычать, ведь зверь, в любую секунду, был готов вырваться наружу. Но ведьма не боялась его, у неё больше не было на это нужды, ведь она стала единственной, кто смог приручить монстра, сделав его ласковой зверюшкой, но только для неё одной. Для других, Кай Паркер оставался всё тем же чудовищем, которого, было необходимо остановить.
Бонни негромко ахнула, чувствуя, как парень, прижав её к стене, подхватывает её за бёдра, слегка приподнимая их вверх, позволяя стройным ногам мулатки, обхватить свой торс. Слишком близко, буквально вжимаясь друг в друга, и единственной преградой, оставалась лишь ненавистная одежда…
Беннет стонала и выгибалась дугой под умелыми ласками, а её губы, скользнули по уголкам его губ, проложив дорожку поцелуев по скуле, и спускаясь к шее, слегка покусывая её, как это любил делать сам еретик.
Кай глухо зарычал, прикрывая глаза, при этом судорожно вдыхая, пытаясь не упустить и так ускользающий из рук контроль, но, увы, претерпевая в этом неудачу. Еретик сходил с ума, от её обжигающих разгорячённую кожу прикосновений. Губы ведьмы и её магия, что всё ещё продолжала в него поступать – обжигая вены кислотой, буквально сносили Малакаю крышу. Впервые в жизни, он целиком и полностью потерял над собой контроль. Впервые, он хотел бороться… ради неё. Паркер хотел, чтобы Бонни защитила его от этой прожигающей и убивающей тьмы, ведь в этот момент, он так рьяно тянулся к свету.
– Кай, – тихо, едва слышно простонала Беннет, но он услышал, и губы еретика, растянулись в усмешке.
Она произнесла его имя именно так, как он всегда этого хотел. Со страстью, с желанием, со всеми эмоциями, что сейчас буквально накрыли их с головой.
Бонни слегка отстранилась, чувствуя, как теперь, губы Кая скользят по её ключицам, шеи, слегка царапая нежную кожу вылезшими клыками. Слишком близко к той самой манящей вампиров жилки, но девушка не боялась. Больше не боялась.
– Тогда, – сбивчего прошептала она, – когда я предала тебя в том подвале, почему ты не убил меня за это предательство? Почему даже не попытался?
Кай зарычал, а его клыки, больнее обычного царапнули нежную кожу, оставляя на ней заметные царапины, из которых – выступили несколько капелек крови. Еретик просто не мог поверить в то, что ведьма решила заговорить об этом прямо сейчас. Не самый подходящий момент, не так ли?
– Потому что знал, что не смогу, – прохрипел он, скользнув языком по такой дурманище сладкой на вкус коже. – Дело было не в связи. Оно было в тебе.
Бонни кивнула, и, кажется, ещё до того, как она, обхватив его лицо ладонями, вновь притянула Кая к себе, он успел заметить удовлетворённую улыбку, на её слегка припухших от поцелуев губах. Она получила именно тот ответ, который ожидала.
