Кай шагнул вперёд, внимательно вглядываясь в лицо Бонни, будто пытаясь найти там какой-то подвох. Всё слишком хорошо складывалось, чтобы быть правдой. Кто знает, может это просто очередная ловушка, в которую его хотят заманить?

– Как мне узнать, что ты не лжёшь? Ведь вы с Лаурой были в одной команде. Пытались вместе меня убить, – его глаза недобро блеснули. – А тут, совсем неожиданно, ты сама, просишь помощи её остановить.

Бонни поджала губы. Она понимала, почему Кай не доверяет ей. Наверное, на его месте, она думала бы так же. Но, в любом случае, сейчас, девушка должна была сделать всё, чтобы заставить еретика довериться её словам. Каким образом? Что ж, был только один единственный способ – довольно таки рискованный, и слишком опасный, но Паркер не оставил ей другого выхода. Чтобы выиграть – на кон она должна поставить всё.

Девушка вскинула на парня взгляд свои зелёных глаз, сталкиваясь с его собственным. Казалось, сейчас, воздух вокруг, буквально потрескивал от напряжения. Они оба затеяли слишком опасную игру, при этом даже не зная её правил.

– Я сниму это, – Бонни медленно расстегнула браслет с вербеной, что висел на её запястье, бросая его на кровать. – И я не принимаю вербену внутрь. Так что, ты можешь внушить мне говорить правду, – она безразлично пожала плечами. – Я не смогу тебе солгать.

Кай с недоверием взглянул на ведьму из под полуопущенных ресниц. Неужели, Беннет действительно была в таком отчаянии, что готова пойти на столь рискованный шаг? Ведь даже ему самому неизвестно, что он может решить ей внушить. Выбор был крайне большим, и никаких ограничений. Бонни будет в его полной власти, и под полным контролем. Такая беззащитная и податливая, словно марионетка в руках кукловода. Наверное, только бы глупец отказался от столь щедрого предложения.

Парень хищно улыбнулся, ступая вперёд.

Девушка замерла, затравленно наблюдая за передвижениями еретика, что сейчас так стремительно, приближался прямо к ней. Собственная затея, больше не казалась ей такой привлекательной, как ещё минутой назад. Сердце гулко стучало в груди, отдаваясь бешенной пульсацией в висках. Но если это единственная возможность заставить Кая поверить, то пусть будет так.

Паркер остановился прямо напротив Бонни. Теперь, молодых людей разделяло не более полуметра. Опасно близко. Он слегка склонил голову на бок, с интересом рассматривая девушку. Парень видел, как сильно она была напряжена – натянута, словно струна, что уже вот-вот лопнет. Губы Малакая растянулись в улыбке – слишком зловещей, не предвещающей ничего хорошего для ведьмы.

– Готова?

– Хватит медлить, Кай, – просипела Беннет вмиг севшим голосом. – Покончим с этим как можно быстрее.

Ведь девушка знала – ещё хоть одна секунда промедления, и она трусливо отсюда сбежит, пытаясь скрыться от этого тяжёлого взгляда социапата. Находиться так близко к нему, было сродни самому тяжёлому испытанию. Ведь чем ближе подходил Кай, тем предательски сильнее, колотило девичье сердце. И сейчас, ведьма и сама не знала, было ли это вызвано страхом, или чем-то ещё. Чем-то более пугающим.

Паркер кивнул, кладя свои ладони на плечи Бонни, и ловя её взгляд своим. Он поддался ещё слегка вперёд, при этом не разрывая зрительного контакта.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Бон? – его зрачки изменили свой размер, применяя внушение.

– Убил свою мать, – чётко, не медля и секунды, отчеканила девушка.

Кай довольно хмыкнул. Что ж, значит, это и правда не было ловушкой, и его мать действительно успела перейти дорогу не только ему, но и всей этой дружной компании вампиров.

Интересно.

Да, Паркер получил ответ на свой вопрос, но не воспользоваться сложившейся ситуацией в своих интересах, было бы крайне глупо. Последний раз, Бонни была так беспомощна перед ним, только во сне. Признаться, Кай уже и не надеялся увидеть эту беспомощность и наяву. Словно кукла, в руках своего кукловода, и внушение, было теми ниточками, которыми парень мог сейчас искусно дёргать, заставляя марионетку делать всё, что только он сам пожелает. Он может спросить всё что угодно – она не солжёт. Может приказать сделать то, чего ведьма никогда не стала бы делать по доброй воле – она не сможет отказаться. Теперь, Беннет была в его полной власти.

– Что ты сейчас чувствуешь, Бонни?

На секунду девушка замешкалась, будто пытаясь прислушаться к собственным ощущениям. Ведьма нахмурилась, и от этого, меж её бровей пролегла небольшая складочка.

– Страх, отчаяние, боль… надежду.

– Надежду на что?

– На то, что однажды, все мы будем свободны.

Паркер медленно выдохнул, поджимая губы. Он всё так же пристально продолжал смотреть Бонни в глаза, боясь разорвать контакт. Что ж, стоило признать, что последние двадцать пять лет своей жизни, большую часть из которых он провел в заперти, Кай хотел того же самого. Свободы.

Что-то неприятно защемило в груди. Эмоции возвращались, и еретику пришлось приложить немало усилий, чтобы затолкать их обратно. Не сейчас, пока он не был к ним готов. Да и не известно, будет ли готов хоть когда-то.

– Назови моё имя, Бонни, – совсем неожиданно даже для себя самого, выпалил Паркер, а его зрачки, в тот же миг, предельно расширились, и так же стремительно, сузились обратно.

Он хотел его услышать. Как и тогда, в её чёртовой комнате пару недель назад, хотя, казалось, что с того момента, прошла уже целая вечность.

Губы девушки слегка приоткрылись, и она на выдохе вымолвила:

– Кай.

Еретик слабо улыбнулся. Хорошая девочка. Но вот только, её голос… он всё также, как и тогда, был не тот. Голос ведьмы был тускл и безжизненным, в нём не было никаких эмоций. Ничего. Даже ненависти. Лишь доводящая до дрожи пустота.

Ладонь Кая, соскользнув с плеча девушки, взметнулась к её лицу, касаясь щеки, чуть приоткрытых губ, и останавливаясь на подбородке, который, парень, едва ощутимо, обхватил ледяными пальцами, заставляя Бонни, слегка поднять голову вверх. Она смотрела прямо на Малакая, но в тоже время, затуманенный внушением взгляд, смотрел в никуда.

– Ты меняешь меня, Бонни, – Паркер слабо усмехнулся. – Пробуждаешь внутри меня несуществующую человечность, и это, мне крайне сильно не нравится, – он слегка подался вперёд, едва ощутимо касаясь губ ведьмы своими, и вновь отодвигаясь назад. – Забудь обо всём, что сейчас произошло.

Кай отступил, и в тот же момент, Бонни вздрогнула, принявшись часто моргать, стараясь прийти в себя. Последнее, что она помнила, так это то, как Кай шагнул к ней, а после – лишь темнота. Девушка нервно сглотнула, проводя языком по вмиг пересохшим губам.

– Так ты поможешь? – едва дрогнувшим голосом прошептала ведьма, вскидывая напряжённый взгляд на Паркера.

– Хорошо, – Кай медленно кивнул. – Я помогу тебе, и даже сыграю роль героя во всей этой операции, – улыбка еретика поблёкла, а голос стал более твёрдым, – но запомни раз и навсегда, Бонни: я не герой, и никогда им не стану.

И ведьма это знала. Такие как Паркер, не становятся добропорядочными гражданами, они не начинают заниматься благотворительностью, или вершить иные добрые дела. Такие как он, навсегда остаются социапатами с нестабильной психикой, и диким желанием причинить боль другим. Тем, кто слабее. Кто сильнее. Не важно, ведь у сумасшедших, абсолютно полностью отсутствует тот отдел мозга, что отвечает у нормального человека за страх. Они никого не боятся. Только если самих себя, когда, почему-то, неясно даже для них самих, внутри что-то всколыхивается, призывая их помогать другим. И не просто кому-то, а только особенным в своей жизни людям. Тем, кто по той или иной причине, стал для социапата не безразличен. И дело тут совсем не в любви или влюблённости, это всё так поверхностно по сравнению с тем, что чувствуют они. Эту привязанность, граничащую со жгучей ненавистью. Ту, что убивает изнутри, но от которой невозможно избавиться. Почти. Ведь один выход всё же был, но ни Кай, ни Бонни, не знали, способен ли сам Паркер пойти на такой шаг, чтобы получить свою долгожданную свободу.