Санса, занявшая место за туалетным столиком, всматриваясь в своё собственное отражение, осторожно провела гребнем по медным волосам, невольно вспоминая, что казалось ещё совсем недавно, тоже самое делала мама, стоя позади старшей из своих дочерей. Они были действительно близки. Намного ближе, чем Кейтлин могла быть хоть когда-то с Арьей. Но теперь, это все осталось лишь воспоминаниями, и Санса с ужасом осознавала, что с каждым годом, она всё хуже помнила лицо своей матери. Словно прошлое забирало его. Словно в будущем для Леди Старк больше не было места.

Девушка тяжело вздохнула, отводя взгляд от своего отражения, и устремляя его на отражение Джона. Брат не покидал её покои уже несколько долгих часов, словно боясь вновь оставить сестру одну, но при этом, он едва ли проронил хоть несколько слов. И сейчас, сидя на краю постели, при этом склонив голову вниз, позволив осунуться плечам, он выглядел слишком усталым и изнеможённым. В последние дни, им обоим пришлось пережить слишком многое. Вот только, впереди их ждали вещи куда пострашнее уже пережитого.

– Джон?

Мужчина едва заметно вздрогнул, словно не ожидая услышать оклика. Вскинув голову, он столкнулся с обеспокоенным взглядом обернувшейся к нему Сансы.

Девушка слегка прикусила нижнюю губу, при этом медленно поднимаясь на ноги, и делая осторожный шаг вперёд. Старк понимала, что сейчас не самый лучший момент для откровений, но, кажется, пришло время раскрыть всю правду. Ведь после всего случившегося, Санса больше не была уверена в том, что у неё будет для этого второй шанс. Да, Бран просил сестру сохранять молчание до окончания Великой Войны, но что если они не смогут её пережить? Что если Король Ночи одержит вверх, а Долгая Ночь станет вечной? Джон заслуживал узнать правду прямо здесь и сейчас.

– Всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Сноу, замечая растерянность сестры.

– Да, все хорошо, – Санса слабо улыбнулась, но её улыбка слишком быстро угасла. Девушка сделала глубокий вдох, словно набираясь храбрости. – Джон, ты должен кое-что узнать.

Мужчина медленно выпрямился, при этом не сводя с сестры настороженного и обеспокоенного взгляда. Он видел, как она была напугана, и это пугало его самого.

Девушка поджала губы, взирая на Сноу из-под полуопущенных ресниц, при этом нервно сжимая в пальцах складки юбок своего платья. Слова отказывались сходить с языка, застревая где-то в горле. Ведь то, что она собиралась сейчас сказать, буквально разделит жизнь Джона на “до” и “после”. Это изменит его самого.

Старк станет Таргариеном. Впрочем, он родился под знаменем драконов. Это было его судьбой. Но Санса невольно усмехнулась, не сдержав разрывающих её грудь эмоций. Ведь всё это: власть, трон – принадлежало Эйгону Таргариену, а не Джону Сноу. Не её брату. Не тому человеку, которого она знала. Не Королю Севера.

– Санса?

Девушка едва заметно вздрогнула, вырываясь из собственных мыслей. Она должна сказать. Она не имеет права отступать назад. Но как же тяжело было проронить хоть слово, смотря в эти тёмно-карие глаза, смотрящие на неё с беспокойством и проблесками чего-то ещё, но чего именно, Старк так и не смогла понять.

– Я, – Санса тяжело сглотнула, скользнув кончиком языка по пересохшим губам. Она сделала ещё один шаг вперёд, замирая прямо напротив брата. Слишком близко. – Перед тем как Бран ушёл, он кое-что рассказал мне. Прости, что не сказала тебе об этом раньше.

Джон нахмурился, но всё же кивнул. Он не знал, о чём Бран, или же Трёхглазый Ворон, мог поведать его сестре, но судя по тому, как сильно в этот миг была напугана Санса, эти вести едва ли были добрыми.

Протянув руку, Сноу приободряюще сжал ладонь девушки в своей, чувствуя, как холодны её пальцы, словно Леди Винтерфелла и вовсе была соткана из-за льда. Истинная северная волчица.

Санса на доли секунды опустила вниз свой взгляд, наблюдая за тем, как переплетаются их пальцы, в то время как сердце в её груди, забилось в разы быстрее. Кажется, она была действительно проклята, ведь два её первых брака были заключены против воли, а её первая любовь и вовсе оказался монстром. А теперь, когда всё это казалось бы осталось далеко позади, девушка так глупо и так постыдно, влюбилась в собственного брата. Кузена. Хотя едва ли это хоть что-то меняло. Север никогда не будет готов принять эту связь, но даже если бы кузены и смогли получить благословения северян как Старки, то Таргариен никогда его не получит. Драконов ненавидели здесь ещё со времён казни её деда и дяди, и ненависть к Дейенерис это только подтверждала.

Старк сделала глубокий вдох.

– Ты никогда не был бастардом, Джон, – на выдохе прошептала она, вскидывая руку, и кладя ладонь на щёку мужчины, замечая, как в его тёмных глазах, загорается непонимание. – Ты не сын своего отца.

Несколько долгих секунд, Сноу смотрел на сестру с недоумением и недоверием. Словно всё что она говорила, было какой-то глупостью. Словно её слова были ложью. Но взглянув в эти голубые глаза Талли, что сейчас были полны боли и слёз, Джон лишь осторожно покачал головой, непроизвольно отступая назад.

Санса с досадой наблюдала за тем, как ладонь брата выскальзывает из её, и как её собственная рука, что ещё несколько секунд назад касалась его лица, теперь одиноко замерла в воздухе.

– Тогда кто же я?

И голос Джона прозвучал так обречённо, что девушка невольно поёжилась, ощущая, как подступившие слёзы зажгли глаза. Сейчас, больше всего на свете, Сансе хотелось обнять мужчину, подарив ему всё своё тепло, и забрав всю его боль. Но Старк даже не шелохнулась, ведь она не знала, были ли нужны брату её объятия. Была ли она сама всё ещё нужна ему.

– Твоё настоящее имя Эйгон Таргариен. Твоим отцом был погибший на Трезубце кронпринц Рейгар, а твоя мать, – губы Сансы дрогнули в слабой улыбке, – Лианна Старк. Ты никогда не был бастардом, Джон, ты — наследник Железного Трона.

Сноу медленно выдохнул, при этом обречённо прикрывая глаза. Эта правда, слишком неожиданно свалилась на его плечи, и, кажется, она оказалась для него непосильной. В голове было столько мыслей, но ярче всех горела лишь та, что раз за разом неустанно повторяла: все эти годы ты прожил во лжи. Он считал себя другим человеком. Он был другим человеком. Бастардом. Но никогда наследным принцем…

Улыбка Сансы погасла так же стремительно как и появилась, а сама девушка неуверенно ступила вперёд. Она видела какую боль причинили Джону её слова. Видела, насколько он был растерян и напуган. Но Старк знала, что Сноу справится. Он сможет смириться с этой мыслью, даже если никогда не сможет стать Таргариеном.

– В тебе всё ещё течёт кровь волков, – осторожно проговорила Санса, дотрагиваясь ладонью до плеча Джона, ощущая, как он вздрогнул от её прикосновения. – Ты всё ещё Старк. И ты всё ещё мой брат.

Но мужчина ничего не ответил. Он и вовсе не знал, что мог сейчас сказать. Ведь в этот миг, вся его жизнь, словно перевернулась с ног на голову. Но, как бы то ни было, последние части мозаики наконец вставали на свои места. Теперь было ясно, почему молчал отец дядя, не называя имя его матери. Почему Рейгаль и Дрогон приняли его и подпустили к себе. Ведь он дракон, выращенный на Севере.

Санса поджала губы, при этом спешно отводя свой взгляд, больше не находя в себе сил смотреть на те боль и растерянность, что отражались на лице Сноу.

– Если ты хочешь, то я могу оставить тебя одного, – осторожно предложила она.

Но услышав слова сестры, Джон резко распахнул глаза, вскидывая на неё взгляд, и поспешно качнув головой. Будто её слова напугали его. Словно она сказала то, чего он больше всего на свете боялся услышать.

– Нет, прошу, не оставляй меня, Санса. Не бросай меня, – глухо прохрипел он, хватая сестру за ладонь, и прижимая её к своей груди. – Побудь со мной хотя бы ещё немного.

И девушка была готова поклясться, что ещё никогда не видела Джона настолько потерянным и напуганным. Позволяющим себе быть слабым. Ведь он держался уже так долго. Он стойко переносил вести о гибели членов своей семьи: об отце, и о Роббе. Он своими глазами видел смерть малыша Рикона, что упал навзничь уже тогда, когда старший брат был готов прижать его к своей груди. Но весть о нём самом, словно стала для мужчины последней каплей, что переполнила чашу его терпения.