Напротив нее, над сердобольной старушкой облокотившийся о спинку кресла любознательный мальчик уже час в упор рассматривает лицо Вероники.

От этого занятия его отвлекают раскатистые голоса молодежной компании с гитарой:

- Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

А ну, а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля...

После второго припева сосед Вероники не выдерживает:

- Совсем распустились! Что это за слова такие:

"Эй, начальник!

Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!"

- Ну а что же вы хотели? Теперь у нас дерьмократия, - и пухлый дядька сложил губы куриной гузкой, высунул кончик языка и, разведя руки, издал неприличный звук.

Вдруг через весь вагон стремительно проходит сосредоточенный мужчина. При этом на колени сидящих слева и справа он ловко мечет какие-то книжечки.

Подождав, видимо в тамбуре, пока люди залюбуются календарями и картами с голыми красавицами, хмурый человек уже идет обратно их отнимать. Тем, кто не желает возвращать, он на пальцах, с мычанием показывает цены. Торговаться неудобно - глухонемой.

Когда тот уходит, сосед Вероники предлагает, потирая руки:

- Может, "в дурака"? (А что еще делать в дороге?).

И вот уже похотливый король покрывает раздетую до чулков любвеобильную даму. Вероника отворачивается, но черно-белые фотки, будто магнитом притягивают взор.

За окном на фоне закатного неба проплывают фалосообразные телеграфные столбы.

Она закрывает глаза. "Заснуть бы..."

Но ритмичное покачивание вагона, о ужас, начинает вызывать в воображении...

"Эротоманка несчастная!" - злится она на себя.

Вдруг замечает свободную скамейку возле двух чинно беседующих стариков. В их руках нет ни карт, ни календарей с похабными картинками и Вероника, втянув голову в плечи, направляется к ним. Так человек, который опоздал к началу киносеанса и пробирается к своему креслу, хочет быть незаметным, поскольку всем мешает.

Дед замолкает и подозрительно косится.

- Та кажи вжэ шо ж дальше було в том кине? - аж ёрзает от нетерпения его собеседник.

- Так от. Слухай дальше. Оказалось. Что этот горил... её... - следующее слово он громко шепчет на ухо товарищу.

- Та ты шо?? - у недоверчивого дедка глаза едва не вылазят из орбит.

"Бессовестные... Я для них - пустое место."

Дед опять наклоняется к товарищу и делится сокровенным:

- Если хочешь знать, если б не секс, я к своей старухе и близко не подошел бы.

- Тю! То за горила казав, то...

"Нет! Это уже слишком!" - Вероника уходит со своей сумочкой в конец вагона, где тихонько пристраивается среди молчаливых и, видимо забывших дома очки, пассажиров.

Зачем она едет? Мучает себя: для чего-то расковыривает рану каждый раз, как только та начинает затягиваться. На что можно надеяться с таким лицом! Кому она нужна? Даже двойник давно ее оставил.

К тамбуру потянулась череда мешочников.

На освободившиеся рядом с Вероникой места неожиданно садятся уже знакомые ей старички. К их компании примкнул краснощекий молодец, который закатывается от смеха после каждой фразы рассказчика.

- А то ще сон приснился.

- Опять вещий? Ему вещие сны снятся, - оборачивается дедок к смешливому парню.

- Помню, стоим с генералами вокруг стола. Може, оперативную обстановку на карте изучаем.... Но точно не в Кремле, потому шо сразу за палисадником стадо баранов ходит по склону горы. Солнышко, птицы в кипарисах поют, - как в раю.

Вдруг, из-за поворота горной дороги, медленно так, мусорная машина выезжает. Приблизилась. Затаились - ждем, шо дальше будет.

Смотрю, сверху открывается люк, и длинная рука кидает в нашу сторону неопознанный объект.

Все, конечно, попадали.... В гробовой тишине задзилинчало шо-то по брусчатке (такая, как на Красной площади) и я, как младший по званию, ползу разведать. Вижу: пустая банка и написано "пиво".

- Ха-ха-ха... - взрываются дружным хохотом дедок с молодцом. - Пиво в банке. И приснится же такое!

- Так от. А рядом нашел круглый алюминиевый... ну, как номерок в раздевалке у клубе дают. Доложил. Он взял в кулак...

- Сталин?

- Не. Без усов. Потом ладонь раскрыл, а на жетоне, как в волшебном зеркальце, чей-то памятник с фотокарточкой.

Шо-то знакомое? - спрашиваю тактично.

Он коротко, одним словом: "конечно", и губы так поджал.

Ну а после улыбнулся и говорит: "Давайте выпьем по пятьдесят грамм".

Ординарец налил всем больше, как по полстакана. Такой водки я ще не пил. Да так мягко идет!..

- Та ще й холоднинькая! - добавил добродушный дедок и благоговейно, как на причастии, закрыв глаза, глотнул слюну.

- Дальше не помню, потом мы с ним оказались на космодроме. Он стоит уже на лестнице и каже: "Шесть дней меня не будет! Стену буду разрушать".

Мешок белый, как с под импортного сахара, за плечо закинул, и отак рукой..

- А шо ж у мешку було? Кувалда?

- От деревня!... - аж всплеснул руками Молодец. - Чёрный чемоданчик это называется. Там все атомные и водородные кнопки!

- А... - нехотя согласился дедок.

- Отак я проводил и був последним человеком, хто его видел.

- А хто ж то був? - опять спросил после небольшой паузы занудный дедок.

Но тут они заспешили к выходу и ответ она уже не услышала.

За какие-то полдня Вероника увидела столько новых лиц, сколько не видела, казалось, за всю свою жизнь. Картинки менялись так быстро, как узоры из цветных стекляшек в вертящемся калейдоскопе.

Внезапно гомон затих, и суровые лица расплылись в улыбках. Курчавый цыганенок лет четырех не совсем окрепшим голоском старательно выводил слова частушки:

- С неба звездочка упала

Прямо на пеленку.

Валентина Терешкова

Родила Аленку.

Ай нэ нэнэ-нэнэ

Ай нэнэ.

При этом ногами он потешно выделывал замысловатые коленца.

Выбрав Веронику, малыш подошел с ладонью лодочкой вплотную к ней и вопрошающе застыл.

- Дашь копеечку?

Растерянная и счастливая как влюбленная девушка, она обеими руками сжала маленькую теплую ладошку и молча приложила ее к своей щеке. Сразу вспомнились кадры из фильма, который всегда трогал ее до слез, где маленького побирушку Ванятку решает усыновить такая же одинокая душа.

"- Батянька, я знал, что найду тебя!"

Сидящий рядом весельчак заполняет паузу:

- Куда кочуешь, Чавэлла? Не в Индию?

- Нет. Нас Индия хотела забрать к себе, но Хрущёв не отдал, - и малыш доверчиво прислонился к Веронике, будто она была той загадочной, обетованной Индией.

Поезд замедлил ход и со скрипом остановился. В окно Вероника увидела, как от их вагона прямо через рельсовые пути к отправляющейся электричке побежали люди.

"А что если.... Всего десяток метров! Успею! И будь, что будет!"

В тот миг, когда Вероника уже готова была подхватить малыша, за его спиной черной тенью возникла девочка-подросток и отстранила брата.

- Красавица, дай погадаю - всю правду расскажу.

Вероника машинально подала руку, но пришла в себя только когда цыганка пророчила:

- И будет у тебя два сына, но между ними вырастет стена до неба.

"Ну да, только она не знает, что сказали врачи. После такого аборта, при отрицательном резусе, о ребенка нужно забыть.

Поезд подъезжал уже до конечной станции, а перед глазами Вероники все еще стоял оглядывающийся на нее и увлекаемый сестрой "Ванятко". Сестрица Алёнушка и братец Иванушка. А кто же она в таком случае? Ну конечно баба Яга.