Мелькнула мысль "прочесть", но ей сразу стало мучительно стыдно, будто у двери родительской спальни собралась подслушать ночные звуки.

Проснувшись ночью, Вероника долго ворочалась.

"Может, мать хотела адрес мне оставить?

Да, так и кинулась его искать! Если б хотел быть отцом, сам бы давно объявился. И как могут дурочки в той передаче, первый раз в жизни увидев, обнимать их с плачем, целовать... Тех, которые на краю света от них спрятались."

На следующий день, придя с работы, она первым делом поставила на стол блюдо из серванта и принялась на нем сжигать письмо. Как в фильмах о разведчиках.

Спички гасли, но когда пламя охватило весь конверт, она вдруг, обжигая ладони, стала суетливо сбивать огонь.

- Я не вскрывала его, наоборот... - а дрожащие руки уже разворачивают листок с обугленным крестом посредине (свою фотографию с опаленным лицом она сразу машинально отложила).

Читала, едва касаясь взглядом строк, подобно тому, как в детстве на цыпочках пробегала по мокрому, только что вымытому матерью полу под недовольное ее бурчание.

Удивление вызвали первые же слова письма. Только сейчас она узнала, что мать таким образом сокращала имя Леонард.

"Здравствуй Леон. Ну как там поживают твои коралловые рифы? Защитил, наконец, диссертацию?

Ты, наверное, удивишься моему...

Вчера твоей дочери исполнилось шестнадцать лет. Посмотри, какой она стала красавицей! Учится хорошо, собирается стать геологом...

Конечно, мне было не просто все эти годы одной. Но я не жалею. Рожала, даже если бы при той нашей встрече, узнав обо всём, ты не согласился на другой день расписаться.

Я ведь понимала, что насильно мил не будешь, и дала развод тебе как обещала: через год. Не удерживала. Хотя ты и года не выдержал.

Алименты? Я уверена, что ты не против был. Это ведь твоя дочь. Глаза, цвет волос... У нее даже походка твоя.

Знаю, что ты "не создан для семьи", но посмотреть на дочь, неужели не хочется?

Будь здоров, Княжинский. Моллюскам привет.

P.S. Я любила тебя".

- Выходит, что она могла и не родить меня? - Вероника представила, как ее выскребают, будто остатки белка из яйца всмятку, и дрожь пробежала по всему телу.

Она ведь никогда не интересовалась, сколько месяцев прошло со дня их свадьбы до ее рождения. Мать говорила только, что родила ее недоношенной.

Фотография с молодоженами нашлась неожиданно легко. На обороте действительно оказалась дата, и Вероника стала сосредоточенно загибать пальцы.

Так и есть: до свадьбы те же роковые три месяца беременности. Почти как у нее до аборта. Лишь с той разницей, что уже никто и никогда не будет ей благодарен так, как сейчас она была благодарна матери за свое рождение.

Нашкодившей школьницей Вероника тихонько забралась на диван и надолго застыла там в позе эмбриона.

Закончился апрель с его пекущим солнцем и заморозками по ночам.

Не случайно всю последнюю неделю Веронике было так тревожно на душе. В мае в ее дом пришла беда: умер Гагарин.

Он лежал в углу клетки, съежившись, уткнувшись головой в полусжатые кулачки. Вероника достала остывающее тельце и, отгоняя ужасную мысль, безуспешно пыталась оживить его своим дыханием.

Гробик она склеила из красной картонной папки, в которой хранился весь ее архив. В бинокль высмотрела место в скверике под кустом сирени. Для рытья ямки не нашла ничего лучше лопатки, которой переворачивала блинчики.

Двор опустел и умолк, только когда стемнело.

Веронику пугала темнота, но людей она боялась больше.

Благо, луна уже набрала силу, а трель соловья в сквере немного развеивала страх. К тому же, невдалеке, над детской площадкой, светилась лампочка.

Опустив Гагарина в сырую ямку, она слепила над ним холмик, как делала когда-то в детской песочнице, и минуту постояла.

- С кем же я теперь картошку в мундирах есть буду, - попричитала шепотом, оплакивая его по-бабьи.

На обратном пути в потемках она столкнулась с мужиком, который тут же убежал, гулко топая и ломая кусты. Вероника кинулась в другую сторону, но споткнулась о бордюр и упала, больно ударившись коленкой.

- Зар-р-раза... - выругалась всердцах.

Басом залаял "кавказец" со второго этажа и она, бросив искать оброненную лопатку, побежала, прихрамывая, в подъезд. Дома намазала зеленкой колено, ссадины на ладонях и заплакала так горько, как плакала только в детстве.

? ? ?

На следующий день Вероника взяла бесплатный отпуск и засобиралась в дорогу. Теперь ее ни что не держало дома.

"Только посмотрю со стороны на них".

Из-под стопки постельного белья в шкафу она достала сберкнижку с заложенными в нее несколькими купюрами. Пересчитав их, одну сунула обратно. Невольно взгляд поймал последнюю запись: "четыре тысячи рублей" - накопленные за всю жизнь деньги, которые год назад в одночасье превратились в простые бумажки. "Пластическая операция. Мечта идиотки". Перед уходом она подержала в руках потертый рисунок с Томом и положила обратно на полку.

На вокзале, узнав расписание, Вероника решила добираться до места электричками.

"В них к уродам больше привыкли, да и дешевле, чем в пассажирских поездах".

Началась посадка и первая же старушка, севшая у окна, напротив, спросила:

- Деточка, а шо ж случилось?

- Где? А.... Это я в танке горела, - и глянула на сердобольную - не обиделась ли.

- Ой, бидна дытына...

Столько людей сразу она не видела давно.

В вагоне стоит невообразимый шум. Кучка зевак собралась возле наперсточников.

- Кручу-верчу, запутать хочу! Ставишь рубль - забираешь два. Никакого обмана!

Где-то под лавкой, в туго завязанных мешках истошно визжат доверчивые поросята. Их крики заглушает тренированный женский голос за спиной Вероники.

- Ты представляешь, зять купил овчарку и уже хотел, было, городить вольер во дворе. Говорит: собака восточно-европейская, и ей свободы не хватает. А я ему: здесь тебе не Европа. Если ты собака, то сиди на цепи. Как все. Правильно или нет я говорю?

- Покупайте свежие газеты! - будто в рупор трубит разносчик. - Последние новости! "Парад суверенитетов"! Вслед за Российской Федерацией и Молдовой, декларацию о суверенитете приняла Украина!

После большой политики запахло нищетой.

Постукивая алюминиевой тросточкой по ножкам скамеек, по проходу семенил с высоко поднятым острым подбородком сухой, как палка, старик. В каждом "купе" он разворачивался всем телом в сторону окна и коротким кивком головы то ли молча представлялся ("честь имею"), то ли здоровался.

Когда в армейский котелок с длинным шнурком, висевшим на его шее, со звоном падала монета, он с тем же полупоклоном коротко говорил: "спасибо".

Его осанка и манеры говорили о желании выглядеть достойно, но старомодный пиджак с чужого плеча, робость во взгляде и суетливость делали образ слегка карикатурным.

Веронике сразу становится жалко старика, и она ищет в сумке мелочь. Остались только бумажные рубли. "Он даже не услышит", - кладя деньги, подумала невольно с сожалением. Но слепой каким-то чудом почувствовал ее:

- Спасибо, дочка! Поезжай автобусом.

Вероника в смятении вздрагивает. Так ее не называл ни один мужчина. Она вглядывается в лицо старика, надеясь и страшась отыскать родные черты.

"Показалось", - промолвила про себя.

"Какой ещё автобус?..