...И вот — пришла великая пора.
Уводит нас во Тьму святая месть.
Нам не дано взаправду умирать
— Ну что ж, мы славно поиграем в смерть.
Игрушки Валар, в жизнь играли мы
— Враг, будь он проклят, оказался прав.
Мы вырвались из золотой тюрьмы,
Но за прозренье нам заплатит Враг!
Пусть кровью захлебнется Альквалонде,
Пусть в Лосгар догорают корабли
— Мы за Тремя Огнями во Тьму уходим,
Изгнанники Благой Земли!
Веди же нас на битву, Феанор!
Любой, кто против нас отныне — враг.
За все грехи — единый приговор.
Не все ль равно тогда, за что и как?
Заране Валар мы осуждены
— Не все ль равно, чем мы оплатим цель?
Вся кровь земли не возместит цены
Трех Звезд в железном Вражеском венце!
Пусть кровь не остывает на клинках
— Она всегда была богам по нраву.
Пусть даже Эндоре падет во прах
— Все будет Илуватар во славу!
Мы — проклятые рыцари богов.
Нет Проклятым ни близких, ни друзей
И крови нет родной — есть просто кровь,
Что пролита во славу Трех Камней.
И мы уходим за своей судьбой,
Оставив Светлый Аман за спиною
— Отвергнутые Светом и проклятые Тьмой,
Под стягом со Звездою Феанора!
Мы Свет несем на остриях мечей,
Мы кровью вражьей Три Звезды омоем,
И вот тогда во славе и мощи всей
Вернутся в Аман Нолдор... — Я прекратил петь, увидев изказившееся в ярости лицо короля:
— Камни, проклятые Морготом, камни! Вся эта кровь эльдар, действительно из-за них! — Я почему-то не удивлен, что вы так думаете. Однако, нолдоры об этом конечно не распространяются, но многие всего-лишь хотели свободы от Валар, отчего и пошли за Феанором и его Домом, который вела именно Клятва. Однако, способы обретения этой свободы в итоге, стоили немало пролитых рек эльфийской крови. Ибо мы служили Феанорингам вассалами. — Пой. Что хочешь пой! Лишь бы понять. Понять и не забыть, пусть все учатся! Дабы не совершить подобных ошибок! Пусть, весь Имладрис слышит! — Как прикажете, — Я спокойно кивнул, на начавшуюся истерику короля. Давно пора, а то я догадываюсь, что он похоже не давал волю эмоциям после пробуждения. А ведь для него, смерть отца и войск — сильное потрясение, да и рана эта неприятная. Я усилил горло Сонорусом, и мой голос стал слышен во всех уголках Ривенделла.
Цена свободы высока,
Возможно, даже слишком.
“Цена свободы — это жизнь,
И уж никак не ниже.”
О, видит небо, я плачУ!
“О нет, ты только начал.”
Не знаю сам, чего хочу!
“А я давно не плАчу.”
Из-за тебя, исчадье Тьмы,
Мы уязвимы стали,
Болезнь и смерть познали мы!
“Чего ж вы ожидали?
Я вам блаженства не сулил.”
Ты миражом нас соблазнил!
Нам мужество не помогло!
“Терпенье вам поможет.”
Проклятие на нас легло!
“Ну что ж, я проклят тоже.
Да, ненавидь и проклинай,
Но я предвижу ясно:
Полюбите вы этот край,
Суровый, но прекрасный.”
Знай, однажды я тебя убью,
Где ты — там зло и горе!
“Цени чужую жизнь, цени свою,
Забудь о Валиноре.”
“О Валинор!
Надменная обитель,
Ты глух и недоступен к состраданью.
Ну что ж, живи, в своем величье и незнанье,
Тебя я не увижу, Валинор!
Тебя я не увижу.”
О Валинор,
О, Светлая Обитель!
Закрыт нам путь обратный с этих пор.
Зачем, глаза, на что-то вы еще глядите?
Я больше не увижу, Валинор.
Тебя я не увижу!
“О Валинор…
Безжалостный мучитель!
Навис ты надо мною, как топор.
Что ж, вот он я!
Берите и судите!
Тебя я проклинаю, Валинор!”
Тебя я не увижу!
“О Валинор, безжалостный мучитель!
Навис ты надо мною, как топор.
Что ж, вот он я! Берите и судите!”
О Валинор!
Закрыт нам путь обратный с этих пор.
Зачем, глаза, на что-то вы еще глядите?
Я больше не увижу, Валинор!
Я больше не увижу…
“Я больше не увижу…
Валинор!”
— Ну у тебя и глотка. — Король потрясенно на меня таращился, растеряв всю свою надменность и забыв про истерику, он там не оглох? Вроде нет. Стража двери не ломает — вот это уже странно. Или они еще не опомнились? — Ты в Эрегионе глашатаем случайно не был? — Кхем. Нет. Не был. Просто это чары такие — в кузницах Мордора, ни до кого докричаться было невозможно, если ты не назгул, вот я и научился усиливать звук своего голоса. В дверь аккуратно постучали и приоткрыв одну створку дверей, не дожидаясь разрешения, просунулась голова гвардейца в шлеме, что-то одному ему понятное увидев, он так же спокойно и тихо, убрал голову и закрыл створку обратно. И тишина... — ... И что это было? — Тихо пробормотал я, пребывая в ступоре. Трандуил начал тихо хихикать. Хихиканье постепенно переросло в звонкий веселый смех. Я фыркнул под нос. Король умолкнув, но все еще подрагивая от сдерживаемого смеха, махнул рукой на дверь, с вполне понятным жестом, мол: “давай, иди уже отсюда”.
Я поклонился и вышел за двери, найдя взглядом моего провожатого, я направился к нему.
— Вам удалось развеселить Его Величество. Не думал, что такое будет возможно в ближайшее время. — Его, развеселил не столько я, сколько взволнованный гвардеец. — И все же я рад. Хорошее настроение пойдет Его Величеству на пользу, ускорив этим его выздоровление. — Я не целитель, но имел дело с ожогами раньше и знаю, что они жутко чешутся. Стоит этим озаботиться, если этого еще не успели сделать. Мне-то все равно — я ничего не чувствую — слишком глубокие повреждения и мне пришлось подсознательно, применять чары. Но у Вашего Короля все иначе. Я заметил, как он дергает щекой и тянет руку к шее, но постоянно одергивает себя. Сильван задумчиво кивнул и в дальнейшем молчании, проводил меня до моих комнат. Я кивнул ему на прощание и закрыл за собой дверь. О. Обед принесли! Не думал, что когда заболею буду так часто хотеть есть, обычно как раз наоборот. Значит — выздоравливаю.
— Темный менестрель? Владыка Элронд, велел передать вам ваше имущество. — Сказал какой-то телери, держа в одной руке меч с оплавленными ножнами, а в другой объемный, угловатый мешок с завязками. Скорее всего там остатки брони. Я кивнул и попросил положить мои пожитки на стол. Телери, сделав требуемое тихо удалился. Я же, молча подошел к столу. Ну и что тут у нас? Хроарист покрыт копотью, но так же ярко блестит, сверкает острым лезвием и светит синими рунами, если пропустить по нему немного Света. Рукоять, обмотанную кожей, придется обматывать новой. Ножны правда, в хлам: одни металлические части остались более-менее целыми, а вот кожаный ремень и чехол, едва-ли не прахом осыпаются. Я развязал мешок и стал вынимать детали брони. Печатный рисунок смазался, левый двойной наплечних деформирован. Грудная пластина, как будто в потеках и ряби, про левый наруч и вовсе молчу, я его опознал только по объему металла и длине. Часть спины вроде не слишком повредилась. Видимо пламя забралось мне за шиворот и обожгло лопатку. Как итог: самая целая часть — поножи с сапогами, правый наплечник, защита живота и поясницы, пластина правого бедра и наколенники с правым налокотником. И это серебряные части. А ведь есть еще сплавленная и деформированная стальная кольчуга, и внутренняя защита из кожи и прочных тканей, что обе теперь безвозвратно утеряны. Не говоря обо всяких ремнях и шнуровках — тех просто нет. Ко мне вновь постучались. — Входите! Дверь отворил знакомый мне сильванец-провожатый. Я его уже неделю не видел, как там Его Величество? Хм. А вот и оно — само явилось. Трандуил вошел в мои скромные чертоги, состоявшие из купальни/уборной и этой комнаты. Его гвардейцы остались сторожить дверь снаружи. Король махнул сильванцу, что бы тот вышел, что оный не замедлил исполнить. Взгляд Короля сначала пал на меня, но не увидев ничего нового, перевел взгляд на перепачканные копотью доспехи. Вопросительно взглянув на меня и протянув руку к столику, спросил: — Позволишь посмотреть? — И потрогать. — Невесело усмехнувшись кивнул я и пошел пододвигать кресло к столу. Кивнув на него, я намекнул для кого оно. Сам я уже давно потеряв интерес к броне, сидел на кровати, приторив к ней меч в потрепаных остатках ножен. Трандуил взял в руки увесистый наплечник, тот — который целый и сев в предложеное кресло, стал его осматривать со всех сторон, не заботясь о грязи. — Эльфийское серебро. Он не был заколдован. — Король Зеленолесья взглянул на меня, продолжая вертеть в руках кусок брони. — Не было необходимости, мало что могло его пробить или просто помять. Но вот драконье дыхание, это отнюдь не обычное пламя. Я не удивлен тому, что броня испорчена, она выполнила свою главную задачу — спасла жизнь. А будь так, что уцелела бы броня, но изжарился я, это было бы смешно. — Незачем ему знать, что я вообще умер, а моя броня спасла именно Трандуила, когда я погреб его под собой. — Ты знаешь многое о драконьем пламени, откуда? Хотя, в Войне Гнева крылатые ящеры впервые и показались... — Я повстречал огнедышащего ящера, задолго до появления рамалоков. Я упоминал, что ходил под знаменами Фелагунда? Я жил в Нарготронде, даже когда там правил наместник Ородрет — его брат. Урулоки — Глаурунг Золотой, тот город и сжег, а ведь город был спланирован как Дориат, сплошь из пещер. Кто успел — бежали, я с ними. Пред этим, удалось встретиться с драконом взглядом — весьма подавляюще, могу сказать. Воля у дракона очень сильна, он может заставить смотрящего ему в глаза застыть на месте или вовсе забыть кто он. Урулоки владел какой-то извращенной и грубой формой осанве — мысленной связи, ею владеют многи прибывшие с Валинора, можно смотреть чужие воспоминания, разговаривать без слов, смотреть чужими глазами. Теперь это редко практикуют, у нас в памяти слишком много ужасных картин, а увидев ведь — уже не забудешь. Насчет рамалоков не знаю, но Анкалагон Черный, был сильнейшим и огромнейшим из них, возможно, он этим взглядом тоже владел. Те рамалоки — Змеи Севера, которых выпустил Саурон, не идут ни в какое сравнение с Глаурунгом и Анкалагоном. Попади мы под Их пламя, нас бы ничто не спасло. Трандуил мрачно кивнул и потянувшись положил наплечник обратно на стол, взяв со стола тряпку, он начал очищать пальцы от копоти, не снимая колец. — Перекуешь? Металл ценный, да и некоторые части почти целы. — Король кивнул на груду металлолома. Понятно что ценный, особенно для Зеленолесья, что отнюдь не славится своими рудниками. — Отчего бы и не перековать? Так и сделаю, только кузница нужна, да и здоровье слегка поправить надо. А то руки, до сих пор плохо слушаются, пара лет наверняка уйдет на бездействие. — Я показал замотанную в марлю руку. — Подай-ка мне свой меч, я еще не видел клинков Высших, откованых во Времена Мира. — Король брасил взгляд на мой меч, опирающийся на бортик кровати. Я молча передал ножны с мечом, пусть посмотрит, все равно даже этот недоработанный меч, будет верно служить лишь мне. Схватившись рукой за облезшую рукоять, синдар вытянул меч из ножен. Осмотрев его со всех сторон и полюбовавшись игрой света на клинке, король взвесил его в руке и даже махнул им пару раз, рубя воздух. — Он не слушается меня. Как будто намеренно становится тяжелее при замахе. Верный меч, теперь понимаю. Какие на нем чары и как он зовется? — Король передал оружие обратно мне в руки. Я пропустил Свет через меч, отчего руны на нем засияли. — Хроарист, из названия понятно, что он калечит тело. Он проходит через материальную плоть, как раскаленный нож через масло. Гворнов и каменных великанов тоже разит с подобным эффектом, ну и балрогов тоже, но те могут принимать и нематеиальную форму, все же их не зря называют Тьмой и Пламенем Глубин. Задвинув меч обратно в ножны, я вновь поставил его у изголовья кровати. — Я видел свой доспех — жалкое зрелище. Насчет него, могу сказать и без помощи кузнеца — его уже не исправить, все истлело, только пуговицы и остались. — Король разочарованно покачал головой и машинально начал крутить одно из колец на пальце. Снова стук в дверь. После отмашки короля, вошел сильванец и сообщил, что пришли целители делать мне перевязку. Король вопросительно взглянул на меня. Ну да, разговор-то не окончен. — Вы не против? Это быстро. — Уведомил я короля. — Пусть входят. — Сообщил Трандуил сильвану. Два вардейца у прохода раздвинули скрещенные пики, тем самым давая разрешение пройти моим лекарям. Один эльф, несущий поднос с миской на нем, наполненной отваром, в котором будут отмокать новые повязки. И две эльфийки с мотками марли и бутылями настоек в руках. Процесс перевязки начали с головы, конкретнее с лица, Трандуил с исследовательским интересом, наблюдающий за процессом, скривился. Но взгляда не оторвал. Ну а чего он хотел? — Подобные раны, мне доводилось видеть лишь на мертвецах и не из числа эльдар. — Трандуил подивился моей живучести. Да я круче таракана — я бессмертный таракан. Я улыбнулся. Эльфийка несколько потеряла в здоровом цвете лица, видимо мой широкий белозубый оскал, ее напугал. — Замрите. — Сказал мне эльф, начиная промачивать мне мокрой марлей с горьким пахучим настоем щеку. Он как будто намеренно задевал через дыру, зубы и десну. Отчего варево, попадало мне за щеку, а следовательно и на язык. Буээ! Я скривился. На этом целитель прекратил пытать мои вкусовые рецепторы и стал ковырять кожу вокруг обруча. Щекотно. Эльфийки же занялись остальным. Одна, стала смешивать настойки, а другая, позволив мне снять верхнюю одежду, начала разматывать руку. Весь процесс перевязки Трандуил не отрывал от ожогов глаз. Да, радуйся. Тоже самое могло произойти и с тобой. — Прекрасно, господин менестрель, раны больше не кровят, но перевязки вам следует продолжать делать еще пару недель, дважды в день. Потом, можно реже, но придется принимать ванны с отваром. — Вынес целитель мне свой вердикт и стал собирать старые повязки в кучу. Заполнив поднос всем не нужным он с эльфийками гордо удалился. Однако эльфийки оставили на моем столе готовые настои, порядок принятия которых мне объяснили уже давно. — Выходит, ты уже не нуждаешься в опеке целителей? — Вы сами все слышали — настои, отвары и перевязки. Все это я могу сделать и сам, нужно только брать у целителей необходимое. Список я знаю. — Прекрасно, значит скоро можно будет отправляться в путь. Необходимо вернуть выздоровевших эльфов в Зеленолесье. Да и народу необходимо удостоверится в выживании их нового Короля. А мне еще предстоит коронация. Трандуил встал и удалился из моих комнат. Я снова бросил взгляд на кучу железа, сваленную эльфийками обратно в мешок, чтобы освободить стол для подноса целителя. Интересно, как там в Великом Зеленом Лесу? Нам же еще через горы топать. Эх.
