От внезапного вопроса Маришки дёрнулся даже Фил. А медсестра – она вообще округлила глаза. Кажется, что для ответа ей не хватало воздуха.

– О чём ты, милая? – Фил с жаром прижал к своим губам её руку. – Нам же так повезло. А если они передумают? Ты представляешь его дальнейшую судьбу? Он же может стать простым рабочим! А так… У нас есть шанс, что он вольётся в ячейку сотовой сети. Это же вершина мечтаний для любого гражданина республики!

Маришка виновато потупила взгляд. Кажется, они друг друга недопонимали. Она попыталась высвободить руку, но Фил её не выпускал. Но уже через секунду её внезапно озарило: «Господи, да что же это я говорю?! – со страхом подумала она. – Наш ребёнок может стать сотовой ячейкой – это же такое счастье!»

Сделав круг над медицинским центром, их скорая лихо зашла на посадочную площадку. Не отставая, за ней устремился лимузин. Солнце здесь жгло неумолимо, от которого, кажется, плавились даже стены. Всё вокруг них дышало жаром, так что встречающие люди передвигались мелкими перебежками, и спасаясь от жары, старались быстрее укрыться в спасительной тени редких деревьев. Тем было удивительно, насколько быстро к стонущей на каталке Маришке подскочил молоденький продавец прохладительных напитков и протянул ей запотевший бокал с шипящим лимонадом.

– Роженица вам категорически запрещено это пить, – визгливым тоном возмутилась расслабившаяся было медсестра.

– А я хочу! – настырно ответила ей Маришка и протянула руку к вожделенному напитку.

Бокал был перехвачен на излёте неведомо откуда оказавшейся рядом с ней Светкой.

– Обойдёшься, – проворчала она и залпом осушила её бокал. – Помимо твоих воплей нам ещё только пердежа не хватает…

От такой несправедливости губы Маришки обиженно задрожали, и она, уже в который раз готова была разреветься, если бы не вновь начавшаяся схватка.

– Ой, мамочки-и-и… – снова заверещала она.

– Потерпите беременная, – урезонивала её шагавшая рядом медсестра. – Скоро вас доставят в палату и всё пройдёт. Очнётесь, как будто ничего и не было.

– А я не хочу-у-у… – завывала Маришка. – Я хочу помнить всё …

– Подруга, ты как? – попыталась в её вопли вставить слово Танюшка. Она быстро передвигала ножками, стараясь поспевать за скользившей над землёй каталкой. Ростом Танюшку, бог обидел.

– Ты что, тупая? Я же рожаю!

Не выпуская руку, рядом Маришкой семенил Фил. Он ей что-то успокаивающе бормотал, но она не могла понять, что именно. Да и наплевать – его скулёж ей уже поперёк горла стоял.

– Ты главное подруга, не переживай, – наставляла её Светка. – Если что – мы рядом. – И для убедительности, она сжала кулачки. – Когда станет совсем хреново, ты думай о нас. Мы тебя поддержим.

– Как? – взвыла Маришка и не выдержав новой волны боли схватила Светку за дорогущую кофточку, притянула к себе.

И тогда она увидела ЕГО. СНОВА.

Нищий стоял в десяти метрах от их процессии и держал в руках неизменную картонную табличку. Всё такой же грязный, небритый, в каком-то жутко помятом балахоне. Он пристально глядел на неё и будто знал: она обязательно на него посмотрит.

«Не бойся. Мы не дадим убить твоего ребёнка», – успела прочитать Маришка прежде чем вездесущая Светка заслонила его своим телом.

– Стойте!!! – закричала она, пытаясь остановить быстро удалявшуюся от него группу. – Да стойте же вы! Немедленно остановитесь!

Её никто не услышал. Все были заняты личными переживаниями или, быть может, просто никто не придал этому значения. Списав всё на предродовые схватки.

– Стоять! – Заверещала Маришка, взбрыкивая ногами. – Да остановитесь же, наконец! Смотрите! – И ткнула в сторону незнакомца пальцем.

Наконец услышав её вопли, группа обескураженно замерла на месте. Никто ничего не понимал. Все смотрели на неё будто она полоумная. Прикидывали, как им поступить дальше. Светка неуверенно хмыкнула. Поведение подруги её начинало беспокоить:

– Марин, ты чего? – удивлённо спросила у неё она.

– Там…. – Маришка махнула рукой за её спину. – Он снова здесь. Тот тип. Помнишь? Я тебе о нём раньше говорила. Маньяк….

– Где?

Светка мгновенно обернулась. Остальные также развернулись в сторону, куда им указывала Маришка. Их многозначительное молчание подсказало ей, что они не увидели никого. Светка медленно повернулась к ней и её взгляд не предвещал ничего хорошего. Обычно так смотрят на своих подвыпивших друзей – с жалостью и с обречённым сочувствием.

– Не смотри на меня так! – не давая ей вынести вердикт, поспешила объясниться Маришка. – Я его точно видела! Отойди…

Она нервно отпихнула подругу в сторону и в этот же миг на неё внезапно накатило видение. Маришка словно провалилась в другой мир. Перед глазами девушки возникла такая страшная картина, что у неё перехватило дыхание.

Солнце, только-что неистово светившее над головой, невероятным образом погасло и доселе яркий день погрузился в глубокие серые сумерки. Она, вдруг оказалась лежавшей на каком-то деревянном настиле, оснащённым скрипучими ржавыми колёсиками, а вместо прекрасных городских построек, вокруг неё громоздились какие-то ужасные руины. Такое ощущение, будто её перенесли в какое-то далёкое-далёкое прошлое, в древний когда-то разрушенный войной город. От испуга Маришка тихо запищала.

Её друзья не были похожи на себя. Они по-прежнему толпились вокруг неё, но с какими-то чужими, совершенно отрешёнными лицами, словно они были не живыми или находились в каком-то наркотическом трансе. Все были одеты в жуткие потрёпанные балахоны, неуклюже сшитые из грубой мешковины. Почерневшие и покрытые ужасными гноящимися ранами, от которых она почувствовала прилив тошноты. Они ей показались зомби из апокалипсиса, а не обычными людьми. Глядя на эти лица, Маришка испугалась ещё сильнее. Пытаясь прогнать видение прочь, она усиленно начала тереть глаза и попыталась оглядеться вокруг. Место, где она оказалась, заставило её содрогнуться всем телом.

Влажный ветер лениво гонял по безлюдной площади обрывки бумажного мусора. Везде царила такая гнетущая тишина, что она услышала собственное дыхание. Её нарушал лишь шелест сквозняка, гуляющего среди оконных проёмов, которые зияли пустыми глазницами, смотрящих на это запустение из стен давно заброшенных построек.

ЕГО она увидела не сразу. Хрупкую, одинокую фигуру, среди хаоса разрушенного города. Он по-прежнему держал в руках всё туже картонку, но уже с новой надписью. От потрясения глаза девушки заслезились.

«Вт же, блин! Опять этот тип!», – с досадой подумала она, но сейчас он уже не показался ей таким страшным, каким выглядел всего минуту назад. В том – её нормальном мире. Правда, Одет он был в потрёпанную одежду, но всё же это было лучше, чем та одежда, в которую сейчас одеты её друзья. На нём же были старые потёртые джинсы и цветастая, с короткими рукавами рубаха, а не мешковина, как на них. И к тому же – довольно чистая. И стоял он весь такой чистенький, гладко выбритый и кажется, уже не вонял, как воняет сейчас она. Она это вдруг внезапно ощутила и пришла в неописуемый ужас. Но самое страшное было не этом – до Маришки внезапно вдруг дошло, что её сотовый, её верный мем, почему-то замолчал. Это было так необычно и пугающе, что она почувствовала, как в груди зарождается паника. «Пипец», пришла ей в голову оценка всему случившемуся. Она снова размазала слезу по щеке и пригляделась, что он там ещё накарябал на картонке.

«Не бойся, ты меня действительно видишь? Это настоящая реальность», – успела прочитать она, прежде чем всё вернулось на прежнее место.

Вернулось солнце. Вернулись звуки, в которых по большей части звучали перепуганные голоса окружающих её людей и, что самое удивительное, она услышала собственный голос, полный тоски и такого невыразимого страха, словно в ней проснулась раненая дикая кошка.

Маришку с остервенением трясла за плечи Светка. Она старалась привести в её чувство или, как ей на тот момент казалось – вернуть в реальность сошедшую с ума подругу. Несмотря на мешавший ей живот, девушка резко села на кушетке и оттолкнула подругу от себя. Она пыталась разыскать взглядом ЕГО, а когда не нашла, поняла, что всё, что только-что она увидела, возможно ей действительно привиделось.