Пока они с Энакином прогуливались по коридорам Храма, Лея все время думала об Асоке. Из того, что она уже видела, было ясно, что Асока очень близка с Энакином и Оби-Ваном. Она хотела узнать, что стало с этими отношениями, когда Энакин пал.

Где же была Асока в их времени?.. В конце концов она решила, что тогрута погибла, преданная своим учителем.

Все трое вошли в тренировочный зал. Он был пуст. На стене висело несколько лайтсейберов. Энакин притянул четыре меча себе в руки, используя Силу. Один он передал Люку, а второй — Лее, а затем активировал два оставшихся у него.

— А мечи Люка мы не можем использовать? — спросила Лея.

— Эти сейберы — тренировочные. Самое страшное увечье, которое они могут причинить — небольшой ожог сопернику. Если же Люк будет пользоваться своими, то кое-кто может и конечности потерять.

— Знаю, что у вас обоих уже были такие тренировки. — Он повернулся к Люку. — И здесь в Храме я уже видел твои умения в деле. Мне показалось, ты будешь не против немного попрактиковаться.

— А я? — откликнулась Лея.

Энакин ответил:

— А ты, как мне кажется, очень бы хотела достать меня хотя бы таким мечом.

Лея ухмыльнулась, и оба активировали оружие. Они пытались хотя бы задеть Энакина, но он легко отражал все их удары. Тогда Люк перепрыгнул за спину отца и попытался напасть сзади, а Лея продолжала атаковать с другой стороны. Энакин отразил ее удар, а потом практически обезоружил Люка. Он развернулся так, что снова оказался лицом к ним обоим.

Проведя еще несколько попыток, ни Люк, ни Лея не смогли дотянуться до него, и Энакина это немного огорчило. Но он был впечатлен скоростью их реакций и несколькими успешными прочтениями его боевых ходов. Когда он вступил в следующий спарринг с одной Леей, то заметил несколько изъянов в ее стойке.

— Лея, левую ногу отставь чуть назад, а ноги слегка согни в коленях. Вместо того, чтоб использовать силу одних рук, действуй всем весом тела. — Она сделала в точности, как он говорил, и успешно справилась с задачей. — Вот так, отлично!

По ходу дальнейшего спарринга Энакин продолжал давать Люку и Лее такие же небольшие технические подсказки, не забывая их при этом хвалить за успешные движения. Люк был просто счастлив такой тренировке с отцом. Они уже сражались в его времени, но там Энакин не был самим собой.

А сейчас он не пытался ни сразить Люка, ни убедить его принять Темную сторону. С тех самых пор, как Люк узнал, что его отец был джедаем, он, не переставая, мечтал, как было бы здорово попрактиковаться с ним на мечах. Теперь, когда эта мечта сбылась, он был самым счастливым человеком на свете.

Лея тоже уже давно не испытывала такого удовольствия. Сперва ей хотелось просто сразить Энакина, одолеть его, но в ходе атак она все яснее и яснее понимала, что это лишь тренировочная схватка. Игра. Как будто вначале она билась с Вейдером, затем… с будущим Вейдером, а в конце боя она вообще забыла, что ее противником был Вейдер.

Когда они закончили, то уже собирались пойти, как вдруг сработал коммуникатор Энакина. Он отошел в сторону, чтоб ответить на вызов, и тут же столкнулся нос к носу со своим падаваном.

— Привет, Шпилька! — кивнул Скайуокер перед тем, как ответить.

Асока нетерпеливо ждала, пока разговор с Канцлером закончится — скрестив руки на груди и нахмурившись. Наконец, Энакин отключил связь:

— В чем дело, Асока?

Она впилась злым взглядом в Люка и Лею, затем вновь посмотрела на Энакина.

— Ни в чем! — И выбежала из зала, на миг совершенно обескураживая учителя.

Затем, вспомнив о чем-то, он подошел к Люку и Лее.

— Мой друг приглашает меня в гости. Ему бы хотелось познакомиться и с вами, если вы не против.

Люк кивнул, а Лея только плечами пожала.

— Почему бы и нет? — сказала она.

***

Втроем они вошли в здание Сената и поднялись к Канцлеру на лифте. Все это время Люк не мог избавиться от чувства, что что-то идет не так. Тьма, которую он ощутил несколько дней назад, была здесь намного сильнее, — и никто не замечал этого.

Они вышли на верхнем этаже, и Энакин показал дорогу в апартаменты Канцлера. Лея, будучи политиком в своем времени, уже догадалась, куда они следуют. Она старательно вспоминала свои уроки новейшей истории, пытаясь определить, кто же мог в это время быть Канцлером. Раз идут Войны Клонов, значит, это точно — не Валорум.

Они вошли в указанный отцом кабинет, и Люк мгновенно узнал человека, восседавшего за столом. Трудно забыть лицо того, кто однажды так хотел убить тебя. Даже если это лицо выглядело несколько иначе, чем, когда видел его в последний раз.

Лея, наконец, тоже поняла, что Канцлером в годы Войн Клонов был именно Палпатин. Но у нее узнавание наступало дольше, чем у Люка. Она ведь привыкла видеть Императора в капюшоне, скрывавшем почти все лицо.

Внезапно радость, которую она испытывала до того, — исчезла. Как и нотки доброго расположения к Энакину.

— Так славно, что ты снова зашел, Энакин. Смотрю, с тобой друзья, — с теплом улыбнулся Канцлер. По крайней мере, Энакину почудилось тепло.

— Да… это Люк и Лея. Люк и Лея… это Канцлер Палпатин, — Энакин отметил потрясение на лицах Люка и Леи. Сначала ему показалось, что они поражены знакомством со столь высокопоставленным лицом, но затем он ощутил, что это — нечто большее.

— О, прошу, прошу, садитесь, — произнес Палпатин. Поколебавшись, близнецы уселись в кресла напротив его рабочего стола.

Скайуокер разместился рядом, а Канцлер продолжал:

— Энакин рассказал мне о вас обоих.

Лея скрестила руки на груди и бросила взгляд на отца. Люк сидел, неестественно выпрямившись, с тем же выражением, с которым он смотрел на Палпатина в их последнюю встречу.

— Он сказал, что вы оба… многое умеете.

Канцлер взглянул на Лею.

— Вы — хороши во владении бластером.

Затем бросил взгляд на Люка.

— А вы — с лайтсейбером.

Ответом ему был лишь вызывающий взгляд обоих. Энакин заметил это и вдруг задумался, а стоило ли ему приводить с собой близнецов. Были же в Республике люди, винившие Канцлера в развязывании Войн Клонов. Энакин подумал, что и Люк с Леей могли так считать. Но нет, узнав Канцлера получше, они не смогут не понять, насколько он добр.

Палпатин продолжал:

— Вы, должно быть, уже поняли, какая это честь — быть в обществе Избранного.

Энакин закатил глаза: «О, Сила». Но тут же он заметил, что Люк и Лея не понимают, что Канцлер имеет в виду.

— Ведь вы же не можете не знать, что Энакин — Избранный, не так ли? — спросил Канцлер.

Люк подал голос в первый раз с тех пор, как они вошли:

— Избранный для чего?

— Энакин избран, чтоб привнести равновесие в Силу, разумеется.

— Каким же образом? — спросил Люк.

Энакин пожал плечами.

— Даже не знаю. Наверное, уничтожив ситхов. — Люк не сказал бы, чтоб Палпатина передернуло, или он выказал некое негодование, но тому эти слова отца явно не понравились.

Лея усмехнулась.

— Надеюсь, что так и будет! Ведь Галактика станет столь прекраснее без них! Только представьте, насколько лучше нам всем будет без этих тупых существ, вносящих повсюду хаос. С этого и нужно начать. С избавления от этой мерзости. — Люк и Энакин посмеивались, но Палпатин лишь слегка улыбнулся.

— Уверяю вас, мисс Лея: ситхи вовсе не тупые. А каким образом Энакин достигнет равновесия, мы все узнаем со временем.

Комлинк Энакина подал сигнал во второй раз за день. Его вызывал Оби-Ван:

— Энакин? Где ты? Ты что, забыл о встрече?.. — И тут Энакин понял, что он и правда забыл.

— Я сейчас буду, мастер. — Энакин встал, и Люк с Леей тут же последовали ему. — Жаль, что знакомство было таким кратким, Канцлер.

Втроем они вышли, а Люк пробормотал про себя: «Лучше б этого знакомства вовсе не было! Жаль, что я вообще на это согласился».

***

Асока медитировала в своей комнате, пытаясь отстраниться от своей ревности и гнева. Но как же это было трудно.