Стон был наш. Я грозно оглянулся (в темноте не видно, сообразил) и сказал:

– Присмотритесь внимательно. Кто скажет, чем движется тело, тот получит зачет.

Ребята удивились. Они были уверены, что перед ними натуральный упырь!

Их отношение к происходящему приобрело трезвый оттенок - оттенок наблюдения. Я ощутил, что большинство выключилось из происходящего, не воспринимают себя участниками. Так, кто это?… Эрл, умница, Роман, Кир не отстает от брата, Муся… Хотя нет, Муся… Нет, Муся тоже взял себя в руки, хотя движение мертвого тела в нашу сторону нервировало все больше. Я вновь ощутил панику в своих рядах.

–Ребята, вот вам то, что породило слухи о вампире, - сказал я спокойно. - Всем хорошо видно?

За спиной вспыхнул и погас истерический смешок.

То, что двигалось на них в сером свете, - первый в их жизни вампир, и я понимал: сложно требовать, чтобы они сразу же скептически отнеслись к его существованию. Тем более что он существовал! Целеустремленно двигался в нашу сторону!

Интересно, запоздало подумал я, как Тики узнал, что мы здесь? Вроде мы тихо подошли?

Упырь перелезал через могилы прямо перед нами. Его глаза отсвечивали багровым, когти царапали камень.

–Заметьте, - сказал я, - что он не идет, а как бы летит. Видите?

Мои слова остановили попытку побега.

Ребята заставляли себя вглядеться. Может, Тики догадается поговорить с ними, вдруг пришла в голову мысль. Это было бы интересно и… почти доказательно.

Мертвец остановился неподалеку, не дожидаясь, пока самые нервные его испепелят, и сделал ручкой.

Рыцари охнули.

Пора заканчивать комедию. Я толкнул ближнего:

–Кончайте его.

Что за фейерверк они устроили! Как только лес не подожгли. И снизу, и с размаху, и сериями!…

Но пепел продолжал висеть в воздухе.

Они в недоумении смотрели на меня. Кажется, начинали сомневаться в действенности приемов, которым их всю неделю обучали Оле с Линдой. Или в возможностях запретной магии в целом.

Пепел подправил очертания и зашатался на ветру, завывая.

Народ попятился.

–Тики, поприветствуй нас! - громко сказал я.

Пепел сделал ручкой.

–Теперь иди сюда, но не бросай это барахло.

Увидев встающую из-за могил фигуру, ребята чуть было не сбежали, но мое спокойствие их остановило. Тики шел, контролируя сожженные останки.

–Вот, познакомьтесь, мой ученик, - представил я его, когда он оказался в пределах видимости. - Получив в свои руки кое-какие знания, он решил развлечься в оригинальной манере. Припугнуть кое-кого. Так что вампир - мальчишеская проделка, раздутая слухами. А вам, студентам Высшей Школы, стыдно верить слухам и не верить преподавателям, - закончил я с пафосом, отчего смутился. - Ладно, не будем о грустном. Надо бы оставить немного следов великой битвы.

Пристыженные рыцари помогли мне: сдвинули пару плит, вытащили пару крестов. К нам присоединились Оле с Линдой, после чего местность являла великолепную картину великой битвы с целым кладбищем оживших мертвецов. Хоть сейчас в учебник!

Мы отдыхали на плитах.

–Твоя контрольная сдана на отлично, - порадовал я мальчишку. - Только запомни - с вампирами покончено. К тому же бедняги, которым ты являлся, едва живые, можно их пожалеть.

Я чувствовал, он их не жалеет нисколько.

–Месть - не то, чем стоит жить, - сказал я ему тихо. Вспомнил Винеса и отца и загрустил. - Нет, не стоит.

И понял вдруг, что устал от фокусов и развлечений. Разве это жизнь?

Тогда я встал и скомандовал:

–Уходите.

Светлело.

Под предводительством верных моих подруг рыцари ушли.

Мы с Тики посидели еще немного на чьей-то могиле. Сидели, смотрели, иногда говорили что-то незначащее…

Он как будто чувствовал мое невеселое настроение и больше молчал. Я тоже.

Звезды тускнели, уходя, земля намокла и пахла все сильнее - травой и последними листьями. Осень пахнет совсем не так, как лето. Лето - сочное, яркое. Осень - влажная, свежая, и как-то странно сочетается с этим запах увядания, желтых листьев, которые в сухую погоду пылятся, распространяя везде резкость, ясность запаха, а после дождя так глубоко проникает в легкие, так полно кружит голову свежесть прохлады, предчувствие тонкого ледка кристалликами на земле и лужах…

На рассвете со стороны города пришли голоса.

Я толкнул Тики:

–Иди.

Он махнул мне рукой и скрылся среди березок и елочек. Я остался, чтобы сдать работу.

–Эй, Мирэнид!

Я оглянулся, удивленный. Знакомый голосок!

Из кустов высовывался утопающий в шерсти нос лешего.

–Здравствуй, Мерлин, - поздоровался я.

–Зачем паренька от дела отвадил? - спросил дедок. - Дело-то хорошее! Он лес оберегал, что этих оболтусов гонял, зверей моих защищал. А? Батюшка твой тоже лес любил и в обиду не давал!

–Что ты говоришь, дед, - устало вздохнул я. - Научишь еще.

–А что? - засуетился леший, поглядывая на шествующих стражников, чиновников и простых горожан. - Все правильно, пусть бы и дальше лес охранял!

–Нет ему дела до леса, - рассердился я. На вежливость сил не осталось. - Хотел гадость сделать - и сделал. И хвалить тут нечего!

Леший фыркнул и скрылся, погрозив мне мохнатым кулачком.

Разобравшись с приемной комиссией и уходя, я оставил на могиле кусочек хлеба:

–Прости, дед. Хорошее дело хорошо, когда оно делается, а не случайно получается.

Еле живой добрался я до Школы. Идти к деду? Следовало бы, но так хочется спать!

Догадался сообщить привратнику, что дело сделано, но сил нет доложить, и что я в кровати. Если возникнул вопросы, пусть ждут моего пробуждения.

И поплелся в келью. Сундук, вечно жесткий, сейчас был самым желанным местом во Вселенной.

Но только я лег…

Закон всеобщего свинства: если тебе плохо, значит, тут же будет еще хуже. Поспать не дали - потребовали к завтраку.

В столовой, за преподавательскими столами, сидела вчерашняя делегация.

Голова не то чтобы болела, но как будто нежный палач сжимал ее - ровно, аккуратно, и ощущение такое, словно она стала однородно-плотной. Тошнило. Есть я не мог, поэтому, поковырявшись в остывающей каше, выпил свой кофейный напиток, потом - Линдин, потом тихо принялся за кружку Оле, пока подруги отвлекались на окружающее.