Сотрудники несколько опешили.
– Позвольте, – первым нашелся директор, – во-первых, не несколько дней, а всего один – в прошлый понедельник, когда был санитарный день. Во-вторых, установка сейфа в моем кабинете, в другом конце здания, не имеет никакого отношения к происшедшему. Ведь после этого прошла неделя, и все экспонаты были на месте.
– Но при установке сейфа новой конструкции сигнализация во всем здании отключалась, не так ли? Вы скрыли от следствия этот важный факт.
Все недоуменно зашушукались.
Послышались смущенные голоса:
– Мы не скрывали, просто не придали значения…
– Ведь это случилось намного раньше…
Низкий ровный голос Мирры Георгиевны перекрыл шум:
– Смею вас уверить, что работа велась под должным контролем. Монтировали сейф в кабинете директора под моим личным наблюдением. Виктор Васильевич был в командировке в Москве. Привезли сейф к двенадцати, и двое специалистов работали примерно до полчетвертого. Все это время я практически безотлучно находилась в кабинете. Так что ваши подозрения совершенно беспочвенны, хотя я и не понимаю, в чем они заключаются, если, как Виктор Васильевич уже сказал, все последующие дни, в том числе в пятницу вечером, все было в порядке.
– Ваш долг состоит не в том, чтобы интерпретировать и отбирать факты в соответствии с вашим пониманием событий, а в том, чтобы сообщать следствию все сведения, которыми вы располагаете, – ледяным голосом парировал Костин. – В связи с вышеизложенным прошу еще раз каждого припомнить все, что случилось в предшествующие дни и чему вы тогда не придали значения, – необычные происшествия, странные посетители, особенно с фотоаппаратом или камерой, может быть, какие-то подозрительные люди на улице возле музея… Любая мелочь может иметь значение.
Майор оглядел притихших сотрудников:
– Если кто-нибудь что-то вспомнит, немедленно сообщите. А пока прошу предоставить мне данные о компании, у которой был приобретен сейф.
– Лариса Викторовна, покажите документы, – коротко распорядился директор.
Костин простился и вместе с бухгалтером вышел в коридор. За ними, чуть помедлив, вышел директор, на ходу давая какие-то указания Вере. Следом разом заговорили и потянулись к выходу остальные.
– Клара Миктатовна, – окликнула Мирра Георгиевна уборщицу, пожилую женщину с седыми волосами, покрытыми цветастым платком, которая все еще сидела в углу на стуле, отрешенно глядя перед собой, – не забудьте, пожалуйста, забрать из вашего чуланчика свой садовый инвентарь. Я ведь вам уже говорила, что это не положено, тем более сейчас – могут быть проверки из министерства.
– Хорошо, Мирра Георгиевна, – поспешно ответила уборщица, – то есть я уже забрала…
– Сергей, пойдем на улицу перекурим, – позвал Лыкова Андрей.
Сергей, который в эти дни стал курить вдвое больше обычного, с готовностью согласился. Они вышли в небольшой холл, где охранник, стоящий навытяжку как солдат на плацу, на которого присутствие следователя, видимо, действовало мобилизующе, смерил их подозрительным взглядом.
– Видал, как смотрит? – усмехнулся Андрей, когда они миновали пост охраны и вышли через первую дверь в крошечный предбанник с массивной металлической дверью, ведущей на улицу.
– Раньше надо было смотреть, – проворчал было историк, но осекся.
Куда как удобно – свалить все на охрану. Всезнающая Верочка проболталась, что Виктор Васильевич в беседе со следователем настаивал на версии если не совершения кражи, то пособничества кого-то из охранников. Однако концы с концами не сходились. Любой из охранников, конечно, мог отключить сигнализацию и открыть кабинет заведующей фондом, но кода, открывающего доступ к ключам от дверей залов, никто из них не знал. Хотя, если на замке обнаружены царапины… Лыков представил, как этот веснушчатый парень, мимо которого они только что прошли, вскрывает дверь отмычкой, входит в зал и начинает резать стекло витрины роликовым стеклорезом, заранее припрятанным в каморке за постом, где дежурящие по двадцать четыре часа охранники пьют чай и смотрят всю ночь телевизор или спят назло инструкции.
– Ты как думаешь?
– Что? – Сергей так увлекся своими мыслями, что не слышал ни слова из того, что говорил ему тем временем Андрей. – Извини, я задумался.
– Я говорю, скорее всего, кто-то из охранников замешан. Мы ведь по сути ничего не знаем о них.
– Я думаю, вот и надо сначала выяснить, что это за люди, а потом предъявлять обвинения.
– Да я не предъявляю. Я только говорю, что раз повреждений оперативники не обнаружили, вор не мог залезть в окно. Получается, что его впустил охранник, как он иначе прошел, ведь не невидимка же совершил кражу, верно? Значит, охрана причастна.
Историк удивленно посмотрел на Андрея – притворяется он или действительно не понимает, что означает отсутствие повреждений на окнах и входной двери?
«Странно, ведь он умный парень. Зачем он мне это говорит?» – подумал Лыков.
А вслух сказал:
– Не знаю, по-моему, слишком очевидно. Ведь охранники напрямую отвечают за сохранность здания и всего, что в нем находится. Поэтому, совершая кражу, любой из них должен был понимать, что сам в первую очередь попадет под подозрение.
– Ну, это ты загнул, преступники обычно уверены, что их никто не расшифрует.
– Я смотрю, ты специалист по психологии преступников, – усмехнулся Сергей и перевел разговор на другую тему. – Я слышал, музей-заповедник передает в твой отдел новый экспонат.
– Да не экспонат. Просто в Москве вышло любопытное издание по исторической географии Северного Причерноморья. Кстати, книга роскошно оформлена, с цветными картами – сегодня утром доставили.
– И где она?
– Была у директора, а где сейчас – нужно спросить у Веры.
Они вернулись в здание и прошли в правое крыло, где находился кабинет Виктора Васильевича. Подходя к приемной, они услышал тихий голос Клары Миктатовны, которая спрашивала о чем-то Веру.
– Он сейчас занят, – звонко ответила та. – А что вы хотели?
– Да нет, я потом… – неловко пробормотала уборщица, оглянувшись и смущенно взглянув на Андрея, который как раз входил в приемную. Она поспешно вышла в коридор, чуть не столкнувшись в дверях с Сергеем.
– Вы не заболели, Клара Миктатовна? – спросил историк, всегда заботливо относившийся к пожилой женщине, которая была хорошей знакомой его умершей пять лет назад матери.
– Нет-нет, Сереженька, все слава Богу, это я так… – так же смущенно ответила она. – А вот ты бы лучше приехал к нам в выходные, набрал яблочков да персиков. Уж такой урожай в этом году, а куда нам с внучкой столько… Я как раз и лестницу купила…
– Спасибо, заеду как-нибудь, – машинально ответил Лыков, которого вдруг пронзил приступ головной боли.
Пока Андрей доставал с указанной Верой полки стоящего у стены шкафа красного дерева книгу, Сергей попросил у нее таблетку пенталгина.
Вера, у которой, как смеялись сотрудники, как в Греции, есть все, подошла к столу, где у нее в верхнем ящике хранились лекарства, и, проследив за ней взглядом, историк к своему удивлению заметил в дальнем углу комнаты за фикусом скромно сидящего в глубоком кресле Валеру.
«Кто же это у шефа? – подумал он. – Парень сидит ждет как миленький, что для него вообще-то нехарактерно».
Узнав от Веры, что директор разговаривает со следователем, и выпив спасительную таблетку, он взял у Андрея книгу и пошел в свой кабинет. Голова продолжала болеть, поэтому некоторое время он просто сидел с закрытыми глазами. Постепенно боль начала утихать, и Сергей совсем уже было принялся за просмотр московской новинки, как вдруг ему вспомнился смущенный, словно виноватый вид уборщицы.
«Нет, не может быть, – подумал историк. – Клара Миктатовна – честный и добрый человек. Никому не удастся заставить ее пойти на какой-то непорядочный шаг, тем более преступление…».
– Никому… – задумчиво повторил он вслух.
От матери он знал трагедию этой женщины. Ее муж погиб в автокатастрофе, когда она была еще молодой, а единственный сын женился на девушке, оказавшейся наркоманкой. Через два года его жена сбежала с каким-то своим дружком, тоже наркоманом, бросив годовалую дочку, а он стал пить и превратил жизнь родных в кромешный ад. Попытки вылечить его от алкоголизма оканчивались неудачей – не проходило и месяца, как все начиналось сначала. Лыков тоже пытался помочь этому опустившемуся человеку, не столько ради него, сколько из жалости к его матери, но и в платной клинике ничего не смогли сделать. Наконец, три года назад тот в один прекрасный день просто исчез из города, прихватив из дома все наличные деньги. Историк подозревал, что он был участником шайки квартирных воров, которую как раз тогда накрыла милиция.
