Укладываю в машину, накрывая пледом, и быстро обегаю наше транспортное средство. Колесо прикручено. Николай нервно курит и не садится в авто. Видно, дает нам время. Сажусь с другой стороны, кладу твою голову себе на ноги. Смотрю на тебя, такого бледного, твои и без того тонкие, бескровные губы стали чуть ли не синими. Тебя бьёт озноб.

— Спи, тебе нужно отдохнуть, — перебираю спутанные пряди. Ты, закрывая глаза, молчишь и, кажется, засыпаешь. — Николай, поехали, — зову водителя. — Выдвигаемся, и так проторчали тут хер знает сколько.

Нужно ехать, двигаться вперед. И не только в пространстве, но и в наших отношениях. В салоне непривычно тихо. Выдыхаю, морально измотанный до предела. Твоя рука выскальзывает из-под пледа и сжимает мою ладонь. Устало прикрываю глаза, как будто весь груз мира на меня свалился. Глажу тебя по голове. Мне нужно тебе все объяснить, поведать, рассказать… Воспоминания накрывают. Слова сами льются из меня потоком:

— Была весна. Знаешь, на моей памяти эта была вторая такая, по-летнему жаркая… Помню, как сейчас…

Хлопок двери старенького авто, и как я чуть ли не вприпрыжку бежал к торговому центру. «У сына ДР, вечером должны быть важные гости. Надо принять достойно, ведь я открываю бизнес, и эти люди, что приглашены, могли бы помочь», — так я думал, вбежав в супермаркет.

Настроение отличное, я недавно переехал из душного города в новую квартиру, подальше от центра. Я был молод, всего двадцать три. Красив, нет отбоя от желающих оказаться в моей постели, и с деньгами. Недавно заключил пару контрактов — это раз. Свел людей, получив хорошие отступные, — это два. Плюс еще одна удачная сделка приличным бонусом — это три. И вот уже дома грела душу приличная сумма денег, которой хватило бы и на новое авто, и на ремонт купленной квартиры, и на открытие нового бизнеса.

— Лешик, опять замок заклинил, — слушал родной голос в трубке. — Ты газету местную прикупи с объявлениями. Слесаря вызовем, давно надо было сменить, — железная тележка магазина звякала о пол, а я бегал по рядам, скидывая в неё, что приглянется.

— Хорошо, мам. Ты к соседям сходила, пригласила детей в гости? — спрашивал, прижав телефон плечом к уху. Отдел алкоголя. «Ну, тут нельзя скупиться», — сразу отправился в элитку.

— Конечно. Сказали, что через несколько часов будут. Я уже все приготовила для деток. А к вечеру мы, взрослые, соберемся. Как там твои ДОРОГИЕ гости, приедут? — бухло в поклажу и бегом к кассе.

— Да. Я только недавно созвонился. Сказали, что к шести-семи будут, — подмигнул молоденькой кассирше. Наличка, пакеты, в темпе вальса домой. Настроение неприлично отличное.

Залетел домой, возле меня скакал совсем маленький мальчишка. Мой сын. Покупки на кухню, бухло в холодильник.

— А ко мне скоро придут гости, — я смотрел на счастливую мордашку, в мои зеленые глаза.

— Так это же круто! Мы еще и в детском садике пирушку устроим, — как мог, пытался быть хорошим отцом, в душе понимая, что вот ни хера не получается.

— Поиграй со мной в машинки, — только вздохнул он. Нда, на собственного ребенка времени нет. Да и в двадцать три года разве будешь думать о детях и их интересах?

— Поиграйся пока сам, я пойду бабушке помогу, — ретировался я по-быстренькому на кухню.

В душе что-то скребло, не мог понять свои ощущения. Пытался отвлечься, делясь с матерью бизнес—идеями. Звонок в дверь отвлек меня от ничегонеделания за рюмочкой чая, прошелся по нервам, прошивая разрядом. Дернулся, как от тока. Сердце ухнуло, и я почти бежал к двери, путаясь и пытаясь не поскользнуться на поворотах.

— Ко мне пришли, — вижу, как радостный сын, опережая меня, подлетел к двери.

— Не открывай, — закричал сыну. Но поздно. Щелчок замка и распахнутая дверь. Злюсь на непослушание. Подлетев и схватившись за ручку, отодвинул сына подальше. — Сколько раз я тебе говорил так не делать?! — выговаривая мальчишке, поднял взгляд. От сердца отлегло на секунду, когда увидел парней с букетом желтых роз.

— Вам кого? — спросил, глядя в черные глаза мужчин, по виду напоминающих курьеров. Непонятная тревога разрасталась во мне.

Мне что-то пытались объяснить на ломаном русском, но мозг уже работал, анализировал, оценивал ситуацию. Видел, чувствовал, что парни напирают. Все произошло за какие-то секунды. Взгляд, просканировав, остановился на руках в строительных перчатках. Картина сложилась.

Рванул дверь, но ее заблокировали, поставив ногу в проем, с каждой секундой все больше оттесняя, сдвигая меня с моей позиции. Мозг выдал тут же новую комбинацию. Больную, на грани фола. Но сознание рычало, что надо защитить свое: «Нож, я смогу… хоть как-то… Смогу…» Развернувшись, побежал на кухню.

На меня налетели со спины. Я чувствовал удары, но не чувствовал боли.

— Спрячься! Закройся в зале! — крикнул сыну, но словно в никуда.

Пытался вырваться. Началась драка. Трое мужиков методично наносили по телу удары. Заломили руки. Скотч. И я уже не мог ни двинуться, ни крикнуть, только озлобленно рычал. Меня подняли, затащили в ближайшую комнату, швырнув на детскую кровать. Через секунду я остался в одиночестве, запертым в спальне сына. Сердце подпрыгивало, кажется, до самого горла, вызывая приступы тошноты.

Я боялся. Я ужасно боялся. Нет, не за себя. За то, что могут сделать больно ребенку, матери. Злость накрыла второй волной, смывая страх. Злость на себя. На свою беспечность. На то, что не смог защитить. «А если с ними что-то случится?» Все вымораживало: сердце, душу, тело словно окутывала невидимая пелена. Не было паники. Не было страха. Я четко оценивал ситуацию. «Они пришли за деньгами. Значит, сейчас они найдут их и уйдут». Через минуту дверь открылась, явно с ноги.

— Где? — на меня смотрели озлобленно. Я же в ответ только удивленно поднимал брови, про себя матерясь на чем свет стоит. — Где, я тебя спрашиваю? — в моих глазах он явно прочитал все, что я думаю о его умственных способностях. Храбрился, как мог, в душе понимая, что это всего лишь жалкие потуги пацана.

— Ты ему сначала рот освободи. — Я перевел взгляд.

У порога стоял четвертый, с интересом разглядывая меня. Просканировал подонка в ответ. Тот в корне отличался от шестерок. Холеный, дорого одетый, с глазами убийцы.

— Где? — со рта сорвали химозную липкую ленту.

— Что? — вопросом на вопрос. И тут же получил удар в скулу. — Что с сыном? С матерью? — пошевелил челюстью, чувствуя во рту вкус железа и соли.

— Нормально все, — ответил мне четвертый. Главарь. Сразу понял, что раз ответил, значит, идет на контакт.

— Адресом ошиблись, парни. У меня ничего нет.

— Врешь, сука! — и снова тычок. Только охнул, сжав челюсть.

— Вы уже, наверное, всю квартиру перерыли. Нашли, что искали? — я злобно оскалился.

— Где? — меня схватили за волосы, заставив смотреть в глаза. И я смотрел и молчал. — Крикнешь, прирежу, — меня снова оставили одного. Перед тем как дверь вновь захлопнулась, отсекая от моих родных, я поймал тяжелый взгляд главаря, что скользнул по мне, как по лошади на ипподроме.

Я судорожно соображал. «Те, что били, мелкие сошки, на убийство не пойдут даже ради такой суммы. А вот этот, смотрящий, этот маньяк, садист. Такой только ради удовольствия будет мучить часами».

Сердце было не на месте. Прислушивался, стараясь хоть что-то уловить, но слышал только звенящую тишину. Не чувствуя боли, пытался шевелить руками, все напрасно. Слишком туго скотч врезался в кожу.

Я прекратил свои попытки, когда услышал тяжелые, шаркающие шаги. Хмыкнул, подумав: «Как же… оставят меня надолго одного».

— Парень, бессмертных нет, — ухмыльнулся фразочке. — Я тебя в последний раз спрашиваю, где деньги?

— У меня нет ничего, — поднял злой взгляд и перевел на главаря.

— Опусти взгляд, — меня хватанули за затылок и, надавив, заставили опустить голову.

— Иди на хуй, — взбрыкнул головой и попытался подняться, за что тут же получил в живот. Но и тут, сжав челюсти, промолчал.