— Отойди, — голос, словно сталь, резанул по нервам.

Ко мне подошел тот мужчина. Улыбка как оскал. Взгляд хищника, голодного…

— Что надо? — я смотрел в глаза, понимая, что нельзя их отвести.

— Какой храбрый мальчик, — пальцы скользнули по моей скуле и, как тиски, сжали подбородок. — Если не скажешь, я заставлю тебя кричать, плакать, и все это будет в тот момент, когда я буду трахать тебя. Ты сломаешься, обещаю… — это уже почти в ухо. — После того как все опробуют тебя… — отстранившись, посмотрел в глаза, словно в душу. — На глазах у сына…

Я застыл. «Что он увидел в моих глазах?» — провожая взглядом широкую спину, не мог ни сказать, ни вскрикнуть. Через минуту легкие начали гореть. И я сделал большой вздох. Оказывается, все это время я не дышал.

Время замерло, как и я. Не знаю, сколько минут прошло. Одна? Пять? Полчаса? Час? Лишь когда в комнату вбежал зареванный сын и обнял меня, оцепенение спало.

— Где бабушка? — еле выговорил я. — С ней все хорошо?

— Она в ванной. Её тоже связали, — слезы ручейками текли по детским щечкам.

— А где эти? — глаза осматривали, шарили по ребенку. «Вроде нет. Цел».

— Они ушли. Забрали коробку и ушли.

Я понял, что надо действовать.

— Сын, успокойся. Сейчас ты поможешь мне освободить руки. Сходи за ножницами, — сказал уверенно, пытаясь хоть как-то успокоить ребенка.

— Я боюсь. Я не хочу тебя оставлять!

Я чувствовал дрожь ребенка, судорожно прижимающегося ко мне.

— Иди. Быстро, - не в состоянии двинуться, смог лишь проводить взглядом стремительно удаляющуюся маленькую фигурку сына.

Разорвав надрезанные оковы на руках, сдирал с головы ленту скотча вместе с намертво приклеившимися волосами, выпутывал ноги. Пока бежал в ванную, горло сжимало спазмом.

— Мам, с тобой все хорошо? — более-менее успокоился, бегло осмотрев её. «Вроде тоже цела». Убрал скотч со рта матери.

— Прости меня. Я сказала им, где деньги. Я просто не смогла промолчать. Они сказали, что отрежут ухо внуку. Представляешь, они оттянули его ушко и поднесли нож… — в глазах матери застыл ужас. Слезы полились градом из глаз сильной женщины.

— Успокойся, все хорошо. Все целы. Это главное. Помоги снять скотч, — передал ножницы сыну, понимая, что медлить нельзя и надо звонить.

Я метался по комнатам. Вся квартира была перевернута. Перерытые постели, одежда, выдернутая из шкафов, – все валялось на полу ворохом. Наткнулся на брошенный букет, подобрал сломанный телефон. Злость клокотала во мне. Сбегал к соседке, позвонил в ментовку. И начался новый круг ада.

Такое унижение… Где взял, откуда, кто такой? Всплыло все. И личное, и не личное. Перемыли и перестирали, что возможно, до оголенных костей и нервов, но не помогли…

Только позже, ночью, когда напоил маман кучей успокоительного, а сын заснул в моих объятиях, я позволил себе выдохнуть. Злые слезы смыла вода, а я клялся себе, что стану сильнее, чтоб ни одна мразь больше не смогла принести моим близким боль. В двадцать три года я перешел на иную ступень своего взросления… Принципом моей жизни стало доминирование во всем и всегда. Так было до встречи с тобой…

Я выплыл из своих не очень приятных воспоминаний, резко замолчав. Машина катится вперёд в сумерках уходящего дня, а я все также глажу темную макушку на своих коленях.

— Сейчас ты молчишь, мальчик мой, но я слышу тебя. Так было и так будет всегда. Я просто не смогу без тебя. Ты отдохни… недолго… — сумбурные мысли, воплощённые в слова, отходящего от стресса организма. Наклоняюсь, вжимаясь поцелуем в висок. — Прости, – и левая рука любимого протискивается между моей спиной и спинкой сиденья, встречается со своей правой сестрой, заключая меня в кольцо объятий. Да, малыш, я понимаю тебя без слов, как и ты меня.

Так мы и катимся. Сна ни в одном глазу. Коля молчит, и я за это ему благодарен. Баюкаю тебя на своих коленях, так встречаю ночь. В голове тысячи вопросов: о любви, о нас...

Я в глазах твоих утону. Можно?

Ведь тонуть в глазах твоих — счастье!

Подойду и скажу: «Здравствуй!

Я люблю тебя очень». Сложно?

Нет, не сложно. Любить – это трудно.

Очень трудно любить. Веришь?

Подойду я к обрыву. Круто.

Буду падать. Поймай. Успеешь?

Только мне без тебя плохо.

Я хочу быть с тобою. Слышишь?

Ни минуту, ни месяц, а долго.

Очень долго, всю жизнь. Понимаешь?

Знаешь, вместе, всегда. Любишь?

Если да, я тебе обещаю,

Что ты самым счастливым будешь.

Если нет, я тебя умоляю.

Не кори своим взглядом, не надо,

Не тяни за собою в омут,

Пусть другого ты любишь, ладно...

Но меня хоть немножко помни…

Я любить тебя буду. Можно?

Даже если нельзя… Буду!

И всегда я приду на помощь,

Если будет тебе трудно!

Я люблю тебя. Слышишь? Помни...

Читаю тебе стихи Асадова, пропуская прядки через пальцы. Любить — трудно, но другой жизни и другой любви мне не надо. Не хочу. Улыбаюсь. Мое счастье, трудное, сложное, сумасбродное, но МОЁ! Время не спеша льется, и вот ночь переходит в рассвет, растворяется в ярких лучах пробудившегося светила. Ноги ужасно затекли, но я не шевелюсь. Охраняю сон своего сокровища. Позади нелегкий, но такой яркий и запоминающийся отпуск. Долгая изнуряющая дорога, наполненная незабываемыми моментами. Через пару часов уже будем дома. Это радует. Нас ждет покинутый замок, охраняемый любимыми котами. Работа и Берлога по выходным. Грандиозные планы… и новые приключения.

гагаку (яп.)  — ритмичная музыка, исполняемая на японских барабанах тайко

тайко (яп.)  — японские барабаны, на которых исполняется гагаку) ))

Комментарий к Глава 12 ( пов. Лет ) Картинки к главе:

https://pp.vk.me/c627718/v627718081/24737/3j6JGjv9Lo4.jpg

https://pp.vk.me/c627718/v627718081/2475e/3l5hAucNpOk.jpg

Исполнение на тайко:

http://www.youtube.com/watch?v=QfnNODyDzLc

====== Эпилог ======

Поворот ключа в замочной скважине открывает дверь в другой мир. Мы делаем шаг. Я стою за тобой в нерешительности, разглядывая, как под футболкой играют мышцы спины. На минуту в душу закралось сомнение. Я вдруг отчетливо увидел картину: себя на твоем месте. Еле сдерживаюсь от внезапно нахлынувших чувств. Прикрыв глаза, сглатываю возникший в горле ком. Быстро вскидываю на тебя глаза, сжимая губы. Тело начинает колотить мелкая дрожь. Щеки горят, пальцы нервно подрагивают ровно до того момента, пока не ловлю твой прямой, уверенный взгляд и улыбку. Слышится щелчок закрываемого замка, подтверждая мою любовь к исключительности даже в таких мелочах, как закрывающаяся комната в БДСМ-клубе.

Обвожу взглядом полумрак комнаты. Все, как я хотел: два факела на стене освещают установленный между ними крест, наполняя комнату живым, трепещущим светом. В тени на дальней стене угадываются контуры висящих на стенде девайсов. В противоположном углу – кровать под летящим пологом из черной органзы. Тишина, звенящая в ушах. Запах горячего воска. Напряженный, таинственный полумрак. Поворачиваясь ко мне, одариваешь до невозможности блудливой улыбкой, от которой в животе затягиваются узлы шибари. Захватывая край футболки, одним резким движением срываешь с себя, отшвыривая прочь. Облизывая губы, гладишь дракона у сердца.

— ЗВЕЗДА, — тихо шепчешь. Отстранившись, разворачиваешься, поводя плечами.

Я резко выдыхаю, поднимая затуманенный взгляд. Тянусь руками к тебе, догоняю кончиками пальцев удаляющуюся фигуру. Нервно подрагивая, касаюсь то спины, то рук, как будто сканируя.

Шаг к тебе. По телу прокатываются волны тепла. Еще шаг, и ты в моих объятиях. Обнимая со спины, прижимаюсь к любимому телу. Языком очерчиваю контур пересохших губ. Приподнимаясь, целую изгиб шеи. Руки скользят по коже, касаясь всего — от плеч до упругих ягодиц. Ты напряжен, чуть подрагиваешь под прикосновениями, кидаешь быстрый взгляд на стенку, где висят взрослые игрушки, и оглядываешься на меня. Легкая дразнящая улыбка мутит разум, распаляет тело.