– Ке-е-ем? Ну вот ке-е-ем ты устроишься в Амстердаме? – затянувшись тонкой сигаретой, поинтересовалась Флёр, встряхнув перед собой докуренным косячком.

– Стриптизершей, – нервно хихикнула мадам Пульхерия.

– Это полная задница, – заключила Сэм. – Полная…

– Полная задница – это когда тебя бросают из-за того, что ты подстриглась под мальчика и стала более мужественно выглядеть, чем твоя вторая половина, – весь вечер о наболевшем вещала Дельта.

– Дорогуша, тебе всего двадцать, – выдохнула дым Билли, отстранив мундштук[8] от увеличенных губ. – Еще найдешь свою “ту самую”.

– Только верь, – поддержала подругу мадам Пульхерия. – Билли ведь верила и смотри, как у неё всё замечательно – и собственный катер, и папик…

– Мне не нужен ни катер, ни папик, – нервно сорвалась Дельта.

– И всё-таки, Сэм, что ты будешь делать? – не обращая больше внимания на малолетку, спросила сонным голосом Билли. Мне казалось, будто я нахожусь в заевшей пластинке, в которой все говорят слишком размеренно и слишком тягуче, словно им тяжело было произносить слова не по слогам.

– Пойду мыть машины, – пожала плечами Саманта. – Я так уже делала в прошлом году, в пригороде Парижа. Много денег это не принесло, но хоть что-то. Тем более со мной Глория. Правда, Глор-и-я?

– Правда-правда, – вяло отозвалась я покачав головой и совершенно не обратив внимания на подсевшую ко мне слева Дельту.

– Ну вот еще – чтобы такие красотки и мыли машину! – возмутилась Билли, после чего с кряхтением встала и ушла куда-то покачивающимся шагом, за компанию прихватив с собой и мадам Пульхерию.

– Будешь? – поинтересовалась у меня Флёр, протягивая мне нетронутый косячок с травкой.

– Н-не-ет… Я хоть и съехавшая с катушек, но я точно не лишенная стоп-крана.

– Да брось! Это ведь безобидно!

– А мне нравятся съехавшие с катушек, – отозвалась прильнувшая ко мне Дельта, после чего я вдруг заметила её близость.

– Отстань от меня, малолетка, – как-то слишком грубо отозвалась я, буквально стряхнув девушку со своего предплечья. – Иди домой, проспись и пойми уже наконец, что тебе нужен нормальный парень, а не “что-то неординарное” лишь для того, чтобы чувствовать себя “не такой как все”.

После моих слов девчонка сиюсекундно разревелась, после чего буквально вылетела с катера, рыдая как-то слишком громко, как для обкуренно-пьяной малолетки.

– Круто ты с ней, но правильно, – ухмыльнулась Флёр, выпуская очередной поток дыма из своих задыхающихся легких. – Видала я таких лжелесбиянок. Корчит из себя невесть что…

– Сэм… Гхм… Сэм, мне кажется, нам пора, – отобрав у Саманты бокал недопитого ей шампанского, отозвалась я.

– Я в хлам, – призналась моя тетка, после чего сделала еще одно признание. – Но это круто и я хочу еще.

– Н-не-е сегодня, – протянула я, отобрав у нее еще и закупоренную банку пива. – А хотя – держи… Всё равно не откроешь.

– Флёр, где открывашка?

– Не знаю…

– Пульхерия! Где эта долбаная открывашка?

– Вот, держи, – ухмыльнулась вошедшая в комнату Билли, протянув Саманте небольшой конвертик.

– Что это? Это не открывашка…

– Тут ровно пятьсот евро. Немного, конечно, но хватит на то, чтобы остаться на плаву ближайшее время.

– Мы не возьмем, – мгновенно запротестовала я.

– А я возьму, – икнув, произнесла Сэм, которая после травки отличалась беспрецедентной честностью.

– Билли, ты под травкой – потом будешь думать, что мы тебя ограбили, – нахмурившись, заметила я.

– Я эти деньги хотела отдать на благотворительность в какой-нибудь фонд поддержки бездомных животных, но вам они нужнее, чем бездомным животным.

Класс. Из слов Билли было ясно, что Сэм и я выглядим более убогими, нежели ободранные кошки.

В конце июля мы оказались в небольшом портовом датском городке, с двухспальной палаткой за плечами. Еще ни разу в жизни я не ночевала в палатке, как и на берегу моря. И всё же я была настроена положительно относительно этой авантюры, даже не смотря на то, что нам пришлось потратить практически все свои сбережения на основное оборудование и консервы. Как мы будем жить через месяц, когда наших запасов едва ли хватит до конца августа, мы не представляли и, как истинные безрассудные подростки, предпочитали об этом не задумываться (по крайней мере, на данном этапе развития нашего путешествия).

В это время года пляж был забит отдыхающими, но, не смотря на это, нам удалось найти замечательное место всего в десяти шагах от скалы, предварительно убедившись в том, что никакие приливы и отливы нам не страшны (местные отдыхающие помогли с этим вопросом). С палаткой же мы провозились битых полтора часа и это с учетом того, что Сэм не первый раз в жизни занималась этим делом (второй!). Помимо нашей, по всей линии берега было разбросано еще восемь палаток, две из которых находились буквально в пятнадцати шагах от нас.

В голубой палатке жили Брайан и Поппи – очень молодая семейная пара. Брайану было около двадцати пяти, он был высоким, широкоплечим, смуглым парнем с круто прокаченным телом и симпатичной стрижкой-ёжиком. Откровенно говоря, у него была модельная внешность. Поппи же напротив была стандартной девушкой лет двадцати, с красивой фигурой, но совершенно бледной кожей. Она была на дюйм ниже меня и на фоне своего мужа выглядела самой настоящей пипеткой. Поппи не так ярко выражала чувства относительно своего избранника, как это делал Брайан, однако её взгляд был достаточно красноречив. Эти двое словно являлись представителями двух разных миров, но было заметно, что они не могут жить друг без друга. Они были американцами и уже третий месяц колесили по Европе в поисках новых ощущений.

Оранжевая палатка принадлежала Серену и Гретэль, которые тоже были семейной парой, только уже не молодой. Им было около сорока, что делало их сверстниками Сэм (Саманта выглядела на фоне своих ровесников молоденькой девушкой). Серен был достаточно сдержанным мужчиной с небольшим животиком и предательской сединой у висков, которая преждевременно его старила. Гретэль же напротив была более общительной, с плоской фигурой и броской биозавивкой на длинных волосах, окрашенных в цвет красной фасоли. Они были коренными датчанами и бывшими хиппи (хотя бывших хиппи не бывает), объездившими почти весь мир, за исключением славянских земель и северного полюса. Пара обладала поистине раритетным микроавтобусом Volkswagen-T2, который более напоминал старую посудину, нежели средство передвижения (ему было минимум полвека от роду). Для них этот автомобиль служил передвижным домом, забитым всяким барахлом, в котором можно было откопать всё от волейбольного мяча до древней деревянной удочки. У Серена и Гретэль не было своих детей, но в своё время они взяли опеку над осиротевшим сыном знакомых, которому на данный момент уже было девятнадцать лет и сейчас он получал образование в Копенгагенском университете, поступив на юридический факультет.

Первая ночь в палатке оказалась для меня не самой приятной, так как мне мешало абсолютно всё: шум прибоя, лежащая под боком Сэм, твердый песок под поясницей, отсутствие подушки и нереальный холод. Палатку цвета хаки мы купили у рыбака, который уверял нас в том, что в ней поместятся двое (новая палатка была нам не по карману). По сути, он был прав – поместиться мы поместились, вот только свободного пространства внутри не осталось ни сантиметра. В итоге, так как распаковаться для нас было слишком большой роскошью, нам пришлось сложить вещи в сумки и уложить их у изголовья.

Еще я никогда не задумывалась о том, что летней ночью может быть настолько прохладно! Проснувшись в два часа ночи, мы с Сэм около получаса копошились в своих сумках, после чего натянули на себя все самые теплые вещи, которые только смогли откопать (к сожалению, у нас их оказалось совсем немного). В магазине походного инвентаря мы приобрели один двуспальный мешок-одеяло, так как покупать два односпальных было бы слишком разорительно для нашего кошелька, зато в предрассветный час, хоть нам и было тесно, мы признали, что спать впритык друг к другу куда теплее, нежели по отдельности.