— Более чем, — холодно отзывается доктор, жестом приглашая меня усесться на кушетку, что я и делаю.

— Повернись спиной к двери, чтобы, если кто-то подглядывает, ни у кого не возникло сомнений, что я провожу осмотр, — у меня словно камень с души свалился, ну конечно! Зачем ещё Джаспер мог позвать Карлайла, тем более, тому не надо меня осматривать, чтобы знать о моей невинности.

— Что она говорила о документах?

— Мы не позволим тебе больше через это пройти, а подобное унижение и осуждение будет повторяться регулярно, если ты останешься здесь, — я вздрогнула, а Карлайл сочувственно на меня посмотрел. — Поэтому, мы приняли решение перевести тебя на домашнее обучение. К сожалению, покинуть страну или даже город, мы не можем до твоего совершеннолетия, не имея разрешения твоего биологического отца, который принципиально его не даст.

— Я… Я перехожу на домашнее обучение? Правда?

— Тебе придётся доучиться до конца дня, а потом, да, больше никакой школы, — доктор улыбнулся, зная, как сильно я хотела уйти из школы.

— Спасибо, — со слезами на глазах я обнимаю Карлайла, который, закончив «осмотр», принялся заполнять бумаги.

— Давно пора было это сделать, однако, мы надеялись, что подобные проблемы обойдут стороной.

— Я, честно говоря, даже не предполагала подобного. Я имею ввиду… С Джаспером всё так правильно, что странно смотреть на это с точки зрения других, видящих глупое дитя и мужчину с педофилическими наклонностями. Честно, они общались со мной так, будто я нахожусь в рабстве, а Джас, с утра до ночи, промывает мне мозги.

— На самом деле, Елена, не знай я вас, не зная, что стоит за вашими отношениями, я бы тоже настоял на проведение осмотра и заведения дела, в случае контакта, — он поднимает брови и смотрит на меня абсолютно серьёзным взглядом. — Ты даже не представляешь, сколько подобных историй. Сексуальное рабство, насилие со стороны опытных мужчин, иногда даже родственников. Я понимаю, как это неприятно девушке, вроде тебя, особенно, учитывая уровень ваших с Джаспером отношений, — он замолчал и даже прекратил писать. — но, Елена, тебе невероятно повезло, что твоему директору есть до этого дело, в то время, как большая часть подобных ситуаций кончается травмой на всю жизнь, а то и суицидом, просто из-за того, что окружающим всё равно.

Я призадумалась над его словами и не могла не заметить в них правду. Растление малолетних, педофилия, моральное и физическое насилие… Да, есть поводы для беспокойства, как бы сильно я не злилась за вторжение в мою частную жизнь, я была рада, что у этой школы директор, который обратит внимание на подобную проблему.

Выйдя из кабинета и отдав справку директору Карлайл уехал на работу, Джаспер же поехал домой до конца моего последнего учебного дня, заодно решив забрать книги, которые необходимо сдать в библиотеку.

— Знаете, спасибо вам за заботу. Приятно знать, что директору школы есть дело до детей, — тихо сказала я, уходя на уроки.

Благодарность моя продлилась недолго, как я и думала, уже вся школа была в курсе дела. Только всё это было приукрашено донельзя.

По одной из версий, Джаспер бандитского вида тип, в присутсвие которого я не поднимала глаз и боялась разговаривать.

По другой Каллены купили меня, а теперь все вместе развлекаются, используя меня в совершенно разных целях.

По третьей я просто шлюха, позарившаяся на богатство Калленов.

Ну и, моя любимая, наиболее обсуждаемая в школе, принятая за официальную версию, — я была изнасилована монстром, по имени Джаспер Каллен, впоследствии чего забеременела. Узнав об этом, сегодня на осмотре, я забрала документы из школы, чтобы не позориться. К сожалению, логика в этой версии была.

С трудом, под взглядами и уколами одноклассников, досидев до последнего урока, я выбежала из класса и тут же наткнулась на Элис, держащую мои книги. Видимо, Джас решил не накалять обстановку, за что сейчас я ему даже благодарна. Быстро сдав учебники, я, подхватив Элис под локоть, понеслась к машине, где уже, грустно улыбаясь, меня ждал любимый.

Униженная, затравленная, но, наконец, свободная.

========== Невинная ==========

POV Джаспер

Не думал, что буду так рад тому, что моя девушка бросила школу. Однако, это открыло множество перспектив и освободило время. Если первый месяц она отдыхала и наслаждалась жизнью, то последующие семь усердно занималась, освоив полностью программу школы, а так же первый курс по программе высших учебных заведений.

Я не мог ею не гордиться, тем более, что она не переставала давать мне поводы. Закончив со школьной программой, она принялась за усердное занятие языками, преимущественно английским, который Елена и так неплохо знала. Это меня не удивляло, ведь после её восемнадцатилетия мы планируем вернуться в штаты.

Большую часть времени мы гуляли, изучали богатую архитектуру Петербурга, ходили по музеям, солнечные же дни проводили около нашего озерца. С каждым днём я всё отчётливее ощущал новое, но безумно приятное, чувство — безграничное счастье, которое было у нас одно на двоих.

Однако и на нашем небе бывают тучи, хотя, скорее облачка. Эмоции Елены, с наступлением переходного возраста, начали прыгать так резко, что порой выбивали меня из колеи. Я никогда не знаю, чего ожидать от неё в следующий момент: жарких объятий, слёз или крика. Любое проявление заботы может восприняться как проявление контроля и неуважения к её личному пространству.

Разумеется, я очень старался ослабить этот контроль, да не особо получалось. Я не мог перестать думать о девушке, являющейся центром моей вселенной, не мог резко перестать заботится о ней, поэтому периодически меня, под крики, выставляли из нашей комнаты.

Одно утешает, максимум через пять минут дверь открывалась и я, со спокойной совестью, пристраивался под боком любимой, охраняя её сны.

Ах, как бы я хотел, чтобы перепады настроения были единственной проблемой или, хотя бы, самой серьёзной. Но самая серьёзная проблема — жгучее желание, исходящее от неё, в самые неожиданные моменты. В кровати, на озере, посреди улицы или же за обеденным столом.

Если раньше эти вспышки были редкими и непродолжительными, то после её 15-го дня рождения они стали возникать регулярно, длясь до получаса. Я всячески старался её отвлечь, да только удавалось мне не всегда, а если и удавалось, то через пару часов всё возвращалось на свои места.

Это, разумеется, не было бы проблемой, если не моя чёртова способность чувствовать эмоции, а, в случае с Еленой, не просто чувствовать, а проживать. Можно подумать мне собственного желания мало.

После наступления периода бушующих гормонов, нас никогда не оставляли наедине. Точнее, быть то мы были одни, да только рядом, на стороже, всегда был кто-то ещё. Чему я, откровенно говоря, был благодарен. Пару раз, по началу, меня это заставало врасплох и только вмешательство семьи помогало мне успокоиться и снова брать свои желания под контроль.

К концу лета дошло до того, что я, не смотря на нежелание манипулировать девушкой, начал применять свой дар, дабы немного успокоить её. Только и это было не просто, мне ведь нужно заставить себя почувствовать то, что я хочу внушить, а в такие моменты было сложно что-либо почувствовать, кроме обжигающего двойного желания, пытающегося взять контроль над мыслями, а главное, телом.

По осени это буквально сводило меня с ума, настолько, что уходить на охоту я стал в два раза чаще, но только скучал я так безумно, что долго вдали от неё не выдерживал.

Больше всего я хотел перестать мучить себя, мучить её, хотел дать ей то, чего мы так сильно оба хотим. Но останавливал меня вовсе не возраст, а то, что, в глубине души, она совсем не была готова к этому. Её тело, управляемое гормонами, хотело этого, но вот она сама, пусть, скорее всего, не осознавая этого, не была готова. Это сломало бы её, изменило. Поэтому, пытка продолжалась.