Каждый человек в своем индивидуальном развитии повторяет этапы развития вида. По-научному говоря, онтогенез повторяет филогенез, что и утверждает закон Геккеля. Так вот не углубляясь далее заметим, что осевой скелет в виде хорды на определенном этапе должен бы сменить позвоночник. Только не всегда так происходит вопреки всяким научным утверждениям. Бывает, рождаются и живут люди, будто вовсе без всякого хребта. И не то, что это особенно, оказывается, мешает в жизни. Нет, зачастую, а особенно подчас и кое-где такие вот бесхребетники очень даже уважаемы и востребованы.

Но вернемся к Роману. Иногда даже в сердце последнего беспозвоночного может вспыхнуть искра негодования. Рома уже мысленно наносил удары по мерзкой нахальной роже, а его противник жалобно молил о пощаде.

От скамейки, что предательским образом затаилась промеж кустов, отделилась изумительная по своей нелепости фигура. Всякий нашел бы у нее явное сходство с паровозом, ну конечно не с той легендарной "овечкой", что доставила Ильича от вод озера Разлив в революционный Петроград, а с какой-нибудь другой, гораздо менее прославленной. Словом, Роман пыхтел, кипятился и наезжал.

- Наше почтение, дорогой незнакомец! - выдал заботливый Максим, сразу обратив внимание на явное нездоровье встречного. - Вы не дорогу в лечебный профилакторий ищете. Говорят, там ванны для поправки психики чудо как хороши.

Конечно, надо признать, что Максим вовсе не являлся корифеем в области психиатрии. Только наш несовершенный мир устроен таким образом, что Родин, как многие, мнил себя в вопросе психопатологии ну если не знатоком, то уж не полным невежей. Естественно его не интересовали ни мотивы, ни природа и еще многие малозначительные детали вокруг которых часами бы ломал голову профессионал. Родин в своих выводах рубил с плеча не признавая никаких полутонов. Его вывод был однозначен: "им навстречу попался псих ненормальный". Ах, как же он ошибался. Никогда нельзя недооценивать его величество случай. Кто бы мог подумать, что цепь случайностей сведет Максима с ревнивым поклонником Оленьки. Тут не помогло бы и правило, что кавалер при общении с барышней должен говорить о своем будущем, а юная леди в свою очередь никогда не упоминать о своем прошлом. Здесь же былое бесцеремонно вторглось пусть не в будущее, но настоящее.

- Ах ты гад. - Встречный с трудом исторг из горла первые внятные звуки.

Максим, конечно ни сном ни духом не ведал с какой такой стати этот круглолицый субъект высказывает претензии, поскольку бессвязные оскорбления, что сыпались из искривленного яростью рта не давали сделать об этом однозначных выводов. И вообще довольно трудно сохранять абсолютное спокойствие и логически мыслить, когда непонятно кто каркающим голосом смешивает вас с помоями и при этом пытается корчить страшную рожу, подражая, ну скажем Бармалею из одноименного мультфильма. Однако, хоть Максима и задели беспредметные оскорбления убогого разумом незнакомца он мужественно сдержался и даже смилостивился плеснуть драгоценной питьевой водой из фляжки в лицо страждущему, дабы охладить его жар. К несчастью процедура оказала явно противоположный эффект. Конечно, в литературе описаны случаи парадоксальной реакции, когда результат от воздействия оказывается прямо противоположным ожиданию, но наблюдать воочию подобное явление Максиму довелось впервые.

Покрасневший, словно синьор Помидор, агрессор сжал свои холеные ручки в толстенькие кулачки и буквально ринулся на своего добровольного лечащего "доктора", совершенно не оценив оказанного ему благодеяния.

"Вот и делай после этого людям добро, - подумал разочаровывающийся на глазах в человечестве Максим, - хотел как лучше, а получилось, что получилось".

Неловкий юноша, пока Максим предавался столь глубоким почти философским размышлениям, все пытался взмахами рук поразить своего соперника, но потряс только воображение опешившей от этой картины небольшой колонии клуш. Помойные чайки, несомненно, решили, что присутствуют при попытке конкурента взлететь, но, на их счастье, неповоротливому молодому человеку полноценный полет не удался. Хоть тот миг свободного падения, что совершил наблюдаемый объект, запнувшись о несвоевременно встретившуюся на пути ногу не успевшего уступить дорогу Родина, заронил в их сердца зерно тревоги.

К огорчению Родина продолжение у этого эпизода вышло совершенно удивительное. Злопамятная Оленька, с присущей ей решительностью, отпихнула в сторону оторопевшего от такой несправедливости Максима. Распускать руки Оленька не стала, она нанесла удар совершенно иным образом, но это было весьма эффективно. Оленька с огорчённым сверх всякой меры лицом бросилась к павшему от собственной некоординированности молодчику.

- Ромочка, что с тобой, ты не ушибся?

Тут надо сказать, что волноваться было совершенно не о чем. Физически Рома не пострадал. Настоящей потерпевшей могла бы выступить лишь помятая сверх всякой меры трава, да слегка испачканная Ромина рубашка. Другое дело моральный аспект. Впрочем тут начинаются такие юридические дебри от которых лучше держаться подальше.

- Тут мягко. На травке, говорят, полезно лежать. Богатыри так силу у Матушки-земли просят. - Максим поделился знаниями, впитанными с детскими сказками.

- А ты вообще молчи. - Оля сердито зыркнула на Максима. - И иди, знаешь, куда.... Я собираюсь всю оставшуюся жизнь радоваться твоему отсутствию.-

Девушка уперла руки в боки и сверкала глазами. Выглядела она в этот момент, между нами говоря, весьма обольстительно. Сдаться в плен такой воительнице почли бы за честь самые мужественные противники.

На оскорбления и стоны так и продолжавшего обнимать мать - сыру землю Ромочки, оба не реагировали.

Накалявшуюся атмосферу взаимных упреков прервал страдальческий трубный зов, донесшийся с центральной улицы поселка.

- Что это? - Роман бросил встревоженный взгляд на свою спасительницу.

- Тебе этого не понять. Это марширует завтра Великой страны. - Максим подсказал, что если встать на скамейку, то все будет прекрасно видно.

Теперь уже всем явно слышались звуки фанфар и барабанная дробь, изредка прерываемая истошными возгласами горнов. Вставшей на садово-парковый инвентарь Оленьке действительно было видно, как на автобусное кольцо вынырнула голова торжественного парада из почти сотни обитателей пионерского лагеря - "Колос".

Первые ряды шли красиво, печатая шаг: чувствовалась многолетняя выучка. Взбитая ногами пыль тесно и густо поднималась в воздух. Из-за нее в кашляющих последках строй совершенно распался и растянулся эдакой связкой сарделек. Тут густо, а там пусто.

Какофония, создаваемая барабанами и горнами, неожиданно целительным образом подействовала на поднявшегося с земли Романа и неловко взгромоздившегося рядом с девушкой. Стоявший с другой стороны Максим даже решил, что пионерские барабаны по силе воздействия на две головы превосходят шаманские бубны, коль сумели в единый миг излечить лежачего больного.

- Ерунда. Нашли на что глядеть. - Роман злобно уставился на соперника.

- Угу.

Оля продолжала смотреть, как в поле зрения появился транспарант с интригующей надписью, "Все на борьбу с морганистами", затем другой, "Слава русскому народу". Шествие продолжалось недолго, и вскоре замелькали самые непрезентабельные опыленные до неприличия пионеры, брошенные начальственной рукой в последние ряды.

- И часто у вас такой праздник? - Максим пытался галантно подать руку, но был демонстративно проигнорирован.

- Как ты себя чувствуешь, Ромочка? Тебя не тошнит? - Изменчивое настроение буквально требовало наказать предателя - Максимку за вчерашние терзания, коль подвернулся такой удобный случай.

- О горе мне, горе, отвергнут и унижен, удаляюсь испить позор в одиночестве.

Тут словно аккомпанируя этой трагической фразе, драматически исторгла тугой звук огромная медная труба оживленная накаченными легкими пионера-активиста.