Усилием воли я перекрыл поток раскаленной плазмы. Последнее дуновение и мягкий пепел разлетается по сторонам. Наверняка, со стороны, если бы тут присутствовали зрители, все это выглядит очень легко и просто. А я ощущал все иначе и даже за такой короткий промежуток времени значительно истощил свои силы.

Кричер выглядел потрясенным.

— Ты запомнил, что я сделал? — домовик кивнул. — Не хочешь мне рассказать про своего хозяина Регулуса?

Домовик переводил взгляд с меня на остывающий пепел. Туда и обратно, туда и обратно. Наконец он не выдержал и его прорвало:

— Кричеру есть, что сказать, господин.

И он поведал мне ту историю — о том, как вначале Регулус Блэк, сказав, что это огромная честь, отдал его Воландеморту. О том, как темный лорд прятал свой крестраж в пещере с инферналами, и о том, как домовик там чуть не погиб. И конечно, там была и концовка — Регулус одумался и выкрал крестраж. Это был испоганенный Томом Реддлом медальон Салазара Слизерина. Регулус сам не смог уничтожить опасную вещь. Он умер и завещал домовому продолжить его дело и исполнить свой долг.

— Я так и не выполнил приказа наследника Блэков! — в отчаянии завывал Критчер. — Все было впустую и мой хозяин погиб впустую!

— Я могу тебе помочь, — мягко сказал я, присаживаясь на пол и делая так, что наши глаза практически оказались на одном уровне. Кричер с надеждой посмотрел на меня. — Я уничтожу его, как только что уничтожил этот дневник.

— Правда? — теперь в его голосе слышалась надежда.

— Правда. Но мне нужна эта вещь, — медленно сказал я.

Он минуту раздумывал, смотря то на меня, то на горку пепла, оставшуюся от первого, еще школьного крестража Тома Реддла, а потом кивнул и пропал. Через секунду он появился вновь и на этот раз держал в руках тяжелый золотой медальон, выполненный в виде восьмиугольной пластины с буквой «S» на крышке. Он мог открываться, и я рассмотрел маленькие, практически незаметные петельки.

Медальон ощущался как древняя, тяжелая и очень сильная вещь. Даже удивительно, что ее законная хозяйка Меропа Мракс, мать Тома Реддла, испытывая нужду, продала его всего за десять галлеонов. Да этому артефакту цены нет! Я не знаю всех его магических свойств, но даже как простой исторический экспонат, принадлежащий когда-то одному из Основателей, он стоит в разы больше.

Омут Памяти, если кто-то решится его продать, можно купить примерно за две-три тысячи галлеонов. Не думаю, что медальон будет стоить дешевле.

— Пойдем со мной! — я не стал брать в руки пакостную вещь, которая буквально фонила черной магией.

Мы поднялись на один этаж, и я отвел Кричера к тому тайнику, где ранее лежал дневник.

— Здесь мы спрячем эту вещь, — я кивнул, и он положил медальон в коробку, которую я немедленно обмотал фольгой. — Тебе придется еще потерпеть, но я ее уничтожу. Обещаю!

— Кричер потерпит!

— Ты не будешь против, если я уничтожу черную магию, но сохраню сам медальон? Ты же ведь чувствуешь, что это две разные вещи?

— Кричер чувствует… Но Кричер не знает, выполнится ли тогда указание хозяина Регулуса.

— Потом, когда все закончится, я покажу тебе медальон. Если ты не будешь удовлетворен, то ради твоего господина мы уничтожим и его. Это тебе подходит?

— Подходит, очень подходит! — домовик низко поклонился.

Мы расстались с домовиком, и я вернулся в свою комнату, где около часа отдыхал и просто валялся на кровати.

По сути, нет ничего сложного, взять и скопом уничтожить с помощью Солнечного Пламени все имеющиеся у меня крестражи Воландеморта.

Меня сдерживало то, что Волди запорол не просто дорогие вещи, но настоящие музейные экспонаты, принадлежащие Основателям Хогвартса. Такими раритетами так просто не разбрасываются. Тем более, я всерьез рассчитывал на Семена Шуйского и на его таланты.

С одним предметом я был просто обязан попробовать и услышать мнение эксперта. Если он скажет, что черную магию извлечь невозможно, то я уничтожу все эти дорогие старинные вещи.

С другой стороны, к этому времени я уже прочитал множество книг и начал понимать некоторые магические законы. И коль скоро кто-то объединил два предмета в одном, то найдется и тот, кто совершит обратный процесс. Тут все упиралось во время, талант и целесообразность.

Поэтому мне следовало сделать следующий шаг — пригласить в Лондон Шуйского, передать ему один из крестражей и ждать его вердикта. Для начала надо уточнить у Сириуса, когда он сможет отпроситься из Школы на несколько часов, чтобы вместе со мной встретить русского артефактора, а потом написать письмо в Санкт-Петербург.

Через час я аппарировал в Хогсмид, поднялся по склону и на пару минут остановился, осматривая окрестности Школы.

Вечер входил в свои права. Каша из мелкого дождя вперемешку со снегом, что падала сверху целый день, прекратилась. Небо очистилось от лохматых, низко висевших туч, и в его глубине показались первые звезды. Пока еще они загорались лишь на востоке, над чернильно-фиолетовой полоской Запретного Леса.

Воздух был свежим и холодным. Похоже, что ночью падут заморозки. Для начала марта в окрестностях замка это вполне обыденное событие.

Я глубоко и размеренно дышал чистым воздухом. В Хогсмиде залаяла собака — в окружающей тишине ее лай, казалось, раздается на весь мир.

Большая часть окошек замка уютно и очень по-домашнему светилась. В гриффиндорской башне, на подоконнике за стеклом сидели два человека — похоже парочка: их обнявшийся силуэт выглядел невероятно романтично.

Откуда-то доносился запах сдобы и ванили. Ужин должен наступить совсем скоро, а значит, домовики старались во всю и сегодня нас ждет вкусная свежая выпечка.

Комментарий к Глава IX

арбузные цукаты, леваши и яблочную пастилу* – старинные русские сладости, ныне почти полностью позабытые.

Арбузные цукаты – кусочки арбузной корки, отваренные в сиропе и охлажденные. Леваши – толченые ягоды (калина, рябина, малина) высушенные в печи в виде лепёшек. Яблочная пастила – русское лакомство, известное с четырнадцатого века, в прошлом очень дорогое и труднодоступное. Готовилась из яблочного пюре, меда и яичного белка. Экспортировалась в Европу. Есть гипотеза, что именно на основе этого лакомства французские кондитеры придумали зефир.

========== Глава X ==========

Глава X

В один из выходных дней я аппарировал друзей в Лондон. Вышло это у меня в два захода — сначала «прыгнул» с Малфоем и Корнером, а потом с Лонгботтоном и Макконли.

Перемещать двух человек оказалось намного сложнее, чем одного, и я даже испытал полузабытое при трансгрессии чувство усталости. Но зато и повод для гордости появился — теперь я могу и двух «таскать»!

В особняке Блэков мы задержались на три часа. Сначала просмотрели мой «эпический» бой с Уизли. Ребята воодушевились и надавали кучу советов и ехидных комментариев.

Мне нравилось пользоваться Омутом Памяти. Нравилось погружаться в серо-молочный кисель, так похожий на дождевые облака, ощущать на лице дуновение ветерка и едва ощутимую влагу. Доставляло удовольствие смотреть на воспоминания, замечать то, что ранее ускользнуло от взгляда, рассматривать события под иным ракурсом. При таком просмотре ты словно погружаешься в небольшой театр и наслаждаешься какой-то интересной сценой. И что самое главное, все актеры играют очень качественно и правдиво.

Говоря откровенно, во многих старых семьях маги собирают и коллекционируют не только свои, но и чужие воспоминания о дальних и красивых странах, судьбоносных событиях или о чем-то интересном и забавном.

Такую коллекцию личных воспоминаний и я уже начал собирать, планируя добавлять туда как романтические эпизоды, так и важные, такие как уничтожение крестража и боя Локхарта с Уильямсоном. Все это могло пригодиться, и кто знает, что в будущем будет представлять цену?

Мы немного потренировались в магии, перекусили, а потом я аппарировал всех в Хогсмид и мы возвратились в Школу.

— Сегодня я хочу познакомить тебя с мамой, — сказала Луна и доверчиво заглянула в мои глаза. Мы снова спали и находились в астрале. — Ты не против, Гарри?