— Мне уже не нравится, как это звучит, — в тот раз мы находились в просторной, немного мрачноватой гостиной.

Я сидел на узком вытянутом стульчике, рассчитанном на двух человек, повернувшись спиной к роялю и упершись локтями на закрытую гладкую крышку, лак на которой от времени уже пополз паутинкой.

В середине комнаты, напротив друг друга, находились два невысоких дивана. Сириус расположился в одном из них. По правую руку от него находился камин, незажженный по случаю лета. А над камином висело большое зеркало, отражающее массивную люстру с несколькими шарами.

Под ногами у нас лежал слегка выцветший, но все еще роскошный персидский ковер. Потолок находился на расстоянии ярдов четырех, не меньше, от пола. Как и все в доме Блэков, данное помещение создавало слегка мрачноватую, старинную и величественную атмосферу.

— В общем, в связи с тем, что меня пригласили в Хогвартс, я немного позаботился о твоем будущем.

— И?

— Я передал тебе все свои права и обязанности, как последнего мужчины рода Блэк и сделал тебя главным.

— Что?

— Теперь ты формально глава и наследник Блэков. Ну, пока я жив, а ты несовершеннолетний, твоя власть не такая полная. Но теоретически, ты теперь главный. Извини, но я не желаю участвовать во всем том дерьме, в которое ты меня втягиваешь.

— Твою ж мать, Бродяга, — я не сдержался и от души выругался. — Я столько часов провел с твоей мамашей! Мы так много планировали, обдумывали план и необходимые заклинания, чтобы минимизировать все и тебе было бы не так сложно… А ты все, единолично, в один момент, похерил. Спасибо тебе, черт бы тебя подрал! — я отошел к окну и встал к нему спиной, засунув руки в карманы.

На улице было тепло и светло. Пахло политым газоном и бензином. Молодая женщина везла перед собой коляску с ребенком. На противоположной стороне стоял высокий полицейский в форме. Около работающей машины разговаривали двое мужчин, судя по виду, приятели. Они над чем-то громко засмеялись. Городская идиллия…

— Прости, старик, — Блэк подошел и положил руку на мое плечо. — Я понимаю, ты хочешь помочь, но позволь мне самому решать свою судьбу. Я так хочу и это мое, понимаешь, мое, личное! Не могу и не хочу я влезать в эти дела, меня они словно душат, до такой степени все чуждо, — он говорил быстро, от сердца.

— Ты хоть осознаешь, что на тебе может закончиться такой славный род? Блэков больше не будет! Разве это нормально?

— Если у меня будут дети, то они наследуют мое имя.

— Формально. Но они так и не станут полноценными Блэками.

— Ну и хорошо. А если захотят, то и сами сумеют провести нужные ритуалы и стать кем нужно.

— Да? Уверен? А если они появятся, вырастут и спросят, «папа, как же ты так накосячил», что ты им ответишь?

— Да ничего я не накосячил. Тем более у тебя теперь есть некие права. Ты сам можешь возродить Блэков.

— Это называется, перекинуть ношу на чужие плечи. Спасибо тебе, Бродяга!

Я пошевелил плечом, сбрасывая его руку, и отправился в свою комнату.

Крестный дал мне возможность побыть одному и спокойно все обдумать. И чем больше я думал, тем меньше и меньше во мне оставалось гнева. И в самом деле, а с какого это права я взялся и решаю судьбу другого человека? Разве он просил об этом? Разве намекнул?

Охренеть, вот так, незаметно, я начал повторять путь Дамблдора — пусть и масштабы пока куда скромнее! Влезая в чужую судьбу, указывая людям, как нужно и как правильно, я манипулирую, ограничиваю свободу воли. А это плохо, так как в таком случае я беру на себя чужую карму и судьбу. И Флитвик не раз говорил мне, что это не пустой звук!

— Туше! — Малфой двигался легко и непринужденно. Он в очередной раз легко миновал мой блок и уколол шпагой в живот.

Сегодня мы, считай, второй час упражнялись в фехтовании. У Блэков нашлись хорошие старинные шпаги с затупленным острием, на которые Драко, в целях еще большей безопасности, нацепил винные пробки.

Моя рука с удовольствием ощущала тонко выделанную кожу на рукояти шпаги, а ее вес казался надежным и внушающим уверенность.

Малфой был еще тем буквоедом — когда я просил его позаниматься, а произошло это не в первый раз, он неизменно выдерживал все процедуры — заставлял нас надевать специальную одежду и соблюдать некоторые церемонии, касающиеся приветствия соперника и всего остального.

— Смотри, вот вариант стойки, которая носит название «венгерской». — Гох выдвинул вперед правую ногу, левую руку упер в пояс, а правую, со шпагой, выставил в септима. — Смотри на мои ноги. Раз, — он изменил их положение. — Два, — еще шаг. — Три.

Малфой перемещался плавно и легко. Наблюдая, казалось, что повторить подобное раз плюнуть. Сам-то он признавался, что мастером в этом деле не являлся, вот только на фоне моего полностью никакого уровня, выглядел как Атос или Дартаньян — настоящих виртуозов при обращении со шпагой в «Трех мушкетерах».

Изучив стойку и постаравшись запомнить наиболее оптимальное нападение и уход в защиту, мы решили перейти к схватке.

Я попытался скопировать венгерскую, а Малфой встал в испанскую стойку — он вообще уважал эту школу, которая носит название дестреза. Гох развернулся ко мне правым боком, немного отклонил корпус назад и вытянул шпагу вперёд. Кончик дернулся и замер совершенно неподвижно, целясь в глаза. Левая нога друга вытянулась в сторону и оперлась на носок, а кисть левой руки зафиксировалась в районе плеча.

Кроме непосредственного занятия фехтованием, я получал и эстетическое удовольствие, наблюдая за действиями и движениями Драко. Как-то у него это все получалось непринужденно и изящно…

Я, как мог, сделал шаг вперед и постарался произвести укол из терции.

Малфой лишь слегка пошевелил кистью, пуская мой клинок вправо от себя, и тут же уколол меня в предплечье. Продолжая движение, он сместился и ударил в грудь — его шпага даже немного выгнулась.

Он быстро отступил и отсалютовал.

— Твою ж мать, — я беззлобно выругался. — Чувствую себя деревенским увальнем.

— А ты что, думал, раз-два и уже мастер? — немного рисуясь, резко, так, что сталь «запела», он сделал несколько взмахов клинком. — Продолжим?

— Давай.

Еще минут двадцать он гонял меня, как опытный ветеран, выбивая всю дурь из деревенского новичка, только-только попавшего в армию.

— Не, на сегодня хватит. Наелся! — я вытер пот со лба и устало, но вместе с тем и довольно, вздохнул.

Фехтование мне нравилось. Мало того, что оно позволяло развивать гибкость и координацию, так еще и будило какие-то забытые или непроявленные чувства. Все мы в душе мальчишки, и звон шпаг будоражит наши сердца.

Благодаря Малфою я уже неплохо освоился во всех этих терминах — секунда, прима, секста, кварта, восьмерка, укол, взятая защита, темп, парад*…

А вот во всем остальном так и оставался дилетантом. Несмотря на те приемы и упражнения, что показывал мне Флитвик, развивая необходимые магу качества, я ничего не мог противопоставить другу. Да оно и понятно, чтобы чего-то достичь, надо приложить упорство, силу воли и потратить немалое время.

Малфой занимался фехтованием с семи лет. Без фанатизма конечно, но раза три в неделю он находил на это время. Отсюда и результат.

— Слушай, а против магов можно так сражаться?

— Нет, неэффективно, — Малфой вздохнул. — Хотя, некоторые используют одновременно и палочку и что-то легкое, вроде кинжала или даги в другой руке.

— А ты?

— К этому надо привыкать и серьезно заниматься. Да и кто мне даст ходить по Хогу с кинжалом наперевес? — он хохотнул. — У Макгонагалл инфаркт случится, а у столь любимых ею Уизли днище выбьет, и они получат лишний повод для своих дебильных шуточек.

Через полчаса, приняв душ и приведя себя в порядок, мы расположились в моей комнате.

Драко занял вместительное кресло в углу и вытянул ноги, положив их на небольшой пуфик.

Из одежды на нем были туфли-мокасины, джинсы и легкий пуловер. Не знаю, откуда пошел миф, что волшебники совсем не разбираются в одежде простых людей и частенько надевают не подходящие друг к другу вещи? Даже странно такое слушать, если честно.