А еще ее заинтересовала Рослин Талли. Девчушка оказалась неожиданно неглупой и откровенно поддерживала руку Маргери. Это порадовало Оленну.

Им пришлось пережить два очень непростых дня, когда с севера пришли вести, что войско короля Джоффри разбито, а сам король ранен.

Маргери не находила себе места, а сам двор напоминал улей, в который ткнули палку.

Все обошлось и как оказалось, ничего страшного не произошло. Началось «стояние на Рубиновом броде». Все это время Рендилл Тарли давил и громил Золотых Мечей. Оленна с тревогой следила за успехами вассала. Её волновала возможная награда, которую обязательно потребует лорд Рогового Холма.

Разговор с десницей не внес ясности. Киван осторожничал и намекал на то, что в настоящее время говорить о новой помолвке Мирцеллы еще рано. Она рассчитывала, что он в одиночку, своей властью сможет решить этот вопрос, но Киван почему-то не захотел, или не смог этого сделать. Такое поведение десницы наталкивало на определенные мысли.

Одна неделя сменяла другую. Ланнистеры не сидели на месте и действовали очень активно. Десница решал различные крупные и мелкие вопросы. Тирион успешно занимался финансами. Дженна Фрей без устали рассылала письма, в которых говорилось, что Петир Бейлиш предал прежнего десницу — лорда Старка, что он хотел убить Джоффри, что это он подал идею Фреям о Красной свадьбе, что он хочет узурпировать власть в Долине, родить от Лизы нового ребенка и погубить Роберта. Рано или поздно эффект от таких известий, пусть они и частично выдуманы, должен был наступить.

И наконец, настал день, когда в столицу вернулись король и Джейме Цареубийца.

Короля встречали как героя, многотысячная толпа выстроилась от Драконьих врат до самого Красного замка. Практически каждый из тех, кто проживал в замке, жаждал так или иначе попасть на глаза королю и продемонстрировать свою верность и усердие.

Сама Оленна посчитала лишним и утомительным участвовать в этой встрече. Она увидит короля на вечернем пиру, никуда тот не денется.

За те несколько месяцев, что они не виделись, король изменился. Своим опытным взглядом она заметила не только очевидные перемены, вроде легкой бородки и того, что он еще более вырос и раздался в плечах. Было видно, что за это время Джоффри превратился в настоящего, пусть пока и молодого, мужчину. Тонкая полоска шрама на лице не портила его, а наоборот, придавала мужественности и уверенности. Статью он пошел в деда и уже сейчас был выше многих из окружающих.

Ее поразило не это — хотя и это тоже. Гораздо сильнее он изменился внутренне. Он стал каким-то спокойным, даже умудренным, хотя говорить о подобном в отношении юноши было бы глупо. Он странным образом начал сочетать в себе какую-то располагающую простоту и королевскую величавость, непосредственность и достоинство. Он искренне, открыто смеялся и умел смотреть очень глубоко.

Оленна невольно задумалась — так он напоминал Тайвина Ланнистера, человека, которого часто называли самым влиятельным лордом Вестероса. Вот только не было в Джоффри той холодной дедовской отстраненности. Он был другим.

Оленна многое заметила — и то, какими преданными глазами смотрят на него многие лорды и рыцари. А ведь совсем недавно, на пиру в честь свадьбы они считали его просто надутым говнюком. А еще она видела взгляды многочисленных женщин — да, Маргери определенно стоит приложить немало сил, чтобы сохранить королевский интерес.

В один из дней она смогла поговорить с Джоффри наедине. Он встретил ее в своем кабинете, о котором уже знал весь замок.

Оленна с любопытством оглядела все убранство — карту во всю стену, шкафы с книгами по законам, истории, географии, налоговым сборам и прочему.

Это ее впечатлило, хоть она и не показала вида. Было видно, что это не бутафория, а то, чем король пользуется и где ищет подсказки, если что-то не знает или позабыл.

— Леди Оленна, рад вас видеть, — король не поленился, отодвинул стул и помог ей присесть. — Маргери немало говорила о вашем уме и инициативе. Жаль, что лишь сейчас мы нашли время для разговора.

— Очень приятно, что вы обсуждаете с внучкой даже старух.

— Такие беседы могут доставлять интерес.

— Если знаешь, о чем говорить.

— И если человек того стоит.

Она задавала простые вопросы и слушала вроде бы незамысловатые ответы. Ах, как сильно король изменился. Раньше никто не замечал за ним любви к игре в слова.

Речь собеседника лилась плавно, неспешно. У него был приятный голос, и он знал много редких и красивых слов. Слушая его, Оленна поняла, что это один из тех ключиков, что он использовал, завоевывая сердце её внучки.

— Мой внук Уиллас говорил мне о вас, Джоффри, — в процессе разговора король как-то легко и просто разрешил называть себя по имени, а сам сообщил, что отныне будет называть ее «бабушка».

— У вас замечательные и умные внуки, — в его голосе послушалось расположение. — Маргери, Уиллас… Гарлан и его жена тоже пришлись мне по сердцу.

— Приятно такое слышать. Вот о Уилласе я и хотела с вами поговорить. Внук сказал мне новое слово — «обсерватория» и долго рассказывал, что вы хотите построить специальную башню за наблюдениями за звездами. Хотя я не сильно разбираюсь в подобных вещах.

— Если вам угодно, бабушка, мы поговорим с вами об этом, — король едва заметно улыбнулся. — Но я почему-то думаю, что у вас на уме другие разговоры.

— Моему внуку нужна жена. Союз Уилласа и Мирцеллы выглядит очень удачно с любой стороны, — она произнесла это быстро, но не заметила никакого удивления — король словно предполагал, что именно об этом и пойдет основной разговор.

— Десница говорил мне о вашем интересе, — задумчиво протянул король и перевел взгляд на карту. А больше он ничего не сказал и продолжал просто молчать.

Олейна первая нарушила молчание:

— Джоффри, вас что-то смущает в этом браке?

— Если вы о травме Уилласа, то нисколько, — король усмехнулся. — Но не мне с ним жить, а Мирцелле. Я бы хотел вначале узнать ее мнение. И потом, бабушка, у нас сейчас война и мне бы хотелось вначале победить Петира Бейлиша, а уж потом предаваться радости.

— Мы могли бы договориться о помолвке, а само венчание перенести на более поздний срок, — Оленна попробовала зайти с другой стороны.

— Торопиться не стоит. А еще целесообразно узнать мнение самой Мирцеллы.

Оленна задумалась — обычно главы домов самостоятельно решали судьбу дочек или внучек, а мнение самих девушек интересовали их в последнюю очередь. Или она что-то не знает, или…

Подумав, она пришла к выводу, что король просто тянет время или чего-то ждет. Узнать мнение Мирцеллы всего лишь простой предлог не давать ответ сразу.

— Коль теперь я ваша бабушка, могу я попросить ответить на один вопрос?

— Зависит от вопроса.

— Лорд Тарли обращался к вам с подобным предложением?

— Да, — неожиданно легко ответил Джоффри.

— И что вы ему ответили?

— То же, что и вам.

Они поговорили еще некоторое время. Попрощавшись, Оленна вернулась к себе.

Что ж, борьба за руку принцессы Мирцеллы началась. «Старею, старею, — сказала сама себе Оленна, — коль скоро я так измельчала и занимаюсь улаживанием судьбы какой-то девочки».

Хотя, ее собственный внук может стать мужем принцессы. Лакомый кусочек, что и говорить.

Тарли оказался не промах. По слухам, хозяева Староместа Хайтауэры также внезапно заинтересовались Мирцеллой. Да и Эстермонт и Матис Рован тоже как-то подозрительно себя ведут — а ведь в их домах есть подходящие по возрасту юноши.

Теперь позиция Джоффри стала ей окончательно понятна — когда имеется столько желающих, то появляется возможность выбора. Киван и Джоффри могут позволить оценить будущих кандидатов и прикинуть, с кого можно больше получить.

Леди Оленна раздумывала обо всем этом, сидя в своих покоях за небольшим столиком у открытого окна, которое выходило на богорощу. Пятиконечные, темно-алые листья тихо шелестели на ветру, напевая неведомую и старинную песню.