Несмотря на дружеские отношения между Стэмпом и Раковски, никогда комиссар не разглашал служебную тайну. И это было для него законом. Как ни старался в свое время Раковски, будучи еще в должности начальника департамента информации мэрии Вурджвилля, выудить по старой памяти, да по дружбе, необходимые ему сведения относительно громких дел, расследуемых отделом уголовного преследования, ответ был всегда один – никаких комментариев, вся информация находится в отделе по связям с общественностью. В конце концов, всегда упираясь в стену безмолвия, Стивен Раковски сдался и прекратил допытывать Майка по поводу его служебных дел. Но никто, кроме них самих, об этом не знал и не догадывался. Именно поэтому, сейчас в головах молодых полицейских зародились такие неприятные для комиссара мысли. А ведь Майк действительно не знал, откуда Стивену стала известна информация о похищении трупа Милтона.
С чувством выполненного долга, комиссар Стэмп покинул кабинет инспекторов, как обычно, вразвалочку.
Путь Винстону был открыт. Он действительно потерял очень много времени, пока собирался с духом, пока злился на себя и на судьбу, преподнесшую ему такой нежданчик, пока выслушивал монолог комиссара о чрезмерной важности настоящего дела и необходимости раскрыть его в самые короткие сроки. Теперь необходимо было наверстывать упущенное. Поэтому он, выйдя из участка на морозное весеннее солнышко, прибавил ход, направляясь к служебной автостоянке и тщательно обходя свежие лужи на асфальте.
Его красный «шевроле», ни большой, но и ни маленький, ни красивый, но и ни совсем страшный, ни классический, но и не совсем современный, одним словом – безликий, как его называл сам Джек, сутулился на самом краешке стоянки, правой стороной свешиваясь на окраину дороги, словно брошенный пес. Винстон давно хотел поменять машину и купить себе новый, технологически подкованный, и очень красивый «мерседес», о котором он долго мечтал. Так ведь и деньги ведь были, и желание, но он все время откладывал свою затею, никак не решаясь продавать своего верного безликого коня, прослужившему ему верой и правдой добрый десяток лет.
Поудобнее устроившись в водительском кресле (а это, учитывая габариты автомобиля и самого Джека, было сделать непросто) и запустив приятно урчащий двигатель автомобиля, Джек еще немного постоял на стоянке, тщательно обдумывая вопросы, которые было необходимо выяснить в Городском Центре Скорби, попутно выдумывая новые, ответы на которые можно было узнать только там и которые впоследствии могли бы пригодиться при расследовании этого дела.
Наконец, Винстон выехал со стоянки и пустил свою машину по оживленным в этот час субботним улицам и улочкам Вурджвилля, направляясь к Центру Скорби.
Городской Центр Скорби в Вурджвилле был основан около двадцати лет назад взамен городскому кладбищу. Местные власти, после того как выяснилось, что мест на кладбище уже не осталось, провели городской плебисцит, основным вопросом, поставленным в нем на голосование, был вопрос о замене процедуры захоронения усопших в земле на процедуру кремации с последующей установкой небольшой урны с прахом в специально отведенную нишу на Стене Памяти. В связи с тем, что стена была высотой более трех метров, а урны можно было размещать по обе ее стороны, освобождалась значительная площадь земли, что в конечном итоге решало проблему с местами на кладбище. Горожане единогласно поддержали идею городских властей, и в скором времени было построено само здание Центра, а также возведена Стена Памяти, и уже «обжита» новыми «постояльцами». Но, в скором времени, выяснилось, что градообразующее предприятие Вурджвилля по переработке мусора было чрезмерно токсичным и приводило к росту смертности среди жителей городка. Да и урны для праха были немалыми. Поэтому через пять лет пришлось выстраивать новую Стену, по размеру больше первой и тем самым еще на неопределенное время отодвинуть проблему с усопшими.
Примерно около десяти лет назад, наука шагнула вперед и на смену кремации пришла процедура нейтрализации. Суть процесса заключалась в том, что тело умершего не хоронилось в земле и не сжигалось в печи, а при воздействии лазерных лучей просто в буквальном смысле испарялось. Совсем, без остатка, бесследно растворяясь в пространстве и во времени. Вместо урны с прахом родственникам выдавали табличку с данными о покойнике, кто, когда родился, когда умер, которую те самостоятельно обязаны были установить на Стену Памяти. Поскольку прежние две стены были приспособлены для урн с прахом, городским властям ничего не оставалось, как построить новую, со своими особенностями. Таким вот образом, к настоящему моменту на территории Центра Скорби располагались три Стены Памяти, длиной по двести метров каждая.
Кроме того, со временем, когда научные достижения в сфере судебной медицины позволили с помощью специальной техники производить дистанционное сканирование живых организмов, по всей Америке повсеместно стала внедряться процедура нейтрализации, совмещенная с процедурой виртуального вскрытия. По итогам всех процедур, родственникам умершего, кроме таблички с личными данными покойного, стали выдавать и свидетельства об их смерти, в котором указывалась причина смерти нейтрализованного человека. Таким образом, процедура нейтрализации совмещала в себе и процедуру вскрытия трупа для установления причин смерти, и процедуру захоронения тела, и выдачу свидетельства о смерти. Правда, виртуальное вскрытие допускалось только в случае естественной смерти людей. По криминальным трупам процедура вскрытия оставалась прежней. В связи с новой нормой права, при всех подобных ритуальных Центрах в качестве штатных сотрудников появились и люди в белых халатах. Они же первыми и выезжали на некриминальные трупы (о них оповещали органы полиции), предварительно на месте выясняя причины смерти человека. Поэтому в качестве экспертов во все без исключения Центры нейтрализации по всей стране принимались выпускники ведущих медицинских университетов США, окончившие их на уровне не ниже восьмидесяти баллов.
Дорога к муниципальному учреждению для погребения отняла у Винстона добрых полчаса.
Само здание вурджвилльского Центра Скорби было исполнено в соответствующем моменту духе. Это был трехэтажный особняк в стиле позднего постмодернизма, сложенного из унылого серого кирпича, без каких-либо видимых признаков современных технологий, за исключением нескольких спутниковых тарелок, торчащих на крыше, одна из которых была просто нереально больших размеров, да допотопных кондиционеров, нелепо примостившихся на фасаде здания и еще более нелепо замаскированных однообразной и весьма скучной социальной рекламой. Даже ослепительное весеннее солнышко не придавало ему сколь-нибудь радостных ноток. С дороги к Центру вела длинная прямая узкая подъездная дорожка, вымощенная гигантским гранитным булыжником, ужасно неудобным не только для езды, но и просто для пеших прогулок. По-видимому, это было своеобразной задумкой местных архитекторов, которые хотели максимально усилить трагический эффект для всех присутствующих от прощания со своими близкими людьми, когда они в последний раз могут лицезреть покойного, перед тем как тот навсегда покинет этот бренный мир, растворившись в вечности.
Проезжая по этой гладильной доске, Джек всю дорогу чертыхался, вспоминая всех родных и близких всех рабочих, выкладывавших эту адскую тропинку. Его верный «шевроле», каждый раз переваливаясь с одного ухаба на другой, брыкался, пыхтел и скрипел всеми своими железными суставами, напоминая своему владельцу о том, что ему уже немало лет и что он ужасно устал.
Наконец, припарковав свою машину возле входа в Центр, Винстон прямиком направился к массивной железной двери с незамысловатой вывеской, гласившей о том, что «здесь находят свой последний приют все достойные граждане Вурджвилля».
В небольшом и тесном холле Джека встретила та самая девушка с приятным голосом, отвечавшая ему по телефону, которая тут же растянулась в приветственной улыбке. Ее внешний вид все-таки диссонировал с голоском, хотя девушка была довольно миловидной. Узнав, что вошедший мужчина из полицейского участка и желает пообщаться с господином Хильштейном, она в очередной раз широко улыбнулась (а вот улыбка у нее была действительно великолепной) и направила его по нужному адресу, предупредив, однако, что старший медицинский сотрудник Хильштейн сейчас находится на очередном выезде, но скоро должен вернуться и что он предупреждал ее о приходе полицейского.
