Доктор сам лично провел меня по коридору, что-то поясняя о состоянии Фила, а я ни черта не могла разобрать в этих терминах и диагнозах — мое сердце уже отстукивало темп марша. Лишь поняла, что Вадим дважды воровал таблетки и срывался. Здесь не был тюремный режим содержания больных. Они могли собраться и уехать.

— Вы в порядке? — донеслось до меня, и я, моргнув, подняла глаза на мужчину, немного удивляясь. — Вы бледная.

— О… — выдохнула я, облизнув пересохшие от волнения губы. — Да, да, конечно. Все отлично.

Тот кивнул и распахнул незапертую дверь. Ого, у нас еще и решетки на окна поставили бы. А здесь…

Я увидела его. Мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Вадим сидел на подоконнике и, приоткрыв окно, курил. Доктор цокнул и заговорил с Вадимом на немецком. Тот пожал плечами, но от меня так и не оторвал пристального взгляда.

Он изменился. Похудел. Темные волосы теперь были пострижены чуть короче, но все так же выглядели взъерошенными. Бледное лицо с черными глазами, в которых светилась уверенность в своих действиях, уверенность во всем, и тонкие пальцы, что стискивая сигарету, прижимались к губам. Тем самым — полным, выразительным губам. Высокие скулы стали выделяться еще резче за счет худобы, но он все равно был по-прежнему привлекателен.

Док вышел.

— Зачем ты так, Вадим? — произнесла я, обещая себе не плакать, но голос дрогнул. — Я ведь жила с уверенностью, что ты мертв.

— На самом деле, Мария, ты жила с этой уверенностью и до моего отъезда, — Фил затушил окурок о пепельницу и спрыгнул с подоконника.

Резко сунул руки в карманы брюк, так, что я поняла — сжал их в кулаки. В том, что Вадиму было паршиво, сомнений не возникало. Он немного дрожал и сутулил плечи. До сих пор Фил боролся со своими демонами. Он еще не был готов для возвращения в реальность.

— Я… — сглотнул, ощупывая глазами все, что отражалось на моем лице, — я не мог иначе.

— Ты веришь, что это поможет? Ты веришь в то, что именно здесь тебе помогут?

— Нет, — ответил честно. — Но знаю, что так я смогу хотя бы ненадолго сделать тебя счастливой. Ты этого заслуживаешь.

Я покачала головой, всеми силами сдерживая порыв броситься Филатову на шею.

— А что потом? — посмотрела на Вадима с тоской, лишь в этот момент осознавая, что вот он — жив, пусть не совсем здоров, но, боже, он жив!

Вадим осторожно приблизился, как и прежде обволакивая меня своим темным взором, и проговорил с нескрываемой злостью:

— Плевать. Плевать на все. И на потом, и на сейчас, и на прошлое плевать. Даже если меня засосет снова, я все равно буду возвращаться ради тебя, — стиснул мои плечи. — Мария… — понизил голос, а в глубине его глаз заплескался страх, от чего мне стало не по себе. — Мне снова хочется сорваться, но пока я помню о тебе, не делаю этого. Мерзко и очень паршиво. Но ты ведь здесь. Значит я справлюсь…

— А родители? — проявила я настойчивость.

— Что родители? — отодвинулся Фил. — Мы на время нашли общий язык. Удивительно даже, стоило мне всего раз официально попросить у них помощи, как они оба, и мать, и отец, отозвались.

— Ты научился…

— Ты научила меня…

Вадим медленно опустился на кровать, проведя ладонью по вспотевшему лбу.

— Не оставляй меня, — произнес, глядя куда-то прямо перед собой. — Пожалуйста…

Я присела рядом и опустила голову на его плечо.

— Не оставлю. Хотя ты чертовски плохо поступил.

И пусть прогноз для Фила был отнюдь не радостным, когда я, покинув палату Вадима, пошла переговорить с доком, но все же надежда еще жила.

А господин Штормм, старательно подбирая слова, все-таки обронил, стремясь до конца быть честным:

— Это не навсегда, поверьте. Этот зависимость сложный. Любая зависимость — сложно.

— Верно, — только и кивнула я, отвернувшись.

А за окном лил дождь, который теперь казался очищающим, будто смывал приглушенное разочарование и отчаяние, втаптывая их в грязь и расправляясь с безысходностью. Это была весна.

Это было началом самого сложного пути.

Танцуй, Король!

Летай, гори, поперёк и вдоль,

Пытаясь сбросить Тень, но с нею ты неразделим.

Танцуй, как будто бы нет для тебя притяженья Земли.

Тень на стене мечется в огне, корчится в огне,

Ты с ней опять. Тень тебя зовёт петь и танцевать вдвоём.

Картины Смерть рисует, на них всё серо и черно,

И Короля не будет, а Тень танцует всё равно…

Северный Флот «Танцуй, Король!» ©