Дверь широко распахнулась, и я, подобно зашуганному статисту попала в полосу света, льющегося из прихожей, словно на меня прожектор навели.

Мгновение просто таращилась на темную фигуру Фила, скользя взглядом по его лицу, но так ни черта и не увидела, поскольку свет падал ему в спину. Потом отлепилась от перил и откашлялась, довольно чопорно одергивая влажную парку.

— Мишка, поедем уже! У меня температура поднимается, — заявила я.

— Это кто? — вкрадчиво поинтересовался Вадим, оглянувшись на моего приятеля, тихо мнущегося в прихожей. — Хочешь, чтобы тебе бошку отбили из-за таких вот… — ко мне повернулся. — …свидетелей?

— Да все-все, Фил, извини, мы уходим, — пролепетал Миша, протиснувшись мимо до жути страшного и странного парня.

Мы уже спустились на один лестничный пролет, когда сверху раздался голос Вадима:

— Миха, иди-ка сюда!

И этот понесся к Филу, как песик, на что я выдала крайне язвительно, но тихо:

— Не забудь зад ему вылизать.

То, что дело дрянь, стало очевидно с самого начала. Мишка — «торчок», наркоман. Это меня буквально просто враз отвернуло от друга. А вот персона Фила обеспокоила не на шутку. Неужто он снабжает Мишку?

Но если вспомнить внешний вид черноглазого — сам ничем не лучше Михи. Значит у них здесь целый притон. Страшно представить, чем они тут вообще занимаются.

— Сюда иди, — окликнули и меня.

Я вскинула голову, собираясь послать Вадима, но он так посмотрел, что комок в горле застрял. Очень уж жутко выглядел этот молодой мужчина в мутном свете единственной лампочки, что горела на стене, напротив меня.

Спокойно встала и поднялась к молчаливым парням. Фил прислонился спиной к перилам и вновь прикурил, поглядывая на меня. Миха потоптался на месте и, пряча глаза, выдал:

— Ты это… Марусь… денег за меня заложи немного.

— Что? — вырвалось как-то грубо. — Рехнулся?

Вадим деловито осмотрел мою фигуру с ног до головы и вернулся к созерцанию лица.

— Тогда он заложит тебя, — проговорил хрипловато и затянулся.

Мне внезапно захотелось раскромсать рожи этим лицедеям и убежать. Но второе желание оказалось сильнее. Однако, лишь слегка дернувшись, я оказалась схвачена за рукав цепкими пальцами Фила.

— Ну-ну, что это ты задумала? — усмехнулся черноглазый. — Спасай друга. Разве не за этим приехала?

— У меня нет денег.

Я буквально лопалась от ярости, но Миха молчал, и это добивало еще сильнее. Уже слезы начали наворачиваться, а приятель все никак не мог отреагировать на слова Вадима. Собственно, и не собирался.

— Проваливай, — вмиг сообразил Фил, что мне нечего им дать. Однако сказано это было вовсе не в мой адрес.

Мишка рванул вниз по лестнице, а я, выпучив от ужаса глаза, проводила его взглядом. Нет, не так. Ужас пришел потом, когда я повернулась к Вадиму и увидела его внимательные глаза, в которых от прежнего дурмана не осталось и следа. А до этого меня прибила к месту полнейшая неуверенность в происходящем. Будто издевались так или шутили. Но увы…

От Фила пахло какой-то непонятной лекарственной смесью, словно он только что из больницы выписался. Я уловила этот «аромат», когда он преспокойно втолкал меня в прихожую и запер дверь с внутренней стороны. Паника накатила совершенно внезапно, и я, не узнавая собственного голоса, завопила и набросилась на Вадима, который на мгновение опешил, а затем быстро перехватил мои запястья. Завел руки мне за спину и выдохнул в лицо:

— Заткнись! Сейчас же!

И я заткнулась. Куда уж там ослушаться? Глаза у Фила горели так, что я уже не сомневалась — наркоман, однозначно. Да еще и ненормальный! Отмороженный!

Вот, твою мать, вляпалась!

Ну Мишка, ну сукин сын!

В общем, от пронзительного взгляда и черт знает от чего еще меня спасли выползшие из комнаты парни.

— Филатов, бля, че за грохот? — выдал один из них, потирая ладонями красные глаза. — Это кто?

— Проваливайте! — не отрывая от меня немигающего взора, произнес Вадим. — Живо!

Удивительно, однако все поспешили на выход. Вслед за парнями убралась и девушка, а Фил вновь запер дверь. Я стояла, прислонившись к стене, и дрожала. Ну до чертиков пугал этот недоумок. Уж я-то наслышана о поведении наркоманов. Мало не покажется. Главное, чтоб за то, что подслушала разговор, Филатов не вынудил «принять». Остальное…, а что остальное? А если изнасилует? А если он вич-инфицирован?

Господи, чего только я не надумала, пока Вадим проходил мимо меня, возвращаясь обратно в засранную комнату.

Что делать, пошла следом. Дверь-то входная заперта.

Во рту нещадно сушило. Вероятно, из-за дряни, что витала в воздухе. Явно какую-то траву курили.

— Можно мне воды? — спросила тихо, наблюдая как Фил пнул ногой пустую бутылку и плюхнулся на диван, вновь взявшись за гитару.

Выгнул бровь и кивнул в сторону тумбочки, которая стояла справа у стены. Я приблизилась схватила пластиковую бутылку и, даже не принюхавшись, сделала большой глоток. И тут же швырнула ее в ржущего Фила. Водка обожгла воспаленное горло и потекла по пищеводу, проваливаясь в пустой желудок. В голове сразу же все затуманилось. Я поспешила присесть, но поскольку кроме дивана в этой комнате не было другой подходящей для отдыха мебели, опустилась на пол и, подтянув колени к груди, уставилась на Фила. Он вновь перебирал струны гитары, наигрывая что-то знакомое и очень грустное, отрешенно глядя прямо перед собой.

Щемящая тоска тут же смешалась с сентиментальностью, пробудившейся за счет алкоголя, и я прикрыла глаза, понемногу успокаиваясь и окунаясь в воспоминания. Что-то забытое, далекое, будто сны, которые несли огромное значение, но были благополучно стерты из памяти. Однако теперь всплыли и тревожили душу своим мраком и одиночеством…

— Как тебя зовут? — вдруг произнес Вадим.

Я распахнула глаза. Он смотрел на меня и ждал.

Сглотнула.

— Мария.

Черт, почему Мария-то? Я никому так не представляюсь!

— М-м-м… Мария, — словно смакуя, прошептал Филатов.

Боже, каким странным и ненормальным казался этот бледный незнакомец. Синеватые тени, что залегли под его болезненными глазами, лишь выразительнее подчеркивали их черноту.

Впервые такое вижу, вот честное слово! Жуткое зрелище. Тебя словно гипнотизируют. В целом, Фил был очень привлекательным парнем. Брутальностью, кричащей, не обладал, но инфантильным не выглядел уж точно. Высокий, подтянутый, необычно одетый — во всяком случае, среди моих знакомых никто так не одевался, — немного помятый, растрепанный, проницательный и, на мой взгляд, явно не тот, за кого себя выдает.

Ну и черт с ним. Мне-то что?

А вот что. Я, долбанный мистик, сразу же мысленно проассоциировала Вадима с демоном. Нет, ну, а что? Таким он и казался. Некая черная сущность, что буравит меня взглядом, а уж от темных глаз у меня всегда скулы сводило. Порой хотелось, как бабушка в детстве учила, сплюнуть через левое плечо.

Да черт его подери! Какого хрена так пялится-то?

— Ну хватит может? — рявкнула я, не удержавшись.

— Хватит что? — совершенно спокойный ответ.

— Не смотри на меня… — и невпопад. — Я домой хочу.

Вадим пожал плечами, вздохнув, и неожиданно принялся рассказывать что-то непонятное:

— Один мой друг очень любил тупо шутить. Его юмор был настолько плоским, что хотелось просто придушить на месте от такой глупости… — взгляд в мою сторону. — Ты, Маш, понимаешь хотя бы, как это важно красиво шутить? Вот «сортирный юмор» дан любому, а чтобы конкретно нечто крутое придумать, так мозгов не у всех хватает… Мой друг однажды позвонил мне на мобилу и говорит, типа, приезжай, я разбиться решил. Ты представь? Разбиться. На мотоцикле. Ну я приехал. А он… — Вадим посмотрел мне в глаза с легкой улыбкой, и выглядел в этот миг так, будто пробежал парочку километров. На его лбу выступила испарина, и я сообразила — похмелье. — …вены себе перерезал. Этот ублюдок просто пошел, набрал воды в ванну и перерезал себе вены. А я думал, разобьется. Знаешь, к чему это рассказываю?