Спорить с Гариком Катя не стала. В любом случае он знал много больше о суровом мужском мире, чем она. Раньше, десять лет назад, когда они познакомились, он тоже ходил с настоящим пистолетом, а иногда с охраной. В те дни Гарик постоянно разговаривал с какими-то важными людьми по телефону, назначал встречи, потом их переносил и опять назначал. Иногда в клубном полумраке, когда они бывали на людях, перед Катей всплывали те самые его собеседники, отсвечивая воровскими или милицейскими звёздами в напряжённых взглядах. От этого она ещё больше гордилась своим избранником и их лёгкой совместной жизнью.

Но на рубеже десятых количество собеседников у Гарика стало сокращаться. Всё меньше и меньше людей на том конце провода готовы были уделить ему внимание, а многие и вовсе перестали брать трубку. Однако до последнего времени всеми правдами и неправдами ему удавалось держаться на плаву. Катя ощутила изменение ветров эпохи лишь тогда, когда вместо ежегодных весенних поездок в Европу, они стали летать эконом-классом на Новый Год в Таиланд. А последние два года под разными предлогами вообще не покидали Россию. Она с ужасом ждала момента, когда Гарик предложит ей "съездить во Владик на море", твёрдо пообещав себе, что в этот же миг бросит его. Именно поэтому она стала подрабатывать репетиторством, желая как-нибудь подготовиться к будущему одинокому унынию.

Но всё же иногда Гарику удавалось до кого-нибудь дозвониться, благодаря чему они продолжали тихо жить в приличной съёмной квартире почти в центре как угомонившаяся полусемейная пара с неубедительными мечтами о скорой смене прихотливого ветра перемен.

Вечером позвонила Лиза. В неожиданно приятельской манере она напросилась забежать на пару слов. Катя с Гариком никого в своей скромной квартирке не принимали, чтобы не вскрывать истинный уровень достатка, но напору Лизы пришлось уступить, когда она повторно позвонила уже через домофон. Явившись к ним с большой подарочной корзиной, она долго благодарила Катю за то, какая та хорошая подруга и репетитор, и как она её сегодня выручила. И что в благодарность за услугу она приглашает их на элитную закрытую вечеринку, которая состоится завтра в Затоне. А ещё она рассказала о Кате одному владельцу модельного агентства, который очень многим обязан Лизе, и тот хочет познакомиться с Катей по поводу грядущего сезона в Гонконге, где работают его девочки.

Гарику понравился шоколад из корзины, а Катю заинтересовало предложение о работе, и они легко приняли это странное приглашение.

На следующий день незадолго до вечеринки Гарику позвонили. Это был настолько важный и долгожданный звонок, что он тут же назначил твёрдую встречу, которую не имел права пропустить. Уже убегая, Гарик торопливо чмокнул Катю в щёчку, выдав на возможные расходы и обратное такси с затоновской вечеринки.

В назначенный час Лизина X6 ждала у подъезда. Кроме водителя внутри никого не оказалось, а на вопрос Кати о хозяйке тот лишь пожал плечами. Они выдвинулись в Затон.

Похоже в каждом российском городе, счастливо пережившем любовь мэра и губернатора к строительным откатам, случалось такое, что тихая, никем не замечаемая глушь вдруг становится чуть ли не красной линией, будучи прочерчена новенькой автострадой или транспортным кольцом. Всякие, нетерпимые для городского центра заведения, наподобие огромных психиатрических больниц или умерших заводов, оказываются вдруг представлены широкой городской публике во всей своей патриархальной наготе. Там, где в советские времена не ходил даже автобус, теперь начинают множиться супермаркеты и офисные центры, беся местных пенсионеров и вздувая цены на первые этажи спальной недвижимости.

Именно таким районом был Затон. Небольшой залив Амура, куда на зиму сгоняли казённые суда и дебаркадеры оказался чуть ли не в центре Хабаровска благодаря новенькому шоссе с простонародным названием "Пионерка". Оставаясь в ядре своём неухоженным реликтом ушедшей эпохи, залив потихоньку обрастал торговыми центрами, новостройками и прочим буржуазным благоустройством, хотя по старой памяти всё ещё не считался ни модным, ни элитным. В силу чего проведение вечеринки в таком месте могло означать либо крайнюю безвкусицу, либо чрезвычайную самонадеянность её устроителей.

Аккуратно скользнув с шоссе, бумер въехал в открывшиеся ворота "Амурского пароходства" и запетлял между огромных судовых корпусов, заботливо вытащенных из воды на период речной неподвижности. И только когда за поворотом мелькнул украшенный скромной иллюминацией дебаркадер, Катя кое-что вспомнила.

Пару лет назад от одной из подруг, по инерции продолжавшей вялое вращение в модельных кругах, она слышала байку о закрытых речных показах. За годы благоденствия в городе сложился круг состоятельных силовиков, которым по факту служебного положения нельзя было демонстрировать ни большие официальные расходы, ни даже публичный интерес к меркантильной стороне жизни. Как рассказывала подруга, все эти важные толстеющие люди с обязательными жёнами раз в месяц собирались на прогулочном судне и выходили на амурский фарватер, символизирующий "нейтральные воды" между двумя субъектами Российской Федерации. Там для них устраивали показ новейших достижений мирового гламура, включая не только одежду, но и гаджеты с украшениями. Кульминацией вечера становилось награждение одного из самых уважаемых людей особым призом в виде большой жемчужины.

Покинув машину, Катя поднялась по хлипкому трапу и вошла под квадратные своды дебаркадера. Неожиданно на другом конце сквозного перехода её взору предстала современная роскошная яхта, переливающаяся жемчужным пластиком и тонированным стеклом. Она была так элегантна и восхитительна, что Катя почувствовала себя Золушкой, впервые увидевшей настоящий королевский дворец. Краем глаза она отметила, что сказочное судно хитро укрыто от несанкционированных взглядов баржей с песком, а с берега её прикрывает корпус дебаркадера. Ничего более эксклюзивного на хабаровских просторах нельзя было себе и представить.

Вежливый квадратный телохранитель помог ей взойти на борт, не спросив ни имени, ни документов. Когда она шагнула в просторную кают-компанию, сердце девушки на миг замерло от изысканной роскоши, а потом быстро-быстро забилось в такт ненавязчивой клубной музыке, вибрирующей из незаметных динамиков. Ни грузные мужчины, ни их жёны не удостоили Катю даже мимолётным взглядом. Лишь немолодой официант с плавной походкой тут же преподнёс ей бокал шампанского, угостил удивительной тарталеткой с запечёным крабом и легким кивком головы обозначил местонахождение бара.

Но не профессионализм официанта, дороговизна интерьера или прогрессивность клубных треков, которые только через пару месяцев станут популярны в шаромыжных клубах Ибицы и Нью-Йорка, делали всё происходящее похожим на сказку. Дело было в людях. В том, как они вели себя друг с другом. В том, как они проигнорировали Катю, не оттолкнув, а именно приняв в свой круг этим невниманием. В чём-то таком, что очень трудно было сформулировать и никак не поддавалось пониманию.

- Отсутствие межвидовой конкуренции.

Катя сладко вздрогнула от мужского голоса, раздавшегося над ухом. Обернувшись, она обнаружила высокого мужчину в чёрном Brioni и капитанской фуражке с кокардой Dolce&Gabbana. Несмотря на чуть заметную седину, он был далеко не стар, высок и подтянут, больше походя на ведущего бизнес-новостей или успешного брокера, чем на силовика. И только еле заметный двойной шрам на подбородке всё-таки намекал на непростое прошлое.

- Никто не держит в руках телефон. И бороды ни у кого нет, - добавила Катя свои наблюдения, чтобы справиться с волнением.

- Увидеть на моей яхте хипстера всё равно что на императорском балу встретить мужика в лаптях, - улыбнулся ей собеседник.

Катя чуть было не призналась, что сама получила приглашение случайно, но тут её порыв искренности пресёк знакомый невоспитанный голос: