Лаадис снял заряженные клинками ножны с кожаного ремня и положил их на стол. Рукояти, натертые до блеска, сияли. Подойдя к лестнице, эльф предложил свою помощь. Хранитель единодушно кивнул в ответ и указал на коричневый корешок.

Старческий голос на мгновение стал звонче, взгляд устремился в одну точку.

– Я хотел полностью постичь магию эльфов, но мне, как алаину, не хватило времени. Много темных пятен в моих знаниях. Сидя в кресле перед камином, мне часто вспоминается поэмы «Об Энерте», владыке западных лесов и долин, великом эльфе старого мира. Так же «Река Эранеэль», которая неслась по склону с горы Руг к столице империи Арганат, где правителем был король людей Ксон Завоеватель. Ну, к чему это я… Ах, да! Увы, время памяти ограничено. Не помню уже дословно всех строк, думаю, на днях стоит перечитать.

Даркарий посмотрел на пол и не спеша спустился вниз. Лаадис с легкостью взобрался по хлипкой на вид деревянной лестнице и сбросил старику старинные записи. Даркарий поймал внушительную книгу и с благодарностью кивнул. Одним махом рукава, он стер с коричневой обложки «Хроники эльфов» слой скопившейся пыли. Открыв последнюю исписанную страницу, он ухмыльнулся эльфу. Лаадис взглянул на старика сверху вниз и потер ладони. Сверкнув глазами, хранитель незаметно щелкнул пальцами, и в один миг в книге показалось несколько новых белоснежных страниц. Вдруг самым неожиданным образом из чернильницы выскочило перо и по велению Даркария начало записывать под диктовку старика недавний сон.

«Иной мир, похожий на монолит каменных построек, напоминал саркофаг. Молодой и крепкий юноша с перстнем короля Гериона исчез в портале».

Вдруг стоящая на подоконнике фигура дракона из черного камня, подаренная гномами, с треском рассыпалась на осколки. Даркарий пошатнулся и схватился обеими руками за голову.

Удивленный Лаадис, испугавшись увиденного, нервно зашевелил пальцами. Пытаясь остановить неуправляемый процесс, он неожиданно для хранителя захлопнул книгу. И переломил парившее в воздухе перо.

– Предатели, которые сбежали, – от злости бледное лицо эльфа посинело, на щеках показались прогнившие пятна. Голос зазвучал неистово грубо. – И ты думаешь, они помогут нам обрести свободу? – доказывая, кричал он. – Нет…

– Хватит, – отрезал Даркарий. – В тебе столько ярости и глупости, успокойся, – алаин чахоточно закашлял, – ты должен верить! Ты наполнен желчью, от твоей души веет зловоньем. Я думал, эльфы с годами становятся мудрее… – проговорил он и категоричным взглядом заставил остроухого попятиться назад. – Ты не дал мне закончить запись!

Придя в чувства, Лаадис приложил прохладную ладонь ко лбу, и его лицо мгновенно приобрело нормальный вид.

– Мне надоело терпеть разбои нагов. Несправедливо, когда нас грабят. В следующий раз мои клинки насытятся их кровью, – проворчал с недовольством эльф.

– Не забывайся! Мы признали власть Энтэмариуса и склонились перед его волей, поэтому мы до сих пор живы и жива наша надежда на освобождение. Наги – его союзники, и не вздумай убивать их! Гони эти мысли прочь! А теперь оставь меня одного, глупый, глупый эльф!

Лаадис молча нацепил ножны и исчез за дверью. У ворот он увидел прибывших за данью четверых нагов. В жилах эльфа вновь вскипела кровь, пальцы обеих рук слегка дернулись. Не мешкая, он метнул клинки в ползущих к нему нагов. Жгучие лезвия вмиг пронзили нагрудный костяной панцирь одного из нападавших. Остальные, увидев завалившегося набок собрата, зашипели и, кинувшись на обидчика, ответили эльфу метанием копий.

Стащив колесо с перевернутой телеги, Лаадис использовал его в качестве щита. Два наконечника пробили деревянный диск и остановились прямо у глаз. Эльф с облегчением вздохнул и опустил колесо. Истошный крик Даркария заставил его обернуться. Хранитель, пронзенный копьем, туманным взглядом смотрел на Лаадиса.

Нагское острие вонзилось прямо в сердце старика. Не шевелясь, словно приковав ноги к земле, он стоял на одном месте. Еле шевеля губами, хранитель держался обеими руками за черное древко. Но вскоре силы покинули старика. И на последнем вздохе, он запрокинул голову назад и тут же упал на спину. Приблизившись, Лаадис прикоснулся двумя пальцами к шее хранителя, но было уже поздно. Даркарий не подавал признаков жизни. Тогда эльф одним рывком вытащил из груди копье и попытался руками остановить кровь.

– Прости меня. Я глупый эльф.

Но ярость и ненависть овладели Лаадисом. Вооружившись копьями, он принял боевую стойку. Оценивая слабые стороны противника, остроухий выжидал момент для смертельного удара. И как только наги подползли к нему, он ловко расправился с ними. Одному пронзил грудь, второму голову.

Остальные наги, не ожидая такой развязки боя, цепенели в неописуемой панике. Они бросали пустые колчаны наземь и в диком изумлении раззявали свои хлебальники.

Лаадис мысленно поймал вибрацию своего тела и с полуоборота произвел прыжок в их сторону. Ему удалось перепрыгнуть через хладнокровных тварей. Воспользовавшись моментом, он метнул в неприкрытые спины копья. Двое нагов успели увернуться, но перепончатые гребни все же окрасились в багровый цвет. Не теряя скорости, Лаадис поспешил к воротам за своими клинками. Наги ответно запустили ему вслед копья. Но Лаадис был не так прост, он в прыжке сумел вытащить из мертвого тела клинки и уверенно приземлиться на обе ноги.

Наги, взбесившись неудачей, решили сразиться в ближнем бою. Их чешуя переливалась на свету зелеными и красными бликами. Встретившись у колодца, они вновь скрестили оружие с эльфом. В недолгой схватке Лаадис полностью показал совершенное мастерство танцующего с ветром. Клинки не давали нагам никаких шансов выжить. Острые лезвия то и дело впивались в рыхлую плоть.

После битвы, Лаадис воткнул клинки в землю и упал на колени. По его щекам текли слезы, падая маленькими каплями с подбородка на грудь. Чувство вины сыграло с ним злую шутку. Проклятие Ксона вспыхнуло в нем необратимой силой. Серые пятна гнева, ранее выступавшие только на щеках, расползлись по всему лицу. Золотистые волосы поседели, зрачки в момент расширились.

***

Высеченный в горе Арвир храм мудрости окружали со всех сторон исполинские сосны, ели, дубы и клены. Они подобно стражам охраняли извилистые тропинки и жителей леса. Разветвленные корни, рыхля каменистую землю в направлении лунного колодца, не одно столетие сплетались между собой. В центре храма стояла золотая бездонная чаша. Ее окружали облаченные в черные мантии, перерожденные тенью, загадочные эльфийки. Жгучие красные волосы до пят, сплетенные в тугие косы, слегка сияли в мрачном пустом зале. Они молча смотрели на лунный колодец, скрестив на груди руки.

Выйдя из храма, Аннар неспешно спустился вниз по гранитной лестнице во двор. Мертвецки бледное лицо не выдавало в нем никаких эмоций. Зачесанные назад волосы лежали ровно. Подойдя к фонтану, он слегка улыбнулся. Внизу, вперемешку с зеленой жижей, вразброс лежали кости и гниющая плоть. На противоположной стороне фонтана, подобно мрачной тени, стоял шаман в черном балахоне. Накинутый на голову капюшон скрывал редкие, седые волосы. Изуродованное язвами лицо напоминало изъеденное жуками дремучее дерево. Неистовый зеленый туман тихо сгущался над бренными останками. Аннар жестом подал сигнал и сгорбленный шаман, сверкнув красными глазами, принялся колдовать. После того, как колдун скрестил на груди руки, вокруг него показались серые души и груду костей сотряс истошный рык. Из фонтана вырвался коричневый поток драконов. Один, обтянутый пленкой, приземлился возле Аннара. Существо мрачно взглянуло на владыку, сверкнув хищными зелеными глазами, и недружелюбно оскалило зубы. От шеи до кончика хвоста хребет светился зеленым светом. Когти напоминали мечи, они легко крошили вековую брусчатку. Шаман сжал правую руку в кулак, и дракон мгновенно остепенился, покорно склонив рогатую голову перед Аннаром. После того, как темный колдун разжал пальцы, ящер сделал несколько взмахов перепончатыми крыльями и, взмыв в воздух, исчез в тенистых кронах деревьев.