— Вы говорите по-немецки? — спросил он.

— Да, — ответил Вахтер. — Я немец.

— В вашей доверенности написано: Вахтеровский. Русский.

— Я был и нахожусь у русских на службе. Уже почти двести тридцать лет.

— Для такого возраста вы хорошо сохранились. Вы не выглядите таким старым.

На эту старую, глупую шутку Вахтер слабо улыбнулся.

— Я надеюсь, что мои потомки смогут заботиться о Янтарной комнате и следующие двести тридцать лет.

— Если её найдут.

— Именно поэтому мы и пришли к вам, капитан Сильверман.

Сильверман понял обе руки, как будто Вахтер направил на него оружие.

— Пожалуйста, убедитесь сами, — произнёс он с горечью. — Я не прячу её в кармане.

— Но вы её видели, капитан.

— Кто вам это сказал?

— Мы собирали информацию. Иначе как бы мы вышли на вас?

Сильверман поверил в этот блеф. Он опустил руки и с удивлением уставился на Яну, которая сказала:

— Мы проследили путь двадцати ящиков из Кёнигсберга через Берлин, Веймар, Фридрихрод и замок Райнзардбрунн. Оттуда Янтарную комнату увезли на грузовиках с красными крестами и со швейцарскими номерами.

— Это верно. — Сильверман слепо лез в ловушку. — Когда мы исследовали калийные рудники под Меркерсом, я стоял перед этими ящиками.

Впервые Вахтер и Яна услышали про Меркерс. Никто им об этом не говорил, были лишь намёки. Как-то в Заальфельде один американский офицер проговорился: «Здесь, в Тюрингии, находятся сокровища в миллионы долларов». Но где именно, он промолчал.

Меркерс. Где это? Калийный рудник…

Ни Вахтер, ни Яна не показали, как их взволновало это сообщение. Они лишь кивнули Сильверману и сделали вид, будто уже всё знали. Капитан выглянул из окна. Тёплое весеннее солнце сияло над парком, дорожками, кустами, цветниками и каменными скульптурами замка Киссхайм. Настоящий спокойный день под необъятным голубым небом.

— Значит, вы знаете, где Янтарная комната? — спросил Вахтер.

— Конечно.

Вахтер вздрогнул, как от удара током.

— Где?

— Она растворилась в воздухе. — Голос Сильвермана дрогнул от волнения при воспоминаниях. — Она просто исчезла…

— Этого не может быть, — воскликнула Яна. — Двадцать больших ящиков… это же несколько грузовиков!

— Ровно три армейских грузовика. По приказу Эйзенхауэра все найденные в рудниках Кайзерод художественные ценности и мешки с золотом отправили двумя транспортными колоннами во Франкфурт. 14-го и 17-го апреля. Под усиленной охраной. Тем не менее, 16-го апреля из первой колонны исчезли три грузовика с Янтарной комнатой. Грузовики и одного из водителей, Ноя Ролингса, позже нашли. Водитель был застрелен. На его груди была вырезана свастика. Исходя из этого, мы сделали вывод, что грузовики похитил немецкий Вервольфом.

— А другие водители? — спросил Вахтер.

— Они нигде не всплыли и, возможно, их скелеты когда-нибудь случайно обнаружат в лесу. — Сильверман повернулся к ним. — Вы ищите Янтарную комнату по поручению советского правительства. Я сам поставил перед собой эту задачу. Мы должны объединить усилия… Мой рапорт об увольнении из УСС уже лежит на столе в Вашингтоне. Видимо, там меня считают сумасшедшим.

— Мы тоже сумасшедшие, капитан, — с сарказмом отозвался Вахтер. — Только так можно это выдержать. У меня к вам один неприятный вопрос: возможно ли, что кто-то сознательно позволил Янтарной комнате исчезнуть, чтобы потом тайно вывезти её в США?

— И кто же? Господин Вахтер, вы обвиняете офицеров США в краже произведений искусства?

— Это был глупый вопрос, — быстро ответил Вахтер. — Я слышал, что в шахтах Граслебена было спрятано свыше шести тысяч ящиков с художественными ценностями, половину вскрыли еще до того, как Граслебен перешёл к англичанам. Американцы, контрразведка и военнослужащие армии США.

— Мне ничего об этом неизвестно, — натянуто произнёс Сильверман. — Всё это из-за спешки.

— А в Меркесе не могло случиться то же самое?

— Нет. Я сам смотрел за порядком. Двадцать ящиков такого размера не могли исчезнуть незаметно.

— Нужно снова начать поиски в Меркесе, капитан.

— Тогда вам надо спешить. — Сильверман откинулся на спинку кресла. Он поджал губы, показывая, что считает это нелепым. — В связи с решением союзников о разделении Германии на зоны оккупации, генерал Эйзенхауэр приказал эвакуировать войска из Саксонии и Тюрингии и передать это области Советам.

— Что? — воскликнул Вахтер, но не от страха, а от радости. — Наши солдаты разместятся в Тюрингии?

— Вы же называли себя немцем? — удивился Сильверман.

— И Меркес будет советским? — спросила Яна.

— Нет... его займут советские войска. Это большая разница. Мы остаёмся в Баварии, но это не значит, что она будет американской. Бавария остаётся немецкой. Никто не знает, как всё это будет выглядеть в ближайшие несколько лет.

— Раз в Меркесе будут стоять советские войска, мы сможем работать там без помех. — Вахтер на мгновение закрыл глаза. Германии, которую он знал по изображению на карте, больше не было. Она была разгромлена и разделена. По улицам Берлина, родине его предков, маршировали советские войска. — Это радует. Советское командование поможет нам в поисках Янтарной комнаты.

— Американское тоже, — немного обиженно произнес Сильверман. — Но ни ваши власти, ни наши не волшебники и не смогут вернуть Янтарную комнату. — Сильверман наклонился вперёд. — Да и что вы хотите найти в Меркерсе? Там ничего нет, шахты пусты. Три грузовика исчезли в Альсфельде. В Гессене.

— В Альсфельде… — протянул Вахтер. — Это совершенно новый след. О Гессене никто не говорил. Все теоретические пути перемещения двадцати ящиков из Рейнхардбрунна указывали на Геттинген, Западную Саксонию или Мекленбург (где Янтарная комната была бы поближе к Берлину) и на южное направление, прежде всего на «Альпийскую крепость» и на Австрию. Но Гессен никто не предполагал. — Таким образом, появился ещё один след...

— Называйте, как хотите. Поиски велись там несколько недель.

— Могло случиться так, что ящики из Альсфельда увезли дальше на юг или северо-запад?

— Всё может быть, — пожал плечами Сильверман. — Мир велик, но чует мое сердце, Янтарная комната где-то здесь, в Германии.

— Тогда мы её найдём! — с полной уверенностью сказал Вахтер. — Капитан Сильверман, мы можем заниматься поисками вместе?

— Я сам хотел это предложить. — Сильверман поднялся со стула. — Я займусь поисками, когда уволюсь из УСС и армии. Нужно дождаться ответа из Вашингтона. — Он махнул в сторону окна, на парк замка Кисснайм. — Не хотите подождать меня здесь? В замке достаточно места. Разве здесь не прекрасно? Зальцбург по ту сторону крепости, панорама с видом на горы, озёра Зальцкаммергута у порога. Я бы с удовольствием здесь поселился. Вы знаете, что я немецкий еврей?

— Догадался, капитан.

— Двенадцать лет я тосковал по Германии. По кошмарной Германии! Четырнадцать моих родственников погибли в Бухенвальде, Флоссенбюрге и Маутхаузене. Их застрелили, замучили до смерти, отравили в газовых камерах, использовали как подопытных в медицинских исследованиях. И всё же я тосковал, представляете?

— Да. Яночка и я … мы тоже тоскуем по Пушкину, но только с Янтарной комнатой.

— Возможно, я и правда останусь здесь, в Австрии. Может, пригожусь здесь, в Зальцбурге, как искусствовед. Здесь каждый камень дышит искусством. — Сильверман покачал головой и с грустью улыбнулся. — Планы… Только что закончилась самая страшная война всех времён, а мы уже строим планы. Планы. Что готовит будущее, господин Вахтер?

— У меня есть только одна цель: Янтарная комната.

— Даже если вы из-за этого превратитесь в вечного скитальца?

— Даже если так, капитан, — сказал Вахтер почти торжественно. — На всё воля Божья!

Увольнение капитана Сильвермана затянулось. Так просто из секретной службы уйти невозможно, в особенности потому, что Сильверман слишком много знал и возглавлял спецподразделение «Орион», разыскивающее произведения искусства и культурного наследия Германской империи. Он также возглавлял тайное подразделение «Т», которое после анализа секретных докладов, разыскивало не только спрятанные сокровища, архивы и библиотеки, но и скрывающихся под чужими именами военных преступников. Разве подобный человек может уйти вот так просто?