— Здесь, — сказал он сидящему рядом Ларри. Позади затормозил Ной. — Это подходящее место.

— Для чего? — удивился Ларри.

— Для первого шага в будущее, мой мальчик. — Голос Джо резко изменился. В нём слышались холод и металл. — Мы выйдем, ты достанешь пистолет и проделаешь Ною красивую дырку во лбу.

— Нет, Джо! — Ларри вздрогнул и наклонил голову, как кошка перед прыжком. — Ты не можешь требовать от меня такого! Я этого не сделаю. Ты сошёл с ума, Джо.

— Это ты сошёл с ума, Ларри. — Уильямс посмотрел на Брукса холодным взглядом. — Ты на пути, который сделает тебя миллионером. Ещё несколько шагов, и окажешься на самом верху! Ты, парень из трущоб.

— Только не через убийство! — выкрикнул Ларри. — Почему бы тебе самому его не пристрелить?

— Я хочу быть уверенным. — От холодного взгляда Джо по спине Ларри пробежала дрожь. — Я должен знать, что ты меня не предашь, на подведешь, не обманешь.

— Я твой друг, Джо...

— Из-за миллиона долларов дружба может закончиться. Когда ты отправишь Ноя на небо, я буду знать, что ты со мной.

— Я клянусь тебе, Джо!

— Тогда бери пистолет и иди к Ною.

— Джо...

— Клятвы можно забыть, а убийство никогда не забудется. Мы теперь изгои, Ларри, вне закона, теперь другие правила. Мы начинаем новую жизнь. Не оставляй ничего после себя.

Брукс понял. Он бросил отчаянный взгляд на Уильямса, вышел из кабины и пошёл назад. Ной тоже вышел из машины и смотрел на него. Он перебросил гимнастерку через плечо, обнажив широкую потную грудь. Чем ближе подходил Ларри, тем медленнее шёл. Его правая рука лежала на ремне, недалеко от кобуры. Когда он посмотрел на широкое, улыбающееся, блестящее от пота, чёрное лицо Ноя, его сердце заныло. «Сделай что-нибудь, — подумал он. — Спроси что-нибудь, напади на меня, заставь свой мозг работать и понять ситуацию, Ной. Не стой, ухмыляясь, пойми наконец, что происходит. Но как может это добрый, безобидный Ной Ролингс понять, что ему жить осталось всего несколько минут?»

— Мы оставим машины здесь? — недоверчиво спросил Ной. — И потом потащимся пешком назад? Ларри, это же идиотизм. И я так еле шевелю ногами.

— Мы не пойдём пешком, — сдавленным голосом произнёс Ларри. Он почувствовал затылком взгляд Джо, который высунулся из окна кабины и ждал. — Это так ужасно, Ной, так бессмысленно…

Глядя на лоб Ноя, он рывком выхватил пистолет, быстро прицелился на уровне глаз и нажал на спуск. Он был одним из лучших стрелков, и точно в середине лба с треском образовалось маленькое отверстие. Ной смотрел на него по-детски удивлённо, хотя в эту секунду он уже был мёртв — выстрел опрокинул его на широкую спину. Из отверстия вытекла лишь тонкая струйка крови.

Уильямс выскочил из грузовика и подбежал к Ларри. Он похлопал его по плечу, медленно наклонился над мёртвецом, достал из-за пояса широкий нож и вырезал на потной, мускулистой груди большую свастику. Когда он выпрямился, то увидел, что пистолет Ларри направлен на него.

— Не делай этого, Ларри, — сказал он тихо и осторожно. — В одиночестве ты — ноль. Только со мной ты будешь иметь виллу в Майами. Мы одна команда, пойми! Давай, садись в машину Ноя. Я поеду впереди.

— Зачем тебе надо было резать ему грудь?

Ларри убрал пистолет в кобуру. Джо облегчённо вздохнул. «Пронесло, — подумал он. — Ларри такой чувствительный, могло и коротнуть».

— Когда его найдут, то подумают, что это сделал немецкий Вервольф. А еще решат, что нас похитили, или убили и закопали. Тогда нас вычеркнут из списков. Головой надо думать, Ларри.

— Ты гангстер, Джо, — прошептал Ларри. — Точно, гангстер. Теперь я знаю. И миллионы твоего отца… грязные деньги. Да и Уильямсы ли вы?

Уильямсу было не до обид, поэтому он быстро ответил:

— Правда ли мы Уильямсы? Мой отец был умным парнем, никогда не находился под подозрением, его ни разу не арестовали и никогда ни в чём-либо не обвиняли. Как это у него получалось? Вместе с одной подпольной организацией он выискивал красоток и продавал их в южноамериканские бордели. Не в Америку. Англичанки, шведки, финки, прекрасные куколки из Кореи, Филиппин, Гонконга, Сингапура и Макао, коричневые красавицы из Самоа, Таити, Фиджи и с островов Кука… Ларри, они расходились, как горячие пирожки. После пятидесяти он отошёл от дел, занялся благотворительностью и приобрел такую известность, что его выбрали в Сенат. — Уильямс широко улыбнулся Бруксу. — Это честный бизнес, Ларри. Одни торгуют машинами и апельсинами, другие — своими прелестями.

— Ты хладнокровный убийца!

— Вообще-то, это ты, Ларри, малыш. Давай, садись! Мы отгоним машину Ноя туда, где её найдут.

Они оставили машину Ноя позади пустого, полуразвалившегося сарая на краю поля и вернулись к горе Тауфштайн.

Двумя месяцами позже, в июне, через полтора месяца после окончания войны, жители Кронберга сообщили, что на лесной поляне уже около трёх недель стоят два американских грузовика. Без водителей. Это было очень странно. Примчался джип военной полиции, грузовики проверили, установили, что баки наполовину полны, и отогнали машины в штаб-квартиру во Франкфурте. Там по номерам быстро установили, что грузовики входили в транспортную колонну Третьей армии и в списке потерь за 16 апреля внесены как пропавшие без вести, с отметкой «предположительно нападение Вервольфа». Дело объединили с сообщением об убитом солдате Ное Ролингсе и позже найденной машине.

Дело было рассмотрено и закрыто. Джо Уильямс и Ларри Брукс исчезли, но очевидно, вряд ли остались в живых. Ответственный офицер Третьей армии объявил их мёртвыми и направил уведомления родственникам.

Родители Ларри всплакнули, хотя в последние годы Ларри редко у них показывался. Старый Уильямс поставил на семейном кладбище в Уайтсэнс мраморный обелиск в память о сыне и торжественно освятил его с воинскими почестями и салютом. Только миссис ВУильямс, всю жизнь считавшая, что муж и в самом деле торгует хлопком и арахисом, и знавшая о проблемах с сыном, смело предположила:

— Кто знает, может, это и к лучшему. Джо был совсем не похож на нас.

В это время Ларри и Джо купили фальшивые паспорта и беззаботно жили во Франкфурте, заново отстроили на Мозельшрассе полуразрушенный дом и оборудовали в нём стриптиз-бар с тремя этажами одноместных номеров. Это был бордель высокого класса, один из первых после окончания войны и, следовательно, стал золотой жилой. В очереди стояли главным образом американские солдаты, ведь у немцев едва ли были на это деньги, стоило посещение этого заведения примерно как фунт кофе, который в 1947 году стоил пятьсот рейхсмарок. Поэтому немцы охотнее покупали масло, сало, мясо или просто кофе. А доллары, которые американцы запихивали девушкам между сисек, были твёрдой, надёжной валютой.

В конце 1947 года почтовое сообщение с США было восстановлено. Побеждённые немцы после проведённой волны денацификации, роспуск национал-социалистических организаций и исключение нацистов из политической и экономической жизни страны, оказались вполне серьёзными партнёрами, в то время как с бывшими союзниками, русскими, трудно было найти общий язык, и это создавало для победителей значительные проблемы, Черчилль даже как-то в сердцах сказал: «Мы зарезали не ту корову».

10 ноября Джо Уильямс отправил своему папочке небольшое письмо лаконичного содержания:

Дорогой папа, твой Джо жив. Пока ничего больше. Скоро ты услышишь обо мне больше. Наберись терпения и не спрашивай. Твой Джонни.

В Уайтсэндс письмо произвело эффект разорвавшейся бомбы, но внешне все сохраняли невозмутимость. Старый Уильямс ничего не сказал по этому поводу. Миссис Уильямс каждый день молилась в построенной ими церкви, мраморный обелиск остался стоять и всегда был украшен цветами. Но в действительности старый дьявол иначе отнёсся к сообщению сына. Он подключил обширный аппарат частных детективов и агентов, использовал все свои связи, чтобы разыскать сына.

Но всё напрасно. Джо хорошо знал отца и отправил письмо не из Франкфурта, а специально съездил в Гамбург и бросил там в почтовый ящик. Поскольку Гамбург был зоной, подконтрольной англичанам, поиски старого Уильямса скоро выдохлись.