Ведь он помнил Кадзэ совсем другим – с двумя глазами, нормальной рукой и без чудовищных сколов на пластроне. Да и ссадины и синяки, оставшиеся после короткого плена и взрыва, наверняка, еще не все сошли.

- Ёдзи, не бойся. Это я.

Кадзэ водил головой из стороны в сторону, пытаясь поймать среди звуков дыхания одно – детское, более поверхностное и не такое размеренное.

Малыш напуган, значит, звук должен быть рваным и сбитым… Он сейчас успокоится и подойдет, он непременно узнает своего Бофу. Не может не узнать.

Ладони по-прежнему принимали пустоту…

- Ёдзи?..

«А может, он просто не может простить меня за то, что я исчез и так долго не появлялся? Я не задумывался, каково ему будет среди незнакомцев, вырванному из привычной жизни. Я думал только о том, как спасти, а о нем самом не подумал вообще. Конечно, он сердится на меня…»

Кодама сжался у стены, с затравленной паникой глядя на Бофу.

«Точно не узнает. Не поверит мне. Я бы тоже вот не поверил ни в жизни, если бы мне вместо него подсунули древнюю развалину…»

Он сглотнул, услышав тихое и вопросительное «Ёдзи», и чуть не закричал.

Он не думал ни о чем, бросившись вперед, чтобы поймать Бофу, и лишь когда их руки встретились, сообразил, что сделал.

«Ёдзи? Господи, да он же ждет, что ему на шею сейчас бросится сопливый пацан и обнимет руками и ногами, начнет носом в шею тыкаться! Бля, бежать надо куда подальше. Пусть лучше думает, что его Ёдзи где-то тут прячется, чем так разочаруется…»

- Ёдзи?..

В голосе Бофу просквозила отчетливая напряженная ожиданием боль, и Кодаме захотелось плюнуть на все и броситься обнимать того, кого он считал своим отцом и столько ждал.

Раньше Бофу казался ему высоким и очень сильным. Он не задумывался, насколько дядя Раф, чьей копией был он сам, выше и шире в плечах... И что теперь Бофу ниже него на полголовы. Да еще на корточки уселся, ожидая малявку…

«Может, если сесть перед ним, тогда все лучше пройдет?..»

На губах Бофу погасла улыбка. Такая невозможная в прошлом, открытая и светлая… Кодама ведь так хотел научить его улыбаться назло всему свету и особенно гаду-Миднайту, который говорил, что это невозможно.

Возможно.

Это оказалось возможно.

Так почему же эта желанная улыбка погасла теперь?

Это он, Кодама, виноват в этом.

«Идиот! Скажи ему…»

Раф отпихнул руки Донни и сощурился, мечась пристальным взглядом с Кадзэ на Кодаму и обратно.

На долю секунды ему стало смешно, когда он увидел, как Кадзэ присел на корточки, открывая объятия навстречу Кодаме.

«Угу. Эдак, как раз за колени и обнимет».

А потом он осознал, что ослепший Кадзэ в последний раз видел мальчонку лет шести, который не отлипал от него и с радостью кидался на шею.

«Вот чего он по углам прятался. Идиот! Как будто это что-то меняет».

Он поднял взгляд на забившегося в угол Кодаму и дернул бровью, указав парню взглядом на Кадзэ.

«Давай, подойди и обними его. Он же сейчас рехнется».

- Ёдзи?..

Оно воткнулось в сердце сломанной иголкой, прозвучав так ломко и так больно, словно вены вскрыли на руке.

Лео подошел и осторожно положил Кадзэ руки на плечи, собираясь поднять его и увести. Лео, наверное, даже прав был сейчас, потому что сложные проблемы лучше всего решать не в стрессе, а успокоившись, помедитировав и взвесив все.

Вот только Раф был почему-то абсолютно уверен, что эту проблему надо решить немедленно. Просто так чувствовал, просто точно знал, что если дать им выйти из этой комнаты, то один накрутит себя еще больше, а второй загонится до того, что обязательно отыщет, в чем виноват и с какой крыши лучше прыгать.

Поймав взгляд старшего брата, Раф отрицательно мотнул головой и решительно потребовал:

- Кодама, иди сюда живо.

Дождавшись, когда тот приблизился, и не сводя взгляда с Кадзэ, Раф взял Кодаму за руку и чуть ли не силком всуну ее в раскрытые травянистые ладони.

- Хорош уже, – проворчал он, для верности сжав свои руки поверх. – Че прятаться-то? Как будто ты, по углам отсиживаясь, меньше станешь.

Кодама дернулся в сторону, но Раф удержал его, мысленно матернув больные ноги.

Вот вскочить бы сейчас и впихнуть этого придурка Кадзэ в объятия, подняв сперва того за шкирку с пола.

Ну, че такого-то? Ну, выросла детка, пока Шредер-дерьмец пытался приручить Кадзэ. Ну, бывает, бляха-муха! Никто же не умер, все тут, все хорошо у них у всех. Даже вон затворник-Юки прикатил на своем личном дилижансе!

- Кадзэ, – Раф удержал дернувшиеся прочь руки. – Это Кодама, то есть Ёдзи. Ты же мне веришь?

В ладонь легли чьи-то пальцы.

Кадзэ сжал их, отчетливо понимая, что это не рука Ёдзи. Это взрослая сильная ладонь.

«Миднайт?»

Нет. Конечно же, нет, потому что у младшего брата были более короткие пальцы и не такая широкая кисть. И он никогда не носил перчатки с обрезанными пальцами и ногти не грыз…

«Кто это? Откуда еще одна черепаха?..»

Кожа была теплой, рука дрожала, и Кадзэ показалось, что он знает эту дрожь. И это тепло тоже. Он уже касался этих рук раньше, просто не может вспомнить…

- Это Ёдзи. Ты же мне веришь?

Рафаэль никогда не лгал, даже если правда ему не нравилась.

Это Кадзэ знал совершенно точно.

«Ёдзи?..»

- Он вырос, – Раф вздохнул и убрал руку, готовый в любую секунду поймать Кодаму, если тот рискнет попробовать отскочить. – Просто вырос и все. Такое с детьми вообще часто происходит…

Кадзэ пробежал пальцами по предплечьям Кодамы и поднялся, щуря слепой глаз и водя головой туда-сюда.

- Ёдзи?.. – он поднял руки и коснулся лица Рафова клона. – Ты… я очень рад тебе. Прости меня…

Кодама шмыгнул носом, зло смазав по нему кулаком, и сграбастал Кадзэ в объятия, зажмурившись и шумно выдохнув ему в плечо.

- Бофу… Бофу, я…

- Не придуши на радостях, детка, – Раф улыбнулся сам себе, снова отпихнув настойчивые руки Донни, который все еще пытался прощупать у него пульс и удостовериться, что гипс не пошел трещинами. – Мне еще, как бы, жить с ним.

Кодама с трудом разомкнул объятия, уставившись в родное лицо, потом нахмурился и обернулся к Рафаэлю.

- Чего?

Лео беззвучно засмеялся, одними губами сказав «шорты», и прикрыл глаза рукой. Раф оскалился и показал ему фак, вдруг, наверное впервые в жизни, ощутив, как румянец согрел скулы.

- Того, детка, подрастешь-осознаешь. Все, проваливайте все из моей комнаты, на бокс я все равно опоздал с вашими мелодрамами и причитаниям.

Донни вскинул брови, а Юки тихо присвистнул, поправив очки.

- Раф, – в один голос начали они. – Тебе нельзя еще подниматься, ты же знаешь.

- Быстро в кровать! – Лео встряхнулся и подошел с явным намерением свести все Рафовы достижения к нулю.

- Дядя Раф, давай помогу, – Кодама оторвался от Кадзэ и тоже направился к нему. – Мы сейчас осторожненько…

- Свалите в пень! – Рафаэль отпихнулся от рук старшего брата и показал Кодаме кулак. – Все! Не иду никуда. Была охота… Только свалите уже, а? Че раскудахтались?

Окинув всех по очереди злым обвиняющим взглядом, Раф вздохнул и засмеялся сам над собой.

«Да уж, братан, ты явно чуть не свалял дурака, решив героически помереть. Все распланировал, все решил, кто с кем и в каком порядке тут счастлив будет. Ага. Думал, вы в едином порыве, сплющившись между двух карапаксов, отправитесь в Рай, а эти тут сами-сами? И на кого бы ты их оставил? Ты только посмотри на них».

Он прижмурился, наблюдая, как обеспокоенные братья, к которым он причислял и Юки, один за другим неловко покидают его комнату, оставляя пожелания никуда не ходить, ничего не делать, если что-то нужно, звать их, и уверяя, что им всем вот ни разу не сложно принести ему все-все, что он только захочет. А еще посидеть с ним, помочь, приготовить и чуть ли не с ложки накормить.

«Да валите вы уже быстрее! Все! Все я понял. Никуда, никогда от вас не денусь! Ни на шаг больше не отойду, только вот сейчас дверь с той стороны закройте», – он поймал Кадзэ за запястье и дернул к себе, заставив сесть рядом.