Я зажала рот рукой, потому что у меня неожиданно земля едва не ушла из-под ног: прошло уже столько времени, а о нём до сих пор ничего не известно. Когда он использовал заклятие перемещения, то потратил просто чудовищное количество магической силы для того же расчёта всего. Что если ему не хватило оставшейся у него, и он сейчас, в лучшем случае, ранен?
— Не нужно хоронить меня раньше времени, — за моей спиной послышался несколько усталый голос библиотекаря. Обернувшись, я увидела его — помятого, местами в пыли и крови, со взъерошенными волосами и порядком разодранной одеждой. Одна из линз его очков была треснувшей, но в целом он был в порядке.
— Роберт! — я не могла поверить своим глазам. Мне казалось, что это лучшее, что я видела в своей жизни — адского библиотекаря, вечно сидящего над книгами и расчётами очередного чуда научного человеческого прогресса.
Велиал, увидев мои эмоции, учтиво ушёл с пути, возвращаясь обратно к столу, изредка глядя на то, как я устало, но счастливо улыбаюсь, с силой стискивая рёбра нефилима.
— Ангелы используют яд, — Марбас опёрся на спинку дивана, который наконец-то вернулся туда, где стоял. — Что-то пиздец как быстро разрушает физическую оболочку, и наши погибают, пытаясь залечить раны. Со мной только что связались из западного полевого.
— Необходимо выяснить, что это за дрянь, иначе нам не выстоять! — встрял Асмодей, словно забыв обо мне. — Мне повезло, похоже, эта штука на меня не действует.
— У нас нет времени на это. Марбас, скажи остальным, чтоб не геройствовали. Если они действительно начали такие грязные игры с балансом, приправив это всё ядом, то нам нужно беречь каждого. Ты меня понял? Каждого!
— Мне нужен один только мёртвый! Заклятие заморозки и… — попытался настаивать на своём библиотекарь, но Велиал его прервал.
— У нас нет на это времени! — рявкнул он, ударив с силой кулаком по столу так, что чернильница жалобно звякнула. — Асмодей, не спорь со мной, идиот! Эта девочка рядом с тобой — это наше слабое звено. Убьют её — и мне конец. Люцифер сейчас не в состоянии сражаться. Когда небеса треснули, он обезумел: сейчас совершенно в неустойчивой форме, не понимает, что ему говорят, лежит на полу, схватившись за голову, и орёт от боли так, словно его варят в кипящем масле.
— Это из-за Явления? — поинтересовался Марбас. — В смысле, это как-то связано?
— Мы не знаем, из-за чего, но он мечется между всеми тремя своими формами с такой скоростью, что невозможно уследить ни за одной, — Велиал устало потёр лицо руками. — Поэтому вы оба — сваливаете отсюда в Гайю. Хотите вы этого или нет. Они ищут Нозоми здесь, потому что они видели, что её забрали сюда.
— Они не понимают, что я это я, — я упрямо сжала ладони в кулаки. — Они думают, что я одна из падших, и пытаются убить. Мне надо просто спрятаться подальше, и всё будет хорошо…
— Про Гайю эти болваны вспомнят в последнюю очередь, — проигнорировал меня Велиал, продолжая говорить с Робертом. — У тебя огромный опыт не светиться ни одной из сторон, поэтому ты, Асмодей, прекрасно подходишь на роль телохранителя. Шутки кончились. Теперь я прошу тебя вернуть мне долг в виде спасённой мною жизни там, в Карне, десять тысяч лет назад.
Нефилим кивнул.
— Головой ответишь за неё, если что-то случится. Ты меня понял? — Велиал медленно встал из-за стола, снял с головы королевский венец и положил его рядом с короной верховного правителя. Асмодей снова кивнул, едва уловимо сжав моё плечо.
За окном сново громыхнуло.
— Столица сразу не падёт, как и города Кругов, чего не скажешь о фермерах и иных хозяйствах, которые расположены в глуши. Возможно, в горах кто-то уцелеет, если успеет укрыться, — Марбас отстранённо смотрел на картину, нарисованную Набериусом. Похоже, что сейчас он выслушивал отчёты своих подчинённых, потому что я опять отчётливо слышала оживлённый галдёж Теней.
Велиал на минуту одарил его тяжелым взглядом, а потом вновь уставился на меня и Роберта.
— Мы организуем вам безопасный коридор, но это не будет воскресная прогулка — около ангелов союзников нет. Там тебе придётся проявить чудеса ловкости и смекалки, чтобы не угодить на копья, пока будете проходить через Врата.
— Я думаю, мы сможем и сами добраться до Врат. Не надо привлекать к себе лишнего внимания, — попытался возразить библиотекарь.
— Восьмого Круга больше нет, — подал голос Марбас. Мы разом обернулись к нему. Лицо наёмника теперь выглядело растерянным. — Говорят, что все легионы Балама буквально смели, Фуркас не смог ему ничем не помочь, сам едва успел отступить к Баалу.
Я поёжилась. Короли Геенны не такие немощные, какими кажутся из подобного доклада. Страшно представить, какая сила на стороне ангелов, если происходит нечто подобное. Тем более, я видела, что такое седьмой Круг. Что за сила у этих ангелов, если они разнесли одного из трёх сильнейших королей так, словно его армия ничего не стоила?
*
Люцифер казался мне размытым пятном, когда я увидела его. Вначале мне померещилось, что у меня опять помутнение рассудка, но при близком рассмотрении стало понятно, что помутнение рассудка как раз у Люцифера, а не у меня: его разум действительно метался между тремя личностями, а его тело едва поспевало за ним. Он походил на дрожащий кадр повреждённой киноплёнки.
Люций был в истерике, Люц пытался спорить и что-то кому-то доказать, а Люцифер лишь стонал от боли, хватаясь за голову на секунду, после чего преобразование шло по новому кругу. Рядом с ним сидела Геката и пыталась хоть чем-то помочь, но всё было бесполезным.
— Отец решил вывести его из игры, — сказала он, когда мы пришли. Три мопса сидели рядом, то и дело скуля то ли от страха, то ли от жалости. Я даже позавидовала их сдержанности в данной ситуации: зрелище могло напугать кого угодно, а они никуда не убежали.
— Люцифер, — Велиал подошёл и схватил за руку Люца. — Люцифер, ты нам нужен.
Но подросток лишь закричал. Бессвязно и зло, выдёргивая ладонь, после чего на его месте оказался плачущий малыш.
— Давай я попробую, — вмешалась я.
Всё что я могла, это попытаться заговорить с ребёнком и убедить его, что ничего страшного не происходит. Сыграть на его любви ко мне или к Набериусу, за которого он меня то и дело принимал. Я должна была сделать хоть что-то и была уверена, что меня он точно услышит. Хотя я совершенно не знала, что ему говорить.
Уличив момент, я схватила Люция, не думая о том, насколько тяжёлым окажется это тело, когда примет образ Люцифера. Ребёнок закричал от страха и уткнулся мне в шею, обхватывая руками. Но через мгновение его место занял Люц и попытался меня оттолкнуть, обвиняя в том, что это всё по моей вине. Люцифер не заставил себя ждать: он лишь произнёс одними губами извинения. К счастью, последний исчез быстрее, чем я почувствовала, что ещё чуть-чуть и у меня сломаются кости рук.
— Люций, я здесь. Всё хорошо, малыш. Всё хорошо. Не бойся, — затараторила я, стараясь вкладывать в слова любовь и заботу. — Ну же, малыш. Не кричи.
Люций снова затрясся, и метаморфоза повторилась ещё раз. Каждый раз, как только появлялся Люций, я убеждала его, что я рядом, что ему нечего бояться. Каждый раз, когда появлялся Люц, я просила прощения и говорила, что не знала, что всё так будет. К счастью, Люцифер никаких объяснений от меня не требовал, пытаясь подчинить себе тело и разум. И с каждым разом он задерживался всё дольше.
Через пять таких превращений Люций наконец лишь судорожно всхлипывал, но не уступил своё место старшим. Я гладила его по голове и продолжала шептать, что он сильный и не надо ничего бояться. Напомнила ему, что он хотел сделать каких-то восьмилапых пушистых тварей и что даже мне страшно, а ему нет. Ребёнок обнимал меня, слушая и явно успокаиваясь всё больше и больше.
— Мы погибнем? — тихо спросил он наконец, в очередной раз всхлипнув.
— Нет, конечно нет.
— Они уже тут.
— Они далеко и совсем не представляют угрозы. Просто шумят и ломают деревья, — соврала я. — Почти как ты, когда не в настроении. Только ты ломаешь двери. А у них там дверей нет.
