Внезапно послышался тяжелый дребезжащий голос. Но звучал он вовсе не из пасти чудовищного урода. Нет, он раздавался прямо у Анатолия Николаевича в голове, болезненно вибрируя и повторяясь долгим эхом в каждой клетке его пылающего мозга:
– ЗНАЙ: ЖИТЬ ТЕБЕ ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ТРИ МЕСЯЦА.
Очнулся Анатолий Николаевич поздним утром. Он лежал на полу, замерзший и обессиленный. Сильно болела голова, на лбу была глубокая ссадина. Цепляясь за стену, профессор кое-как поднялся на ноги и подошел к окну. Его глазам открылся залитый солнцем зимний сад, устланный белым ковром, и нетронутые шапки снега на деревьях. Серый забор, как ни в чем не бывало, стоял на своем месте. Только перепончатое крыло летучей мыши акульим плавником торчало из ближайшего сугроба, вздрагивая от порывов студеного январского ветра.
Обо всем этом профессор поведал сердобольной соседке только на следующий день после своего необычного пробуждения. Он рассказывал в своей излюбленной манере, подробно и чуть иронично, и на первый взгляд выглядел совершенно нормальным, однако внимательный наблюдатель непременно заметил бы в глубине глаз Анатолия Николаевича предательские отблески смертельного страха, который впитала в ту страшную ночь его душа.
А в середине апреля того же года ученый пропал. Оставил все как есть: осиротевший дом, нехитрый скарб, множество книг, которые он ценил превыше любого богатства, и – сгинул.
Обнаружилось это, после того как родственники профессора забили тревогу, не получив от него никаких известий в течение длительного времени. Они прибыли в поселок и, не найдя его, обратились в милицию. Сыщики неделю ходили по домам, всех расспрашивали, пытались найти хоть какую-то нить, которая могла бы помочь в поисках пропавшего человека, но тщетно. Тогда они обследовали лес, окрестные болота, но и там не смогли обнаружить ничего, что пролило бы свет на загадочное исчезновение. Через пару месяцев после известных событий родственники подогнали к дому профессора грузовую машину, забрали кое-какую мебель, утварь и книги, после чего заколотили окна старыми досками и навсегда покинули селение.
К Дарье Семеновне тоже заходили следователи, много расспрашивали о пропавшем соседе, делали какие-то записи, но ничего так и не выяснили. Историю, поведанную профессором, она, по понятным причинам, никому рассказывать не стала: помочь поискам подобная страшилка не могла, а вот приклеить к ней ярлык «свихнувшейся старухи» – это пожалуй.
Даже гостям она решилась рассказать обо всем лишь под изрядным хмельком. Стас считал, что за давностью лет бабка половину позабыла, а половину присочинила, если вообще не выдумала всю историю от начала до конца, однако это не помешало ему всерьез заинтересоваться старым строением.
Как-то раз они с Герой возвращались с работы чуть раньше, чем обычно, в то время как остальные коллеги еще оставались в лесу. Командировка подходила к концу, и отъезд был запланирован в начале следующей недели. Выйдя из осиновых зарослей, молодые люди очутились возле самого забора дома исчезнувшего ученого.
Был ранний вечер. Редкие причудливые облака застыли в небе, точно парусный флот в ожидании попутного ветра. Кругом не было ни души, только в кустах у обочины стрекотали кузнечики.
Стас с Герой переглянулись. Еще раньше, обсуждая бабкин рассказ, они загорелись желанием непременно залезть в пустующую обитель профессора и посмотреть, что там внутри. Тот факт, что у них совсем не осталось времени, придал им необходимой решимости, и они вошли во двор через покосившуюся калитку. Добраться до главного входа оказалось нелегко: все обозримое пространство вплоть до самого порога заросло высоким бурьяном. Гера заговорщицки подмигнул и стал пробираться сквозь густую траву. Стас последовал его примеру. Зеленые заросли наполнил пряный дух надломленной полыни.
Когда они добрались до парадной двери, то увидели, что на ней висит проржавелый, но все еще довольно крепкий замок. Не желая отступать, они обошли дом кругом и обнаружили приоткрытое окно. Доски, закрывавшие его, давно сгнили, и Стас с Герой без особых сложностей в него залезли.
Внутри дома ничего таинственного не было, только грязь, плесень да беспорядочно раскиданные вещи. Обследовав помещение, молодые люди не нашли ничего, что могло бы их заинтересовать. Старые башмаки у стены, пожелтевшие, разбросанные по полу журналы, огарки парафиновых свечек на подоконнике – вот и все ценности. И только собираясь уходить, Гера заметил в дальнем углу комнаты небольшое бронзовое кольцо. Это был лаз в подпол. С трудом приподняв схваченную временем крышку, молодые люди сморщились от пахнувшей снизу могильной сырости. Стас громко чихнул. Неподатливая крышка вырвалась у него из рук и с грохотом вернулась на прежнее место. Словно не желая пускать в подполье посторонних, она застряла ещё крепче. Совместными усилиями они с Герой все же открыли люк и уставились в черную зияющую дырку. Нужен был свет. Спички у ребят были, но не решали проблемы. Тут Стас вспомнил о свечах на подоконнике. Взяв по одной, молодые люди запалили огарки и осторожно спустились вниз по трухлявой лестнице. Расстояние от земли до пола оказалось достаточным, чтобы свободно стоять не нагибаясь. Ребята принялись обследовать все закоулки погреба, постоянно натыкаясь на гниль и разбитые банки из-под солений. Отпечатки обуви различных размеров и разбросанные повсюду окурки остались, по-видимому, после работавших здесь следователей. Безрезультатно облазив все углы, молодые люди направились к выходу, продолжая пристально всматриваться в потемневшие дощатые стены.
По периметру подвал был обит вертикально стоящими досками. Текстура обшивки была практически однородной, лишь в одном месте с южной стороны подпола несколько тесин немного выделялись на фоне остальных. Другой сорт дерева и более гладкая обработка досок пусть не сильно, но все же контрастировали с соседними участками. Кроме того, доски слегка выступали из общего ряда в этом месте, тем самым нарушая гармонию ровной поверхности. Казалось, за ними что-то есть. Стас положил на них руку и слегка нажал. Ничего не случилось. Он нажал сильнее, и снова ничего не произошло. С трудом ему удалось протиснуть указательный палец в щель за верхним торцом обшивки. Упершись в небольшой деревянный брусок, молодой человек надавил на него, и часть поверхности подалась вперед, образовав узкую дверь.
Стас заглянул в нее. Под дрожащим огоньком свечи обозначились каменные ступени, которые уходили вниз и растворялись в пугающей темноте подземелья. Выглянув из-за плеча товарища, Гера удивленно присвистнул. С каждым шагом свет простирался все дальше, пока не уперся в громоздкую деревянную дверь на железных петлях. Ребята попытались ее открыть, но тщетно: казалось, что она подперта чем-то изнутри. Молодые люди надавили сильнее. Раздался треск, дверь с визгом повернулась на ржавых петлях, и открылся вход в старую штольню. Высота тоннеля была около двух метров, но в ширину штольня казалась немного меньше. Проходя сквозь торфяной пласт, она под небольшим углом сбегала вниз. Прогнившие шпалы выполняли функции опор. Разделяя подземный коридор на равные сектора, они угловатыми колоннами уходили вдаль, расползаясь зыбкими миражами на границе света и тьмы. Опалубка изрядно обветшала, кучи обрушившейся породы возвышались на вздыбленном полу. Идти дальше без специального снаряжения было опасно, но молодых людей охватил азарт. Они решили рискнуть и, спотыкаясь, принялись пробираться через завалы. Кое-как проковыляв метров пятьдесят, они остановились: в этом месте основной рукав штольни делился на три ответвления.
Вдруг Гера нагнулся и что-то подобрал. Присмотревшись, Стас увидел на его ладони безжизненное тельце крупного насекомого. Оно выглядело очень необычным, если не сказать больше. Внешне находка напоминала гибрид осы, скорпиона и стрекозы: продолговатое тело с чередующимися желтыми и темноватыми полосками заканчивалось выгнутым хвостом с характерным жалом на конце, немного приплюснутая голова была снабжена большими глазами, а туловище оснащено четырьмя прозрачными крылышками, расположенными попарно на спине. Занимая почти всю ладонь, насекомое лежало неподвижно, но не казалось мертвым – оно как будто спало. У Стаса и Геры возникло чувство, что вот-вот странный жучок зашуршит перепончатыми крыльями и взлетит.
