Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ну и?.. – Ник посмотрел на друга. – Что нам сейчас-то делать?

– Сейчас нам необходимо построить плот. Ведь куда-то эта река течет! Мы потеряем слишком много времени, путешествуя пешком. Передвигаться по реке и легче, и быстрее. Если по пути попадется что-то заслуживающее внимания, мы всегда можем обследовать это, причалив к берегу.

После такой убедительной речи возражений со стороны спутников не последовало. Покончив с горячей пищей, приготовленной Лиз на костре по всем правилам походной кулинарии, все дружно начали строить плот.

Это заняло сутки с учетом перерывов на сон и еду. К концу следующего дня – хотя привычной смены дня и ночи здесь не происходило, время пребывания в подземелье участники похода все равно продолжали отсчитывать обычными сутками – на воду была спущена неказистая, но крепкая и надежная конструкция. Кстати, занимаясь строительством, ребята сделали немало интересных открытий. Одним оказалось наличие надоедливых москитов, которые безжалостно атаковали людей, мешая им работать, а как-то раз рядом пролетели две летучие мыши; возмущенно попискивая, они пронеслись над самой водой и умчались вниз по течению реки.

***

Загруженное рюкзаками допотопное плавательное средство, управляемое неопытной командой, медленно скользило по водной глади. Русло реки часто меняло направление, неистово петляя среди клинков скалистых выступов. Грибное «небо» с каждым километром пройденного пути становилось ярче и насыщеннее, так что все кругом казалось залитым нежным фиолетовым светом.

Наблюдая за берегами, исследователи не раз замечали небольших животных, рыскавших у воды в поисках добычи. Таковой в основном служила рыба, которая временами выпрыгивала из воды и, мастерски исполнив замысловатое сальто, завершала трюк внушительным всплеском. Часто она выскакивала на берег, иногда умудряясь залететь прямо на плот и невольно пополнять рацион путешественников. Кстати, нельзя сказать, что рыбешка была какой-то необычной. Она напоминала речную форель, но с отчетливо выраженными темными полосками на чешуйчатых боках, как у речного окуня. Вероятно, существовали и другие виды, но ребятам они пока не попадались.

Страдающий от безделья Жора, вполне восстановившись после своего экстремального падения, неожиданно придумал забаву и сумел увлечь ею всех остальных. Правила игры оказались простыми: нужно было придумать название незнакомому предмету, существу или явлению, повстречавшемуся на пути. Если это устраивало прочих членов группы, данное наименование и его описание заносились в тетрадь, немного подмокшую, но еще вполне годную для записей. Таким образом у путешественников появился своего рода бортовой журнал или дневник, который исправно пополнялся путевыми заметками, а иногда и поэтическими строками. Например река, по которой сплавлялись люди, обрела немудреное название «Изнанка», что подразумевало исподнюю строну земных рек, а снующих по берегу забавных зверьков дружно поименовали «столбянками». Они были похожи на сурикатов, «пустынный маленький народец», и подолгу стояли на задних лапках, словно серо-коричневые шерстяные столбики, провожая взглядом проплывающий плот с невиданными существами.

Небольшой залив с пологой площадкой на берегу, где ребятам однажды пришлось переночевать, назвали «Бухтой паники», потому что во время сна путешественников перепугала стайка разноцветных птиц, налетевших на их пристанище подобно урагану. Пернатые были похожи на волнистых попугайчиков, отличаясь от них непропорционально длинным клювом, немного искривленным к концу. Одна птица опустилась на стоявший рядом с Жорой рюкзак и попыталась засунуть свой клюв-хоботок в нос спящего человека. Почувствовав сквозь сон, что происходит нечто необычное, Жорик открыл глаза и отчаянно завопил. Переполошившись от громких криков, стайка экзотических пичуг сорвалась с места и быстро улетела, галдя, словно кучка неугомонных цыплят, а друзья, поняв в чем дело, принялись подшучивать над толстяком: «Что же ты, Жорик, не дал птичке отведать своего нектара! Это жестоко, лишать пташку такого деликатеса!»

– Кстати, вы успели заметить, какой клюв у этих птиц? – возбужденно воскликнула Лиз, когда все нахохотались вдоволь. – Им невозможно клевать зерна или ковыряться в падали. Его предназначение – вытягивать нектар из цветов, как это делают колибри. Но тогда тут должны произрастать соответствующие растения, а наличие такого рода флоры здесь под землей – просто абсурд.

– Абсурд, говоришь? – произнес Гера. – А грибы, заполонившие все вокруг, не абсурд? А вся эта живность и многое другое, годами вольготно существующее под землей, на многокилометровой глубине, это, по-твоему, в порядке вещей?

Лиз умолкла, не зная, что ответить.

Путешествие продолжалось. День за днем течение воды становилось все быстрее, а плот уносило все дальше. Русло реки сделалось прямым, как будто в незапамятные времена кто-то выкопал под землей огромный канал, а в бегущую водную гладь смотрелись миллионы софитов, расположенных под сводами исполинской пещеры; воздух становился все теплее и теплее, приобретая аромат тропического леса. Наконец вдалеке показалось большое светлое пятно, словно огромный киноэкран, удаленный от зрителя на несколько километров, а до ушей путешественников стал доноситься отдаленный шум похожий на слабый шепот приближающегося дождя.

Глава 4. Ледяное безумие

Для меня эта история началась в первый день долгожданного отпуска, с моего старого холодильника. Я проходил мимо этого древнего агрегата, собираясь приготовить утреннюю порцию кофе, и вдруг заметил, что его расперло, словно туго набитый саквояж. С каждой секундой он становился все больше, пока наконец крепкая защелка ЗИЛа не треснула. Затем массивная дверца с грохотом распахнулась, и лед устремился наружу, будто фарш из мясорубки. Я метался по дому, не зная, что делать. Первое, что пришло мне в голову, это сообщить о случившемся в коммунальную службу. Диспетчеры мне пообещали, что специалист прибудет в течение часа. Я посмотрел на ослепительно-белую массу, заполонившую мою кухню, и всерьез засомневался, что продержусь так долго.

Я никак не мог понять, что же все-таки происходит. С таким удивительным явлением мне пришлось столкнуться впервые. Прямо на глазах происходила кристаллизация влаги из воздуха: формируя причудливые наросты, лед расползался по квартире с неимоверной скоростью. Я не рискнул дотронуться до него рукой и, взяв длинную алюминиевую трубку, которой было так удобно управляться со шторами, попробовал поддеть снежную массу у самого края. Стоило мне только прикоснуться к ее поверхности, как трубка мгновенно пристала, словно губы к металлической кружке в сильный мороз. Я едва успел отдернуть руку, и теперь вся ладонь горела, словно от контакта с углекислотой. Тем временем ледяной поток, выбравшийся из моего холодильника, разделился на три рукава. Первый направился в прихожую, к входной двери; второй, дойдя до кухонного подоконника, стал разрастаться еще стремительнее: несомненно, он намеревался высадить окно и выбраться на улицу; третье ледяное щупальце нагло подползало к моим ногам.

Я кое-как выбрался на забитый хламом узенький балкончик моей однокомнатной квартиры. «Необходимо срочно что-то предпринять, – думал я, держась за металлические перила, – но что именно? Второй этаж хоть и не пятый, но все равно высоковато прыгать». Однако времени на составление плана действий оставалось все меньше: белая мерзость находилась совсем рядом и, судя по всему, собиралась перевалить через невысокий порожек балконной двери в самое ближайшее время. Ноги, не дожидаясь команды свыше, перенесли меня через ограждение, и я очутился на узком карнизе. Нагнувшись, я зацепился за арматурную стойку и сумел повиснуть, держась за край балконной плиты. Покрасневшее от усилий, мое лицо, вероятно, выглядело очень глупо. Сознание, обескураженное происходящим, очевидно набиралось храбрости, чтобы разжать немеющие пальцы и отправить тело в пугающую бездну падения. Конечно же, я паниковал совершенно зря: при моем немаленьком росте от ступней до земли оставалось каких-нибудь полтора-два метра. Неожиданно сверху послышался грохот: вероятно, ледяной монстр высадил мою бронированную входную дверь.

19
{"b":"604188","o":1}